— Подождите, подождите. Я не поняла, — сделав один шаг вперёд, замахала руками женщина в простой одежде, контрастирующей среди богатых нарядов знати.

Народница Веста Кнут. Ещё одна представительница властной четвёрки. Согласно божественной речи городские управленцы должны принадлежать четырём разным родам. Казнахрон Мортус — белый, воевода Гидон — красный, зельевариус Шорох — синий. Поэтому на статус народницы жители города выбирали среди представителей оставшегося зелёного рода. Веста обогнала в поддержке местного конюха и стала судьёй. Все споры и обиды горожан разрешались теперь словом Весты Кнут.

— Если малец был начинён ворожбой вчерашним вечером, то как злодей мог узнать о нашем сегодняшнем собрании? — женщина повернулась к барону. — Мой покровитель, вы же приняли решение о купании сегодня утром.

— Точно! Я решил это только за завтраком, — обрадовался Бадьяр. — Значит, отравленная бомба предназначалась не нам!

Он начал хохотать, плеская руками по воде. Настроение толстяка резко улучшилось, слуги тоже заулыбались, Эльза Ветер повернулась задом для шлепка и барон не упустил момент.

— Мой покровитель, я понимаю вашу радость, — сухо произнёс Мортус. — Одно дело покушение на королевского наместника и другое смерть каких-то агентов…

— Именно! — ничуть не смутился барон, продолжая плескаться.

— …но я напоминаю про убийства и факт накачки человека отравленной бомбой. Сработай она на главной площади, убив сотню горожан, всё равно не избежали бы проблем. Король уничтожил бы нас за ворожбу насилия в королевский день.

Бадьяр икнул и перестал смеяться. Он закрутил головой в поисках поддержки, но подданные тоже растерялись. С одной стороны, молодой богач оказался в зале случайно. Он не мог знать, что накачен снадобьем и взорвётся. Так же, как его отравитель не мог знать, что жертву вызовут в зал, набитый лучшими мужами и жёнами города. Значит, покушения на них не было. Уже хорошо. С другой стороны, его всё-таки накачали. Зачем? Против кого? В любом случае, взрыв мог произойти. А потом эти убийства. Что заставляло агентов резать самих себя? Да уж, положеньице.

— И что же нам делать? — совсем по-детски спросил барон и захлопал глазами.

— Лукос Шварц! — на весь зал прозвучал громкий бас местного костоправа.

Публика посмотрела на неразговорчивого костоправа Давлея. Если он начинал говорить, все слушали. Сказывался авторитет и немногословность. Давлей убедился, что привлёк внимание и добавил.

— Человек разгадывающий загадки. Нам нужен причиновед Лукос Шварц.

— Ты проснулся!

Тайя увидела, как Нуги вылез из укрытия за печкой. До восхода солнца оставалось полтора часа, но дети привыкли вставать рано. Девочка подбежала к братику и обняла.

— Тайя любит Нуги.

— Нуги любит Тайю, — промямлил ещё не проснувшийся ребёнок.

— Сегодня на завтрак у нас будет два больших яблока! — восторженно сообщила девочка и подбежала к столу.

Створки от моллюсков плавали в варочном котле. Сами моллюски выброшены за непригодность: ядовиты и опасны. Всё готово к вечерней варке пойла. Девочка достала из мешка большое яблоко, порезала и принесла братику.

— Кушай, Нуги. Я своё уже слопала, — соврала Тайя.

Вчерашний день расстроил продажами. Только две бутылки пойла, что принесло десять чеканок. Все деньги отобрал Кушка, но девочка не унывала. У ней в запасе оставались большой кусок хлеба и одно яблоко. А кроме того, незнакомец в капюшоне и «поцелуйчик короля». Несколько недель назад незнакомец, скрывая свою личность, нанял Тайю на несложную вечернюю работу. Платил не часто, зато продуктами и помногу. Девочка с братиком ели от пуза и даже успевали откладывать. Но главное событие произошло с Тайей накануне. Проходя мимо торговки, девочка заметила упавший кочан капусты. Он закатился за ножку прилавка и спрятался в тени. Обычно в таких ситуациях Тайя поднимала добычу и со всех ног неслась прочь. Но продуктов от человека в капюшоне хватало, голод отступил, поэтому Тайя вернула кочан торговке.

— Какая честная. Надо же, — то ли удивилась, то ли возмутилась торговка. — А ну-ка постой здесь.

Вскоре она вернулась с тёткой в грязных перчатках и кнутом за поясом.

— Почему вернула капусту? — строго спросила женщина.

— Её могли украсть.

— Твоё имя и статус.

— Тайя Дикарка. Самогонщица.

— А, дочь Кушки. Помню, помню, — лицо женщины подобрело. — Хватает на жизнь-то?

— Да. Живы, здоровы.

Женщина почесала подбородок и решила:

— Приходи завтра за час до восхода в кедровую. Скажешь, что Веста Кнут тебя пригласила.

— В кедровую?! — переспросила девочка и замерла, но потом опомнилась и кинулась благодарить. — Спасибо, уважаемая Веста Кнут! Увидите, я справлюсь. Я не подведу. Спасибо, спасибо, спасибо.

— Всё, всё. Ступай, куда шла. Без тебя забот хватает.

Работа в кедровой и была тем самым «поцелуйчиком короля», как называла Тайя все счастливые случаи в своей трудной жизни.

В четырёх из шестнадцати городов Сычигорья росли кедры. Сами деревья погибли ещё во времена, когда никаких городов не существовало. Но корневая система сохранилась и мутировала. Войдя в симбиоз с шипоключкой, грибницей с жесткими, как сталь, отростками, кедры стали плодоносить хвоей прямо с корней. Именно магические свойства хвои с мутировавших кедров открыли очень-очень давно жители Сычигорья. Хвоя стала одним из четырёх элементов. Без них не готовилось ни одно зелье.

Хвоинки собирали дети. По четыре человека в четыре смены они круглосуточно трудились в кедровых пещерах. Каждому работнику выделялся продуктовый паёк, а главное, ожерелье работника кедровой. Повязка на шею зелёного цвета, светившаяся в темноте. Она отсылала к ожерелью барона и предупреждала жителей и иноземцев, что перед ними работник по добыче элемента. Их уважали, а главное, не грабили.

Шестнадцать мальчиков и девочек с широкими зелёными повязками были объектом зависти всех детей и многих взрослых. В день инициации, когда детям исполнялось шестнадцать лет, ожерелья торжественно снимались. Детей благодарили подарками, отпуская во взрослую жизнь. Молодые люди выбирали род и получали родовую силу.

Труд в кедровой был тяжёлый, но любой ребёнок мечтал попасть в число шестнадцати избранных. Поэтому приглашение Весты Кнут так обрадовало Тайю.

— Нуги, я уйду, а ты играй здесь и никуда не ходи.

Мальчик чавкал яблоком и слушал. Тайя достала кусок хлеба и протянула брату.

— Этот кусок съешь, когда солнце взойдёт и будет вон там, — девочка показала на небо. — А Тайя вернётся домой, когда солнышко будет вот здесь.

— Нуги любит Тайю, — мальчик облизнул палец и улыбнулся сестре.

— Раздевайтесь! — рявкнула Веста Кнут.

Три мальчика с ожерельями на шее привычно стали скидывать с себя одежду. Тайя, не стесняясь, развязала поясок и выпрыгнула из накидки. Настроение у девочки было приподнятое, несмотря на строгую женщину в кнутом в руке.

— Дикарка, слушай внимательно. Что знаешь, повторишь, что не знаешь, запоминай, — Веста ткнула пальцем в мальчика с торчащими ушами и спросила. — Назови четыре элемента.

— Хвоя, ежевика, соль и рубины.

— Зачем нужна хвоя?

— Для безопасности зелья. При отсутствии хвойного элемента, ворожба даёт лубочные действия.

— Побочные, дурак, — поправила Веста громко, впрочем, не злобно. — Теперь ты. Назови примеры побочных действий.

— При ворожбе сна заснуть может не только завороженный, но и лекарь, изготовивший зелье без хвойного элемента, — ответил другой мальчик.

— Хорошо. Ещё.

— Зелье может взорваться или подействовать на другого человека. Или зачаровать предмет вместо человека.

Веста закивала, удовлетворённая ответами. Дети стояли в большом дворе, огороженном от улицы высоким частоколом. Рядом с узким закрытым проходом два стражника с зелёными глазами. Все работники кедровой принадлежали к зелёным. Вход в пещеры для других родов был закрыт. Поэтому бароны зелёных городов назначались советом старейшин только из своих. В других городах Сычигорья ситуация была аналогичной: цвет города и род барона определялись элементом, добываемом в городе. Хотя жители распределялись по цвету родовой метки примерно поровну. Улицы зелёно- и голубоглазили с такой же частотой, как мелькали красными ногтями и белыми волосами.