— Не имеет!

— Неет!

— Гнать её! Гнать!

— На тропу, гадину! На тропу!

Толпа ревела от негодования, барон удовлетворённо кивал. Он недолюбливал народницу за своенравие и понял, что смещение неугодной женщины близко.

— Повинуясь воле народа, назначаю на королевский день городской сход. Люди должны решить, достойна ли Веста Кнут быть народницей, — послушав радостные вопли, барон закончил. — Тайка Дикара приглашена на ужин победителей. Пусть распорядители готовят арену к третьей четвёрке.

Бадьяр посмотрел в ложу народницы. Веста сидела, обхватив туникой покалеченную руку. Рядом стояли пустые стулья. Приглашённые молча покинули ложу. Все осознали, что Веста Кнут больше никто. Отстранение знати от важных статусов оставляло богатых людей в кругу приближённых. Их допускали на отдельные трибуны и звали на обеды к Бадьяру. Лишение статуса воспринимали как неприятность, однако человека считали своим. Любой богач потенциальный союзник. Но принципиальная Веста за время служения не нажила капиталов. Фанатичная преданность кедровой и стремление быть справедливой, а не удобной, настроили большую часть знати против женщины. Её терпели из-за положения народницы. Скоро у неё не будет ни денег, ни статуса, ни пальца. Те, кто час назад радовался приглашению в ложу народницы, теперь усиленно отрекались. Веста слышала, как работники, покидая ложу громко шептались.

— Мы не могли не пойти! Мы же из кедровой. Это достояние Зелёной долины.

— Согласен, согласен. Мы шли не к Весте, а в ложу работников.

Сознание Весты помутилось. Ей почудился ушастый мальчик из кедровой. Он кидал хвоинки в Весту и смеялся. Кидал и смеялся.

— Она выживет?! Её не убьют?

Люция подлетела к Ратмиру и схватила того за тунику. Улицы опустели, всех опоздавших запустили на арену, публика ожидала третью четвёрку.

— Её же помиловали, — удивился вопросу Голяшка.

— Да откуда я знаю порядки в этом проклятом городе! — возмутилась девушка, но осеклась. — Извините меня, Ратмир. Я просто испугалась за девочку.

Молодые люди стояли у окончания тропы рядом с трибунами знати. Ратмир видел, как Дикарку вывели из ворот.

— Не волнуйтесь. Стражники отпустили Тайю домой, приказав после захода прийти к дому барона. Её накормят и наградят. А где Тацит?

— Не знаю. Я думала, он тоже побежал помогать девочке. Вы уверены, что она не ранена?

Ратмир улыбнулся. Он обрадовался, что ребёнок выжил и торопился выяснить обстоятельства произошедшего. Не исключено, что чудесное спасение как-то связано с отравителем.

— Пойдёмте, Люция. Вы можете сами спросить о её самочувствии.

— Вы знаете, где она живёт?

— Мне повезло, — уклончиво ответил Голяшка. — Тайя, кстати, не немая. Вполне себе болтливая девочка, живущая вместе с братиком у городских ворот. Ну что, идём?

С трибуны на уходящих молодых людей смотрел Пурелий. Он хотел бы знать, о чём говорил каменщик с невестой, но родовая сила книгочея была чрезвычайно слаба. Пурелий Эдур Цес, бойкий молодой человек, заслуживший за несколько дней уважение теневых хозяинов города, юноша, на чью помощь рассчитывал денежный мешок Мортус и могучий воин Гидон, слышал, видел и обонял не лучше испитого шатуна. Родовая сила и рост так же избегали Пурелия, как стройная фигура чуралась Бадьяра Широкого.

Тацит нёс мальчика к выходу из города. Мужчина убедил Нуги посмотреть на новый дом «одним глазком». Он не сомневался, что Тайя погибла, поэтому строил планы контроля за её братом. Что и как врать. Дружба с ворожденным стала смыслом дальнейшей жизни Тацита. Нуги спокойно сидел на руках и посасывал горбушку.

На полпути мужчина остановился. Он прислушался к голосам на соседней улице, где Ратмир рассказывал Люции о самогонщице. Тацит узнал, что Тайя выжила и вернулась в дом. Званный ужин девочки у барона не входил в планы движенца. Чем чаще Дикарка на виду, тем больше шансов, что богачи прознают о ворожденном. Да и Ратмир с Люцией стали опасны. Никто не должен знать о Нуги. Никто. «Начнём с этих», — подумал Тацит и свернул на соседнюю улицу.

Молодые люди шли мимо кедровой. За высоким частоколом возвышались могучие рога зачарованного лося.

— Тацит! Это мы! — заметив мужчину, Люция приветливо помахала.

— Нуги, смотри, это похитители, — зашептал движенец ребёнку. — Они идут сюда, чтобы убить меня и забрать Тайю. Они не хотят, чтобы вы жили вместе. Видишь, какой здоровяк? Видишь, как шагает? Спаси сестру, малыш. Они скоро будут здесь.

Нуги посмотрел на приближающихся людей, икнул и откусил хлеб. Молодых людей подбросило и перекинуло через частокол в кедровую.

— Добей! Добей их! — крикнул Тацит.

— Нуги любит Тайю. Где Тайя?

— Ты прав, малыш. Бежим к сестрёнке, — движенец умерил пыл, не став давить на ребёнка, и поспешил к городским воротам.

Ратмир первым поднялся с земли. Во дворе перед входом в кедровую людей не было. По центру возвышался лось, среагировавший на появление чужаков. Он посмотрел на Голяшку, опознал в нём зелёный род и временно потерял интерес. Люция упала на сарай с огнежорами, чем спасла себе жизнь. Крыша сарайчика проломилась и девушка скрылась внутри, лось её не разглядел. Зверь начал медленно нагибаться к постройке, чтобы определить опасность.

— Эй, лосина! — отвлекал зверя Голяшка. — Я здесь! Эй!

Животное повернулось к Ратмиру и фыркнуло. Лося зачаровали на других, поэтому немотивированную агрессию против зелёных он не проявлял. Однако дразнить зачарованного лося, всё равно, что дразнить лося. Это опасно. Громадина наклонила голову и потрясла рогами.

— Ох, красавец! Вот молодец! Люция? Люция, ты жива?

— Да, — послышался голос из сарайчика.

— Отлич… Не вылезай! Лось бросится на тебя, как на чужую другого рода. Сиди там, я что-нибудь придумаю.

Здоровяк Ратмир, один вид которого пугал лесных разбойников, мельтешил под ногами рогатого сторожа кедровой. Он гукал, гэкал и махал огромной морде животного, лишь бы лось не заглянул в сарай.

— Уходи, дурак! — во дворе появились стражники, охранявшие вход в кедровую.

Они часто покидали пост, когда наружу выводили лося. Крики Ратмира привлекли внимание воинов.

— В сарае невеста другого рода! Откройте ворота, мы убежим!

Стражники не шевелились.

— Слышь, дурачки, — спокойно добавил Голяшка. — Если невеста, приглашённая бароном и воеводой в качестве почётной гостьи, помрёт, вы оба украсите лосиные рога.

Подействовало. Воины не стали гадать, каким образом чужаки попали во двор. Нужно их вывести и успокоить животное. Пока Ратмир отвлёкся на стражников, лось дошёл до сарая и разглядел Люцию. Животное затрубило, подняло голову и могучим ударом рогов разнесло сарай в щепки. Девушку спасла ловкость. Несмотря на белый день, она успела среагировать и выбежала из укрытия до удара. Люция замерла на открытом месте, следя за головой и копытами лося. Животное загородило путь к спасительной двери.

— Кувыркайся!

— Он поверху бьёт!

Стражники кричали не столько помогая, сколько мешая невесте сосредоточиться. Лось наклонился и повернул голову для нового удара, но в его шею влетел Ратмир. Голяшка хотел сбить лосю дыхание, однако промахнулся. Удар пришёлся в мышцы. Лось мотнул головой и Ратмира отбросило в стену. Небольшой заминки хватило бы Люции для спасения, но она инстинктивно двинулась к молодому человеку.

— Ратмир!

Лось ударил рогами. Девушку подбросило и перекинуло через частокол на улицу. Голяшка с трудом поднялся, держась за бок. Каменщику ударом сломало рёбра. Ратмир приготовился к новой атаке животного, но лось моментально успокоился. Поняв, что чужаков больше нет, он вернулся на середину двора, высоко задрал голову и замер. Лось возвышался, стражники тупили, Ратмир стонал, Люция лежала на мостовой. Девушка была жива, но потеряла сознание.

— Торговый доверитель с невестой исчезли с трибун. Здоровяка тоже не видно, — сказал Мортус воеводе, когда они вышли из ложи барона. — Не кажется ли тебе…