С неожиданной скоростью его взор рванулся вперед, он с трудом смог остановиться и развернуться. Маленький огонек светился вдалеке, юноша всмотрелся внимательнее: «расстояние» не влияло на его видение, каждая буква была видна так же отчетливо, как и вблизи. Не было разницы между перемещением и сосредоточением внимания. Кольцо из пергаментов надежно укрывало его от зияющей черноты. С их внешней поверхности срывались лишь светящиеся пылинки, что медленно плыли в сторону внешней тьмы.

Сил стало достаточно, чтобы обратить внимание на тело, находящееся где-то далеко. Похоже, он все так же стоял на одном колене. Ганнон попытался заставить себя встать. Ощущение было такое, будто он впервые пробовал управлять цирковой марионеткой. Юноша неуклюже поднял тело на ноги, используя только самые большие мышцы. Боги, как это сложно! Он застыл, стараясь не упасть. Балансировать, используя сразу несколько десятков мускулов поменьше, было бы непосильной задачей. Пока Ганнон пытался осмотреть свое тело заново, как наблюдатель со стороны, привычка начала уверенно брать свое.

Вместе с обретением контроля и умения, он с сожалением терял знания о своем теле. Мускулы, связки и кости вновь становились с ним одним целым. Веки он поднял уже легко, не осознав отданной команды. Перед ним все так же была его кисть: кольцо еле светилось, можно было подумать, что это лишь блики света, отраженного от граней. Перчатка из огня напоминала скорее дрожащий горячий воздух.

Старик стоял не шелохнувшись, похоже, тут прошло не больше пяти секунд. Его рука все еще сложена в прежнем жесте: большой палец, приложенный к мизинцу. Ганнон успел уловить оттенок разочарования на лице хозяина, когда тот аккуратно развел пальцы и опустил руку.

— Хм, я полагал, что пламя будет повыше, — медленно проговорил Коул, оглядывая Ганнона. — Но в твоей способности к контролю я не сомневался.

— Это все? Получилось? — Глаза юноши слезились, мир вокруг кружился и все еще казался ненастоящим.

— Мне ведь не нужно напоминать про печати? — Коул попросту не обратил внимание на вопрос.

— Да, с шагом силы: вторая и первая печать. Оглушение и похищение личины. — Ганнон сделал долгий выдох через рот, пытаясь подавить тошноту. Мир понемногу приходил в норму.

— Славно, что помнишь про шаги, не придется долго объяснять. Теперь у тебя их три. Только руку направь от себя. — Губы старика тронула легкая улыбка — Используй как последнее средство. Ритуал ты прошел, но по краю. Приличный всполох заберет все силы. Но ты показал хороший контроль за своим разумом, так что давай обсудим новые обязанности — мирские, так сказать. Очень вероятно, что мне придется вскоре отлучиться из столицы, времени до этого момента мало. — Коул заметил, что Ганнон смотрит куда-то за его плечо. — Ты меня слышал? Что-то не так?

— Прошу прощения, господин. Но просто случилось то, чего я так боялся, — я справился.

— Объяснись. — Старик с трудом опустился в кресло и жадно отхлебнул от кубка.

— Теперь я точно знаю, что мой страх был неоправдан. — Ганнон закрыл ладонями лицо и протер глаза. — А значит, Виннар был бы жив, если бы я согласился сразу.

— Отнюдь. — Коул встретил внимательный взгляд юноши, морщинистое лицо старика не выражало никаких эмоций. — Та же неудержимость, что не дала ему преуспеть, все равно сподвигла бы его пройти испытание. И с еще большей охотой и меньшим контролем, если бы он пытался угнаться за тобой. — Коул отхлебнул еще темного вина. — Ты же сейчас – не ты тогда. — Старик откинулся на спинку кресла. — Было больше страха и меньше твердости, чем сейчас. — Ганнон молча обдумывал слова хозяина, и тот продолжил: — Итак, я могу отбыть, и на твои плечи ляжет разбор донесений. Надеюсь, Избранникам не взбредет ничего в головы за это время.

— А что делать с Боннаром, господин?

— С кем? — Коул поморщился и прикрыл глаза. — Ах да, с этим проблем не будет. Отошлем в земли Дара, он останется под нашим присмотром, а кто нужно – получит соответствующие воспоминания.

— Прелат? — Ганнон был удивлен и обрадован. Решение Коула было надежнее, чем шантаж церковника бастардом в Дубильне. Хорошо, что юноша не успел высказать эту идею. — Мы это можем?

— Белый жрец – не Черный, — Коул повторил известную пословицу и пожал плечами в глубине балахона. — И даже не Серый, — добавил он. — А жреца Вортана сможешь проводить на корабль сам.

— Я… — Ганнон был поражен. — Благодарю, господин. Это очень… благодарю. А куда именно он отправится? Кто из Братства будет за ним присматривать?

— Этого тебе знать не нужно. Служи верно, и с ним все будет в порядке. Понял?

— Да. — Ганнон кивнул, стиснув зубы: «Куда же без этого?»

— Отлично, — уголки губ старика приподнялись. — Я устал, Ганнон, так что, если позволишь, перейдем к насущным делам. Нам надо обсудить их, хоть они и скучны.

Высокие окна новых покоев давали много света: достаточно, чтобы днем читать бесчисленные пергаменты без свечей. Прошла неделя, а свитки все не кончались. Коул настоял на скорейшем переезде Ганнона — ему нужно было соответствовать новому положению. По большому счету старик был прав, ведь оттягивать неизбежное не имело смысла. Но Ганнона всегда тянуло спрятаться и переждать. «Больше никогда», — пообещал он себе.

Судья перевел взгляд на стопку листов и свитков, которые запланировал прочитать за сегодня. Кипа высилась на богато украшенной столешнице. Ганнон закрыл глаза и растирал их, пока не увидел огоньки. Стук заставил его неохотно прерваться.

— Войдите!

Подмастерье портного зашел, склонив голову. В руках он держал настоящего монстра. Короткий взгляд исподлобья успел выдать удивление, которое слуга поспешил скрыть. Ему явно показалась диковинной потертая практичная одежда, надетая на вельможе, в то время как богатое одеяние судьи лежало на кровати. Парень поставил чудовищное сооружение на стол и молча отошел на пару шагов назад.

— Выше Черной Башни, а? — судья попытался по-свойски пошутить с подмастерьем, но тот лишь встревоженно закивал.

— Вы довольны, господин? — после недолгого молчания решился спросить слуга.

— Да, работа прекрасная. — Ганнон осмотрел шляпу, не уступающую высотой стопке документов в его комнате. — Главное об потолки не поцарапать. — Он взглянул на растерянного паренька, пока тот не отмерил ему вежливый смешок. — Ты свободен, большое спасибо.

Слуга откланялся и быстрым шагом удалился. Ганнон закрыл лицо руками и запрокинул голову. Он ощущал себя круглым дураком. Слишком хорошо юноша понимал, как себя чувствовал и что думал подмастерье. Будет о чем посудачить со своими и над кем посмеяться. На Ганнона снова нахлынул страх: справится ли он? Обязанности асессора приходилось выполнять в полной мере, только осмотры были реже, чем у остальных. Официальная роль должна была быть достоверной, иначе под угрозой оказалась бы роль истинная. И все же его настоящая работа куда важней.

Он осмотрел серебряную застежку с мутным синим самоцветом, которую Коул вручил ему перед отбытием. В тот вечер старик выглядел еще хуже обычного, Ганнон даже забеспокоился, выдержит ли он дорогу. Но хозяин был твердо настроен отбыть. Хоть и еле ворочал языком, он все же смог объяснить, как обращаться с талисманом. Очередной секрет на новой ступени: способ дать знать Коулу, что он нужен в столице. Приложить к самоцвету кольцо и выполнить любой из ритуалов. Использовать разрешалось только, если на связь выйдет некая Силаи. Кто она такая, старик не посчитал нужным рассказать.

Судья покрутил большим пальцем кольцо на среднем. После открытия третьей печати его ношение перестало причинять неудобства. Комната Коула в подземелье была заперта. Искушение попытаться вскрыть дверь было сильным, но юноша боялся, что у старика имеется трюк другой для незваных гостей. И уж точно Коул узнает, что кто-то был у него. Да и вряд ли он достаточно глуп, чтобы оставить там что-то, что помогло бы найти Боннара. Не после того, как сам же оставил Ганнона за старшего, по сути пригрозив расправой с монахом. Отвезут на один из островов и передадут провожатому, а потом другим кораблем придет послание, куда его отправить дальше.