— Ссориться с тобой себе дороже, парень, — усмехнулся Данаир и, пряча руки за спину, посмотрел на кузину: — Я решил возродить традицию. Отец не короновался, тогда был траур, проводить торжества посчитали неуместным. Мне же ничего не мешает.

— Да, конечно, — прислушиваясь к своим ощущениям, скромно ответила Золотиса, — спасибо, что пригласили, ваше величество. Интересно будет поучаствовать.

Песнопения набирали силу. Данаир прислушался, разбирая слова, после отчётливого возгласа кивнул:

— Пора! — посмотрел на гостей: — Ступайте, ваши места в первых рядах аристократии, они огорожены золотой цепью. Мы с женой скоро появимся.

Золотиса подхватила Алуста под руку и потянула прочь. Внутри всё пело — даже упоминание жены кузена не вызвало обычную ревность. Ей всё равно! Данаир ей безразличен! Как такое может быть? В один момент долгое мучение прекратилось, будто и не было.

— Чему ты радуешься? — наклонился к ней стажёр, когда они миновали первый ряд колонн. — Вид счастливый, как будто это тебя будут короновать.

— Свобода! — прошептала девушка. — Я свободна, понимаешь, Лустик! Это благодаря твоей магии. Иначе не знаю, чем объяснить.

Алустон усмехнулся:

— Лустиком только в семье меня называют.

— Извини.

— Ничего, я рад, что ты счастлива.

Кто бы мог подумать, что счастье может принести не любовь, а избавление от неё.

Принцесса и её спутник двинулась вдоль портретов, обходя по дуге укрытый богатыми коврами амвон. Немногочисленные аристократы, замершие на пятачке, огороженном от основной толпы гостей гранитными столбиками и сияющей цепочкой, слаженно поклонились, приветствуя её высочество. Золотиса, не в силах справиться с восторгом, кивнула в ответ и сразу же поймала ледяной взгляд высокого седовласого господина с герцогским гербом на лацкане.

— Что за фрукт? — Алустон тоже заметил недоброе выражение лица герцога.

— Королевский тесть, — шепнула Золотиса, занимая по указанию церемониймейстера место в центре круга аристократов.

Алуст, не стесняясь рассматривая окружающих, предположил:

— А этот подросток рядом с ним, вероятно, твой несостоявшийся жених.

— Да, — Золотиса скосила глаза на полноватого юношу с едва пробивающимися усиками и пушком на щеках. — Маркиз, младший брат Отрины.

Громкий возглас архиерея вынудил их перенести внимание на амвон. Туда рука об руку торжественно вышагивали Данаир и его жена. Отрина — красивая, с точёной фигурой и очень важным лицом — плыла, точно лебёдушка. Данаир нёс королевский венец на гордо поднятой голове, будто флаг, развевающийся на мачте корабля.

Сводный хор запел во всю мощь: мальчишеские голоса тонкими колокольчиками звенели над густым гулом басов и основной мелодией красивых теноров. Всё это было невероятно торжественно. Молодец кузен, что решился провести церемонию венчания на царство. Эти торжества народ запомнит надолго.

Радость, охватившая принцессу, когда она освободилась от мучительной страсти к Данаиру, сменилась воодушевлением. Стройно звучавшие мужские и мальчишеские голоса, дальний перезвон колоколов, короткие возгласы архиерея — всё это создавало праздничную атмосферу. Казалось, что в храме нет никого, кроме священников и королевской четы, величаво стоявшей на амвоне. Зрители — не меньше трёх тысяч человек — затаили дыхание, наблюдая за таинством.

Священники окружили возвышение с Данаиром и Отриной, одновременно воздели руки, моля Первоначальную Магию о снисхождении благодати на правителя и его супругу. Хор замолчал. Взгляды устремились к своду, где зарождался магический вихрь. Вот сияющие искры сформировались в колоссальный тор, медленно вращающийся и переливающийся цветами королевского дома. Оттенки синего и алый колыхались, будто круги на воде, потревоженной брошенным камнем. Дух захватывало от красоты и грандиозности происходящего.

Сверкающее порождение магии, неподвластной человеческим желаниям, начало спускаться. Сначала плавно, потом рывками. Вот кольцо зависло в двух метрах от короля и королевы. Золотиса с усилием оторвала взгляд от кольца и посмотрела на кузена. Данаир привстал на носочки и выпрямился, как будто мог вырасти и дотянуться до вожделенного благословения.

Время как будто замерло вместе с красно-синим тором. Люди боялись дышать, не то чтобы шевелиться. По лицам окруживших амвон священников мелькнуло выражение недоумения и даже страха. Воздетые руки архиерея подрагивали от напряжения. Ничего не происходило.

Спустя две или три минуты, показавшиеся вечностью, довольно громкий, можно сказать, злой шёпот за спиной Золотисы нарушил тревожную тишину:

— Говорил, что надо жениться на кузине. Не послушался мальчишка, вот и получил.

Принцесса резко обернулась и увидела говорившего. Барон Валлит собственной персоной. Дядюшка, перехватив её взгляд, сдержанно поклонился. Злата механично кивнула и вновь посмотрела на брата. Плечи Данаира подрагивали. Неужели плачет?

Наконец ожил архиерей:

— Сожалею, ваше величество, вы, как и ваш отец, можете быть лишь местоблюстителем. Первоначальная Магия не даёт благословения.

— Но как же! — громко возразил Данаир. — Ведь кольцо материализовалось! Значит…

— Значит, — подхватил его мысль архиерей, — в храме присутствует истинный наследник. И это не вы.

Словно услышав его слова, магический тор стал ярче и двинулся к Золотисе.

— Нет… нет… — зашептала девушка. — Я не хочу! Не надо!

Она с силой вцепилась в руку Алустона. Молодой человек завороженно смотрел на плывущее к принцессе магическое благословение. Почувствовав рукопожатие Златы, Алуст вздрогнул и начал шептать заклинание. Это помогло или что-то другое, кольцо, немного спустившись и повисев над головой Золотисы, двинулось дальше, минуя островок знати.

— Магия сошла с ума! — закричал Данаир. — Это ошибка, неужели не видите? В толпе простолюдинов не может быть наследника!

— Может! — послышалось из гущи народа. — Он здесь!

Принцесса узнала голос магистра Зибера. Толпа отшатнулась от говорившего, освободив круг, в центре которого оказались родители Золотисы и учитель, который поспешил отойти в сторону. Неприметно одетые, чтобы не выделяться, Алинк и Умиляна замерли в растерянности. Их глаза расширились с одинаковым удивлением, взирая на спускающееся к ним облако магии.

Алые, синие, фиолетовые, лазурные искорки вились вокруг супружеской пары весёлыми светлячками, садясь и впитываясь в их простую одежду. Спустя несколько мгновений Алинк и Умиляна облачились в царские ризы — так преобразились платье мамы Златы и отцовский костюм.

Архиерей очнулся от оцепенения, вскочил на амвон, стащил венец с головы Данаира и, путаясь в ризах, побежал к получившей магическое благословение паре. Люди расступились, освобождая широкий коридор. Миновав его, архиерей поднял венец над головой мужчины, но, прежде чем водрузить его, спросил:

— Кто вы?

— Это Алинк! — выкрикнул барон Валлит. — Бывший первый принц, старший брат Палеха.

— Алинк умер! — Данаир успел спрыгнуть с амвона и побежал, преследуя ускользающий венец. — Это самозванец!

— Нет, — ответил ему Валлит, — твой отец приказал убить брата, но я не посмел уничтожить Зрячего, увёз на Приморский кордон и прятал там все эти годы.

— Предатель… — чуть слышно прошептал Данаир и бросился прочь из храма.

Отрина, толкаясь, пробиралась сквозь толпу за ним. Её родные тоже поспешили удалиться.

Архиерей опустил венец на голову Алинка, потом взялся за сцепленные руки супругов и, пятясь, повёл новую королевскую чету за собой. Проходя мимо дочери, Алинк округлил глаза с выражением: я не планировал, так уж вышло, доча. Умиляна казалась весёлой и даже игриво подмигнула Злате и Алусту.

— Виват, король! Виват, королева! — грянул хор.

По всему храму раздались ликующие возгласы. Золотиса осмотрелась. Вокруг были радостные и счастливые лица. Новость о здравствующем первом принце, которого любил народ и скорбел о нём, считая погибшим, воспринималась на ура. Пусть Зрячие больше не нужны на троне, справедливость восторжествовала, и только это важно.