— Итак, Меццасальма работает с Агрелла… потом он их обманывает и убивает… подставляет нас, чтобы все пять семей ополчились против нас. Отец Бьянки выяснил это случайно — но что с того? Почему это должно волновать Меццасальма?

Никколо возбужденно откидывается на стуле.

— Потому что Меццасальма манипулирует пятью семьями, чтобы они выступили против нас. И они даже не подозревают, что их разыгрывают.

— А что, если он не обманывает их, а работает с ними, чтобы убрать нас?

— Почему тогда они не говорят со мной, а просто игнорируют меня? Нет — их реакция похожа на реакцию человека, которого предали. Кто больше не доверяет нам.

Я хмурюсь.

— Если он действительно манипулирует пятью семьями, разве не следует сразу же рассказать им об этом?! Чтобы мы могли быть уверены, что они не объявят нам войну?!

— Ты имеешь в виду, как только они ответят на мои телефонные звонки?

— Оставь им чертово сообщение на голосовой почте и расскажи, что происходит!

Никколо одаривает меня загадочной улыбкой.

— Со временем. Но сейчас у нас есть преимущество, которое мы можем использовать, чтобы вывести Меццасальма на чистую воду.

— Какое?

— Ему нужно сделать так, чтобы пять семей не поняли, что он их разыгрывает. Но отец Бьянки все понял. Он рассказал Серджио, а Серджио рассказал Меццасальма.

— Подождите — Серджио работал на Агрелла.

— Да, но я уверен, что он также был кротом для Меццасальма. Серджио был рядовым бандитом в семье Агрелла. Он был слишком напуган каким-то парнем, о котором никто никогда не слышал. Ведь никто из нас не знает, кто он такой. Единственная причина, по которой Серджио был так напуган, — это то, что он знал Меццасальма, и то, что Меццасальма сделает с ним, если Серджио перейдет ему дорогу.

— Хорошо, так что же это за большое преимущество, которое у нас есть?

— У нас есть отец Бьянки — но Меццасальма этого не знает.

— А разве он не узнает об этом от копов после того, как я вчера вечером вытащил отца Бьянки?

— Пока нет — потому что полиция не понимает, кого она отпустила! Они думают, что это был какой-то пьяница по имени Фабио Фламбер.

— Может быть, какое-то время это сохранится в тайне. Но как только Меццасальма узнает, что я сбежал, а потом узнает, что грязный полицейский отпустил случайную девушку и старика одновременно, — он сложит два и два.

— В конце концов, да, — соглашается Никколо. — Вот почему мы должны действовать быстро, пока у нас есть преимущество.

— И что ты планируешь делать?

— Я все еще работаю над этим.

— Отлично, — говорю я с сарказмом.

— Я не могу придумать все в мгновение ока, — огрызается Никколо. Затем уголок его рта слегка приподнимается. — Я же не попал под удар молнии.

— Да пошел ты, — рычу я, когда все смеются.

Никколо пренебрежительно машет рукой.

— Иди к своей подружке и предоставь планирование мне.

— Ты можешь взять свое планирование и засунуть его себе в…

— Адриано, — прерывает меня Дарио. — Пойдем, найдем Алессандру и Бьянку.

Я настороженно смотрю на него.

Я уверен, что это способ поговорить со мной «наедине».

Мои братья тоже догадались об этом и кивают, как будто мне пять лет, и я только что попал в беду.

Я показываю им средний палец, отчего они смеются еще больше.

— Пойдем, — говорит Дарио. Он обнимает меня за плечи и ведет прочь от стола.

— Иди, разберись с этим громовержцем! — восклицает Валентино, и стол снова разражается хохотом.

Глава 63

Бьянка

— … и тогда старуха призналась, что убила их отца, перед тем, как раскусить капсулу с цианидом и умереть.

Алессандра заканчивает свой рассказ, когда мы прогуливаемся по одному из топиарных садов.

Я не думаю, что что-то может отвлечь меня от мыслей об Адриано.

Но рассказ Алессандры выбивает меня из колеи.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Значит, ты давно потерянная принцесса мафии, которая влюбилась в мафиози… ты поссорилась с ним и ушла… потом тебя похитили и привезли в дом под дулом пистолета… но твой муж и его братья убили плохих парней и спасли тебя… а потом ты застрелила злобную суку прежде, чем она смогла убить твоего мужа?

— Ну, в то время он еще не был моим мужем, — говорит Алессандра с забавным видом. — Но, да… если вкратце.

— Теперь я понимаю, почему он женился на тебе. Черт, да ты крутая.

Алессандра разражается хохотом.

— Я вовсе не крутая!

— Ты спасла жизнь Дарио!

— Да, но…

— И при этом чуть не погибла!

— А ты? — спрашивает Алессандра с дружеским вызовом в голосе. — Как я слышала, ты противостояла группе киллеров с УЗИ.

Я морщусь.

— Я была в другой комнате и разговаривала по мобильному телефону, когда вбежали Адриано и остальные.

— А потом вы спустились по веревке и спаслись от убийц…

— На самом деле это Адриано спас меня.

Алессандра придерживает меня рукой и останавливает.

— И ты осталась с ним во Флоренции, когда он отправил Ларса и Массимо домой, хотя знала, что за тобой охотятся!

— Да, но я пыталась спасти своего отца…

— И ты противостояла всей этой опасности и стала единственной причиной, по которой Адриано нашел твоего отца. — Алессандра хмурится и одновременно улыбается. — Что ты делаешь?! Почему ты пытаешься преуменьшить свою храбрость? Ты не подписывалась ни на что подобное и никогда не сталкивалась ни с чем подобным, но все же ты была храброй, как любой мужчина в этой семье.

— Нет, это не так — я была в ужасе.

— Думаешь, поэтому ты перестаешь быть храброй?! Это и есть определение храбрости — то, что ты была напугана, но все равно сделала это!

— Но… тебя похитили, приставили пистолет к голове и застрелили кого-то…

— А я в это время чуть не обосралась от страха!

Я разражаюсь смехом.

Алессандра так изящна и красива, что просто смешно слышать из ее уст столь грубое выражение.

Она усмехается и протягивает мне руку, пока мы идем дальше.

— Никогда не преуменьшай того, что ты сделала для этой семьи. Или для своей собственной. Никогда.

— … хорошо… — говорю я нехотя, но с улыбкой на лице.

— Дарио и его братья очень благодарны тебе за то, что ты для них сделала.

— Но я не…

Алессандра бросает на меня предостерегающий взгляд.

— … ладно, хорошо, — говорю я с жалобной улыбкой.

Она одобрительно улыбается, а затем окидывает меня коварным взглядом.

— И Адриано очень тобой увлечен.

Я вздыхаю.

— Мы знакомы всего два дня.

— Я знала Дарио всего две недели до нашей помолвки.

Я смотрю на нее.

— Ты шутишь.

— Нет.

— Он так быстро влюбился в тебя?

— Да. Нам пришлось пройти через ад, прежде чем мы дошли до этого, но он, наконец, понял, что чувствует ко мне.

— Да, но у нас с Адриано все началось как-то не так.

— Получить пулю — это не лучший способ провести первое свидание, — соглашается она.

— О, дело было не только в этом. Я думала, что он мудак. Очень… горячий… мудак.

— Ты думаешь, я была другой? Я в самом начале ненавидела Дарио.

— Ненавидела?!

Алессандра корчит гримасу.

— Он похитил меня и держал здесь против моей воли! Конечно, я его ненавидела!

— Тогда почему ты вышла за него замуж?!

— Я же сказала: в самом начале. — Алессандра мечтательно вздыхает. — И даже если бы я его ненавидела… он тоже горяч…

Я усмехаюсь.

— Да. Мне знакомо это чувство.

— И он доказал, что никто и никогда не защитит меня так, как он.

Я киваю.

И это чувство тоже мне знакомо.

Краем глаза я замечаю, что Алессандра смотрит на меня. Когда я перевожу на нее взгляд, она улыбается.