Все время рассказа Ганнона Коул водил пальцами по каминной полке. При упоминании оружия и Синдри, он задумчиво потрогал бороду, но не произнес ни слова. К удивлению Ганнона, Черная жрица не заинтересовала старика. Сев, он побарабанил пальцами по столешнице и спросил:

— Этот человек, что может помочь с этим их Оружием в землях Дара… кто он, по-твоему?

— Тот, с кем даже еретику не по себе иметь дело, — Ганнон немного помедлил, — ереси могут порой расходиться между собой дальше, чем с истинным каноном. Но, думаю, это был демонопоклонник.

— Я тоже так полагал, и пока тебя не было, мы выяснили, что Корб действительно связывался с культистами, но позднее их контакт оборвался.

— Раскол, — констатировал Ганнон: он был уверен — все сходилось.

— О котором мы знаем от брата Второго Круга, — заметил Коул, сложив пальцы домиком. — Впрочем, в этом я ему верю. Откуда взялся убийца?

— Я думал, что это мог быть Корб, что он что-то заподозрил. Но зачем тогда он отдал мне сверток с записями?

— Хм, может быть, он решился после твоего ухода, когда собрался с мыслями, — предположил старик.

— Или его противники не такие трусливые простаки, как он думает. Культист тоже был настороже.

— Для него это нормально, в его глазах Родкар ничем не опаснее остальных. — Коул, зажмурившись, потер виски. — С тобой никто не пытался связаться? В Тиарпоре у нас был ценный человек, но контакт с ней очень непостоянен.

— Нет, милорд.

— Хорошо, хорошо, — приговаривал Коул, снова встав лицом к камину. В этом «хорошо» читалось: «плохо, но это не твоя вина», однако, Ганнона это вполне устраивало. — Можешь идти… Ты прекрасно справился, — добавил старик. Как и всегда, похвала была не то чтобы неискренней, просто Коул как будто не видел в ней необходимости. Но почему-то он каждый раз проговаривал положенные слова.

— Корб еще упоминал, что Видевшие некогда были ровней Черным жрецам. — Все же решился упомянуть Ганнон. Расспрашивать хозяина о природе таких сил было опасно. Но сейчас юноша формально выполнял долг, пересказывая чужие слова. Любопытство пересилило страх.

— Тщеславные бредни! — Отмахнулся старик. — Отдохни пока в Виалдисе, — быстро продолжил он, — и поговори с Виннаром, он уже начал работать с Откликнувшимся королевы, которого ты ей посоветовал.

***

На следующий день Ганнон должен был встретиться с Иннаром, Виннаром и младшим сыном дома Лизарис. Виннар сказал идти к сторожевой башне севернее Внутреннего рынка, той самой, что запирала проход между Внутренней гаванью и Внешней со стороны берега. Стражник, предупрежденный о встрече, позволил гостю пройти туда, куда не пускали никого из горожан. Нижние уровни башни наполовину состояли из прибрежной скалы и тянулись до самого моря: там было отверстие, из которого выходила и сразу погружалась в воду защитная цепь. Ганнон находился выше, на одном уровне с городскими домами, где башня была сложена из того же белого камня, что и небольшая площадка перед ней. Вид на гавань и море открывался потрясающий.

Взглянув вниз и налево, на западе можно было хорошо рассмотреть внутренний порт, пляж и маяк. Справа громада Храма заслоняла восточную часть города и замок на другом берегу Голоки. К порту плыли несколько кораблей, десяток трирем, казавшихся крошечными по сравнению с флагманом. Меньшие корабли отделились и направились на запад – к маяку, а громадина заложила плавный поворот на восток – в сторону замка.

На площадке стоял небольшой деревянный стол и жаровня. Все, кроме Ганнона, уже собрались. Иннар что-то увлеченно обсуждал с Откликнувшимся, Виннар сидел откинувшись. Увидев новоприбывшего, он привстал и радостно замахал рукой, двое других тоже повернулись в сторону Ганнона: ключник кивнул и начал возиться с бутылкой эля, а парнишка-легионер внимательно всмотрелся в новое лицо — его глаза расширились от изумления. Виннар откровенно веселился, наблюдая за этой сценой.

Заняв последний свободный стул, Ганнон заговорщицки подмигнул Лизарису, похлопал по плечу Иннара и обратился к Виннару:

— Не перестаешь удивлять, сложно было сюда пробраться?

— Нет, я давно договорился, было нетрудно. Рад, что ты успел. — Он вновь откинулся на спинку своего сидения и заложил руки за голову, как делал всегда, когда подвыпьет. — Сегодня приплывает Сцилла — думал посмотреть из башни в замке, но решил, что здесь лучше.

— Виннар, как всегда, мудр, — произнес Иннар, протягивая асессору береговой эль. Откликнувшемуся он предложил долить вина, но тот отрицательно замотал головой. — После прибытия двора замок безумнее, чем Красный рынок с цирком. — Ганнон согласно кивнул и втянул носом запах брухта — вот теперь он точно был дома.

Откликнувшийся молчал, и Иннар решил помочь ему, подумав, что тот смутился:

— Иссур, это наш друг, звать его Ганнон…

— Доброго дня, почтенный, — перебил его Лизарис и с ухмылкой поклонился, приложив правую руку к груди. Юноша без смущения повторил жест и ответил:

— Рад вновь познакомиться. Зовут меня и правда Ганнон, я – асессор. — Увидев замешательство на лице парня, он продолжил: — Твой отец боялся, что я могу рассказать о яме на его дороге, но я проверяю тех, кто проверяет дорогу, помимо прочих дел. Представляться на обходе мне не позволено.

Иссур с облегчением вздохнул и сбросил напускную суровость: было видно, что она ему не по нраву. Но и спуску Ганнону он давать не собирался, пока тот не объяснился — легион есть легион, хоть парень еще и не в кирасе.

Иннар удивленно смотрел по очереди на всех присутствующих, но затем пожал плечами и невозмутимо пошел к жаровне: он уже давно привык, что его друзья вечно были замешаны в странных делишках. Паренек долго возился с углями, пока терпение Виннара не лопнуло. Он подошел и быстро раздул первый уголек, дальше дело пошло уже легче. Немного выпив и обменявшись новостями со старыми друзьями, Ганнон вновь обратился к Откликнувшемуся:

— Как тебе в городе? Как новая служба?

— В Маяке очень интересно! Интереснее уж, чем в усадьбе. — Парень расслабился и снова стал говорить быстро и с неподдельным энтузиазмом. — Тренировки те же, дома даже строже гоняли, а работа другая: счета, книги, планирование, история. Мне нравится, но Лизарис расстроился, конечно.

— Лизарис? Ты имеешь в виду отца?

— Да… нет… ну то есть… — Иссур замешкался. — Он мой дядя, двоюродный, по матери. Взял меня на воспитание еще младенцем.

— Двоюродный дядя — не слишком близкая родня, — сказал Виннар, — очень благородно с его стороны.

— Ну мы же Откликнувшиеся. — Парень слегка ударил кулаком в грудь. — Не жрецам же в приют сдавать, — закончил он, смутившись, что приходится объяснять очевидное. Троица воспитанников переглянулась. Неловкую тишину прервал Иннар:

— Говоришь, приемный отец расстроился, а почему? В твердыне Легиона тебя ждет прекрасная карьера.

— Ну, мой брат, который уже в кирасе, он не то чтобы… в общем, дядя, то есть отец, он надеялся, что я покажу себя на кораблях перед его товарищами, что еще служат. Я из братьев один могу хорошенько метнуть копье… — он прервался, с удивлением глядя на собеседников. Ганнон еле сдерживался, Виннар сотрясался от смеха, зажав рот рукой. Иннар, точно выбрав момент, когда двое почти успокоились, громко опустил тарелку с сосисками на стол. Тут все трое расхохотались уже в голос, а Иссур покраснел: лицо его осталось бледным, но на щеках и скулах вспыхнули отдельные ярко-красные пятна.

— Сейчас я тебе объясню… — утирая слезы, заговорил Виннар.

— Нечего мне объяснять, — парень старался выдержать спокойный тон, но уши его уже тоже начинали краснеть, — батраки наши коров разводят…

Общий смех прервал его, но Ганнон решил проигнорировать утехи быков с коровами и ударить с неожиданной стороны:

— Ваши батраки? Простите нас, лорд, за скабрезные шуточки.

— Да, мы, знаете ли, не безродные! — Парень явно встал в оборону. Тон был неестественным, но Иссур старался придать ему шутливости, понимая, что его испытывают.