— Мама, а почему у дяденьки красные ногти?

Мальчик показал на руки сидевшего напротив мужчины. Небольшой парусный баркас шёл через озеро к соседнему баронству. Два десятка человек тревожно смотрели на приближающиеся тучи.

— Потому, что дяденька красного рода, — ответила мама.

— А что это?

— Ты чего, малец, вчера родился? — нервно засмеялся мужчина с красными ногтями, посмотрел на тучи и решил, что пронесёт. — Мамаш, вы откуда такие?

Женщина засмущалась и погладила худого сына по голове. Мальчик испуганно прижался к холщовой накидке матери.

— Мы уединённо живем. Он, кроме зелёных, других не видел.

— Сколько ему?

— Семь.

— Выглядит на три, — мужчина сунул руку за пазуху и вынул сухарь. — Держи, малец, поешь.

— Семь лет и такой хиляк! — загундосила старуха с голубыми глазами. — Дай-ка, покажу!

Она отобрала сухарь, достала из голенища нож и обратилась к присутствующим.

— Есть наши?

Двадцать минут назад баркас весело переговаривался и спорил. Посадский люд, едущий в соседнее баронство, радовался долгожданному отплытию. Но внезапные тучи омрачили настроение. Люди притихли. Штормы на озере были редки, но опасны. Налетит так, что не выплывешь. Никакие родовые силы не помогут. Наивный вопрос мальчика вывел публику из напряжения. Люди отвлеклись, лишь бы не думать о тучах.

С разных концов палубы встало четыре человека. У всех были голубые глаза. Бугай с помятым лицом, две женщины-торговки и однорукий мужик. Каждый держал по два-три предмета. Ремень, точильный камень, гребешок и прочие разномастные и разновесные предметы.

— Хоп! — крикнула старуха и кинула нож в сторону бугая.

Тот мигом швырнул камень в женщину, шляпу в однорукого и ловко перехватил старухин нож. Моментальное движение рукой и нож полетел обратно. Вся пятёрка стала быстро жонглировать предметами. Они летали через палубу с разной скоростью, но все голубоглазые ловко ловили их и перебрасывали дальше. Однорукий не отставал, пару раз демонстративно зевнув.

— Что, малец, понравилось? — закончила старуха и протянула мальчику сухарь.

Пацан ничего не ответил, но по широко открытому рту все догадались, что парень впечатлился. Он взял сухарь, продолжая пялится на старуху.

— В Сычигорье четыре рода. Мать твоя из зелёных, у неё зелёные глаза. Это значит, что когда наступает зелёный день, мама не устаёт. Замечал поди?

Мальчик кивнул.

— У меня голубые глаза. Мы принадлежим к синему роду. Наша родовая сила — ловкость. Сегодня синий день…

— Почему? — перебил мальчик.

— Что значит почему? Что за дурацкий вопрос?

— Хороший вопрос, чего возмущаешься? — вмешался мужчина с красными ногтями. — Правильно спрашиваешь. Никто не знает почему. Никто не знает как появляются родовые дни, как они чередуются. Если с восходом солнца твоя родовая сила заработала, значит, твой день. Сегодня синий день. Вон, видел, как синие ловко жонглировали? Они и прыгают высоко.

Старуха кивнула и подпрыгнула, легко повиснув на верхушке мачты.

— Хватит вам! — крикнул капитан. — Не видите, что ли?

Капитан показал красным ногтем в сторону тучи. Старуха спрыгнула вниз. Помолчав немного, она тихо продолжила.

— У зелёных зелёные глаза и выносливость в свой родовой день. Они не устают. И раны быстро заживают. Тут уже от человека зависит, но я сама видела, как пастуху бык переломал обе ноги. Вот так, — старуха согнула руку и пацан вздрогнул. — И чего? Через час пастух уже бегал! Заросло без царапинки. Повезло, что бык напал в зелёный день. А если бы…

Сверкнула молния и тут же ударил гром. Люди охнули. Баркас усиленно плыл к берегу, оставляя надежды на спасение. Все слушали монотонный рассказ старухи, цепляясь за рассказ о жизни на суше. Ещё недавно посадский люд проклинал капитана за опоздание, а теперь жаждал, чтобы он быстрей причалил к берегу.

— Я из синих. У меня голубые глаза и ловкость. Сам видел, на что способна в синий день. У скотника, — показала старуха на мужчину, — красные ногти. В родовой день у них возрастает сила. Скотник может поднять лодку со всеми нами и не крякнет.

— Правда, — кивнул мужчина с красными ногтями.

— Много-много лет назад в Сычигорье появились ворожба. Как появилась? Кто занёс? Никто не знает. Но с тех пор четыре элемента позволили людям создавать заклинания. Магию-то видел?

Мальчик радостно кивнул.

— Два раза!

— Да, ворожба дело дорогое, — усмехнулась старуха. — А ещё через много-много лет появились четыре рода. Красные, зелёные, синие и белые.

— А я зелёный, как мама?

— У тебя же не зелёные глаза. Сам решишь. Дети до шестнадцати не имеют родовых сил. В шестнадцать выбирают, к какому роду они хотят принадлежать. Тогда и появляется родовая метка.

— А зачем?

— Зачем род выбирать? Как зачем? — удивилась старуха. — Не видел, что ли? Это же здорово! Или ловкость, или сила, или выносливость. Знаешь, как в хозяйстве помогает? Или белые. Вон, видишь, у них белые волосы? Люди этого рода…

— Волна!

Крик капитана прервал старуху. Кто поопытней схватились за скамейки. Мальчик по испугу вцепился в маму, мама по незнанию прижалась к сыну. Волна ударила, баркас подскочил и тех, кто не держался подбросило вверх.

— Дура! Смоет же! — крикнул скотник, приземлившимся соседям. — Держись сильней и выживешь. Пацан, а ты под лавку лезь. Что за слабые руки у тебя? Совсем заморыш.

Мальчик спрятался внизу, мама ухватилась за скамейку. Следующие несколько волн были слабее. Баркас пережил первую атаку.

— Хорошо тем, у кого есть оберег, — мечтательно произнесла старуха.

— Начались сказки.

— А ты не знаешь, так не ворчи! — обиделась бабка и заговорила нарочно громче. — Есть в Сычигорье обереги, которые защищают своего владельца.

— Враньё.

— Дурак! — крикнула старуха однорукому. — Был бы у тебя оберег, не потерял бы руку. Не слушай их, мальчик. Они просто завидуют. Точно говорю, есть в Сычигорье обереги. Носишь с собой, и никакая опасность тебе не грозит.

— А как они выглядят?

— По-разному. Или камешек красивый, или ленточка, или веточка резная.

— Веточка у ней резная. Чего ты мелешь? Чего мелешь? — рассердился скотник.

Он даже на мгновение поднялся, но посмотрев на тучи, сел обратно и схватился за скамью.

— Ты хотя бы один оберег видела?

— Я?

— Ты, ты!

Старуха замялась, почмокала губами и пискнула.

— Видела!

— Тьфу! И врать-то не умеешь, — мужик с красными ногтями обратился к мальчику. — Ерунда всё это. Не может никакая деревяшка спасти хозяина в королевский день, когда магия запрещена. Только заступится оберег ворожбой, король тут же узнает и всё — нет ни оберега, ни хозяина! А? Что на это скажешь?

Старуха молчала.

— То-то же! И потом, какая польза от куска дерева? Грабят нас сторонщики. Как избавляемся? Правильно! Барон с воеводой напускают на них войско. Шмяк, и нет сторонщиков. А оберег твой что? Как он на разбойников пойдёт-то? Пока не нападут, он бесполезен. Нам нужно не ждать, а направлять руку правосудия на осиное гнездо, в котором…

Скотник не успел договорить. Очередная волна ударила о баркас. Люди удержались, но в этот раз волна проникла на палубу и всей мощью ударила по ближним скамейкам. Мальчика прижало к доскам, скотника со старухой прибило к матче, а женщине не повезло. Маму мальчика подхватило и вышвырнуло за борт.

— Мама!

— Сиди, дурак!

Скотник схватил пацана и не дал тому кинуться к борту. Матери не поможет, а сам погибнет. Волны лупили по баркасу, люди крепко держались, мечтая о береге. Паренёк тихонько хныкал, спрятанный под лавку твердой рукой с красными ногтями.

Через четверть часа удары прекратились, шторм затихал. Кажется, пронесло. Небо ещё чернело, но баркас уверенно шёл к спасительному берегу.

Поняв, что опасность миновала, каждый подумал о смытой за борт женщине. Жалости никто не испытывал, в Сычигорье это не принято. Посадский люд воспринимал погибшую, как жертву. Озеро забрало и успокоилось.