Мужчины выстраиваются в шеренгу. Вид у всех мрачный.

Я занимаю переднюю позицию, рядом со мной стоит Марко. Он является лучшим взломщиком замков, о чем, я уверен, он сейчас жалеет.

— Я должен идти первым, — шепчет мне Ларс.

— Я тот, кто решил это сделать, поэтому я и иду первым, — отвечаю я.

— Я обучен этому, а ты — нет.

— Тогда убедись, что ты меня прикроешь.

Ларс неохотно кивает. Он смотрит на мужчин, чтобы убедиться, что они готовы, затем шепчет:

— Время идти.

Мы выдвигаемся вперед.

Быстро идём по переулку, держа ружья прижатыми к боку.

Я не беспокоюсь о том, что на пути могут оказаться невинные прохожие. Это не тот район, где люди гуляют после наступления темноты, если только они не замышляют ничего нехорошего.

А все, кто замышляет недоброе, разбегаются, как только видят, что мы приближаемся.

Если в Италии в темное время суток по улице идут 14 парней с оружием, то это могут быть только два варианта: полицейские или Cosa Nostra. В любом случае, любой, кто живет поблизости, побежал бы в противоположную сторону.

Я не прекращаю оглядываться в поисках людей Агрелла.

Но никого не вижу.

Нет и камер наблюдения. Они бы выделялись на фоне осыпающейся бежевой штукатурки здания.

А вот внутри, наверное, камеры есть.

Агрелла узнают о нашем приближении, но избежать этого невозможно. Если мы отключим электричество, это тоже их насторожит.

Я молюсь Богородице, чтобы тот, кто следит за камерами, был пьян или дремал.

Улица жилая, но пустынная. В соседнем квартале есть движение, но не перед нужным нам зданием.

Мы подходим к входной двери, представляющей собой металлическую решетку на петлях.

Марко опускается на одно колено, колдует, и дверь открывается через десять секунд.

Я вхожу первым. За мной идет Марко, потом Ларс и Массимо, затем все остальные парни.

Вестибюль представляет собой небольшое помещение с несколькими металлическими почтовыми ящиками, прикрученными к стене. Судя по номерам на почтовых ящиках, в здании всего пять квартир: по две на первых этажах, а пятая квартира — пентхаус.

Если это вообще можно назвать пентхаусом в таком клоповнике. Краска облупилась, покрытые линолеумом полы перекосились, воняет сигаретным дымом и чесноком.

Как я и ожидал, лифта нет — только лестница с мерцающими флуоресцентными лампами.

Однако на потолке вестибюля висит камера наблюдения… и она направлена на входную дверь.

Они знают, что мы идем.

Ну и ладно — ничего не поделаешь.

Я беру себя в руки и начинаю подниматься по лестнице.

Я иду так быстро, как только могу. Когда я прохожу мимо квартир на втором этаже, то слышу, что по телевизору идет ситком.

Я продолжаю идти.

И на каждом шагу ожидаю, что меня будет поджидать боец Агрелла.

Но лестничная клетка пустынна.

Я добираюсь до третьего этажа.

Там расположено небольшое фойе, а затем дверь в конспиративную квартиру.

Я крадусь по фойе, останавливаюсь у двери и оглядываюсь на Марко.

С него капает пот. Он в абсолютном ужасе.

Позади него Ларс держит свой Глок направленным на дверь.

Массимо находится слева от Ларса, чтобы иметь возможность стрелять, не задевая его.

Я поднимаю один палец: Подождите секунду.

Затем протягиваю руку, берусь за ручку двери и медленно поворачиваю ее.

К моему удивлению, она открывается.

Я толкаю ее вперед на пару миллиметров — никакого сопротивления.

Она открыта.

Я смотрю на Ларса, который кивает. Он берет Марко за плечо и оттаскивает его с дороги.

Я смотрю на дверь и сглатываю.

Вот и все.

Иди или умри.

Хочешь быть большим человеком и командовать?

Тогда ты должен быть готов первым войти в дверь.

Я оглядываюсь на Ларса и тихо бормочу.

— Раз… два…

На счет «три» я распахиваю дверь.

Врываюсь в комнату с дробовиком наготове…

И застываю в ужасе.

Первое убийство я совершил в семнадцать лет во время перестрелки с солдатами конкурирующей семьи.

За одиннадцать лет, прошедших с тех пор, я убил еще десяток человек в аналогичных ситуациях. Двое убиты в прошлом месяце во время нападения Турка на наше семейное поместье, и, вероятно, сегодня вечером в гостинице я убил еще одного.

Но все это не подготовило меня к тому, что я вижу сейчас.

Пять человек в квартире, лежат на полу или раскинулись на диванах.

Все они убиты несколькими выстрелами.

Некоторые выглядят так, словно получили по десятку пуль в грудь.

Двое из них ранены в голову так сильно, что их не узнать.

Кровь повсюду: на стенах, на ковре, на мебели.

Все это напоминает бойню.

Единственным источником света в комнате является телевизор, по которому показывают записи с нескольких камер наблюдения, в том числе и с той, что стоит в холле.

Если бы кто-нибудь был жив, он бы обязательно увидел наше появление.

… если бы кто-нибудь был жив.

Я слышу за спиной дыхание Массимо, затем шепот.

— Madonn…

Ларс проскальзывает мимо меня и поворачивает направо, его Глок направлен на кухню.

— Чисто, — шепчет он.

Его действия напоминают, что у меня есть работа.

Я прохожу мимо трупов и по коридору в заднюю часть квартиры.

Пропитанный кровью ковер хлюпает под моими ботинками.

Я проверяю комнату за комнатой.

Там еще два трупа, и они в еще худшем состоянии, чем те, что лежат в главной комнате.

Я проверяю ванную, шкафы — ничего.

Живых нет.

Я возвращаюсь в главную комнату и вижу, что мои люди стоят там, ошеломленные.

Только Ларс, казалось, невозмутим. Я думаю, что на поле боя он, наверное, видел и не такое.

— Что здесь произошло? — спрашиваю я низким голосом.

Ларс жестом указывает на тела.

— У них даже нет оружия. Это значит, что их застали врасплох.

— Но здесь есть камеры наблюдения, — говорю я, указывая на монитор телевизора. — Они должны были видеть их приближение. Если только…

— Если только они не доверяли тому, кто их убил, — отвечает Массимо.

Черт.

Неужели это сделали люди самих Агрелла?

Или это кто-то другой?

В жуткой тишине кажется, что сам дьявол зарезал их, а затем бесследно исчез.

Ларс кладет палец на одно из тел.

— По-моему, он мертв, — сардонически говорю я.

— Он холодный, — ответил Ларс. — Значит, это произошло давно. Посмотри на кровь — она уже подсохла. А не стекает по стенам.

— Черт, — пробормочу я. — Если их застрелили более 10 минут назад, то копы могут быть здесь в любую секунду…

— Нет, — говорит Ларс. — Послушай: сирен не слышно.

Он прав — ночь наполнена обычными звуками дорожного движения, но без полицейских сирен.

— У тех, кто это сделал, были глушители, — продолжает Ларс. — Соседи, наверное, вообще ничего не слышали.

Массимо указывает на одного из парней на диване, у которого в груди не менее дюжины пулевых отверстий. — И это была автоматическая стрельба…

— Как у тех парней с УЗИ в отеле, — понимаю я.

Ларс кивает.

— Зачем Агрелла убивать своих людей? — спрашиваю я.

— После этого, — отвечает Ларс, — я начинаю сомневаться, что те парни в отеле были Агрелла.

— Наемные убийцы?

— Возможно.

— Но… если они работали с Агрелла, чтобы убить нас — какого хрена им убивать этих парней?

— Вот в чем вопрос, не так ли?

— Не то, чтобы я не находил эту дискуссию увлекательной, — перебивает Массимо, — но не пора ли нам убираться отсюда?

— Да, — бормочу я, глядя на кровавую бойню вокруг себя. — Пошли.

Глава 19

Адриано

Когда мы отъезжаем от убежища Агрелла, я по громкой связи связываюсь с Никколо и Дарио.

Они потрясены так же, как и я.

— Ты шутишь, — произносит Никколо.

— Нет.

— Похоже, Агрелла привели на вечеринку ротвейлера, и он на них ополчился.