— Закрыто было, — мямлил мужичок, опустив глаза. — Заворожили. Как ещё?

За столом погрустнело. Никому не удавалось разговорить молчаливого свидетеля. Вопросы он игнорировал и бубнил о ворожбе. Пурелий решил пригласить последнего очевидца, но вмешалась женщина. Сперва она стукнула по макушке распорядителя, преградившего ей дорогу в ложу. Тот рухнул на пол и застонал. Потом нахалка схватила стул и уселась рядом со свидетелем.

— Спасибо за приглашение. Очень тронута, — обратилась женщина к барду и перевела взгляд на мужичка. — Что же ты врёшь-то? Каморка, в которой зря проедал мои харчи твой бестолковый брат, никогда не закрывалась. Я сейчас ласково возьму твою руку, — женщина обхватила запястье мужчины, — и подержу, пока ты рассказываешь правду о случившемся. Ежели соврёшь где, обижусь и уйду. А когда я расстроена, знаешь же, что люблю ломать бесполезные для хозяйства вещи.

Женщина второй лапищей обхватила кисть бедняги и обратилась к присутствующим.

— Меня зовут Шанежка Косая. Сейчас мой работник расскажет правду.

Жена Давлея заинтересовалась убийствами, когда по городу пошёл слух, что неизвестные вырезают людей воеводы. За день до этого в их с Давлеем хозяйстве был обнаружен труп работника. Туповатый и пьющий он был нанят женщиной исключительно для шантажа старшего брата. Толковый чистильщик, помогавший костоправу с трупами, хотел уйти от семейной пары. Но Шанежка удачей узнала про бестолкового родственника, поселив того в и так пустующей каморке. Затраты в виде кормёжки и нескольких чеканок в неделю с лихвой покрывались регулярным помыканием брата.

— Ты ещё спасибо скажи, что взяла под опеку твоего родственничка. Одни убытки! Кто ведро с огнежором проворонил? Тоже мне сторож!

Чистильщик угрюмо кивал и не приставал с разговорами о малом заработке, а главное, не думал уходить от Шанежки и Давлея. В тёмных делишках молчаливый исполнитель важная единица.

Услышав о смерти, женщина не сомневалась в бытовой причине. Зарезали за длинный язык или долгов. Нож в горло и все дела. Расстроилась, что рычаг шантажа пропал, да и забыла. Мысли отвлеклись на слух о магических смертях агентов Гидона. Косая стала ходить по кабакам в поисках ответов.

И вот сегодня Шанежке повезло. Повитуха пришла на смотр статусов и отметила четырех иноземцев. После того, как к ним присоединился мелкий прыщ в сопровождении Балуна, Шанежка пересела ближе, тут же убедившись, что напала на след. С интересом подслушала показания первого свидетеля, а потом искренне удивилась. Оказывается, смерть бестолкового сторожа отнесли к загадочным убийствам, приписав магические причины. Что за ерунда? А услышав сбитые показания работника, поняла, что тот врёт. Дальше отсиживаться не было смысла.

Пурелий, тонко чувствуя момент, не полез с обычными шуточками, а дал Шанежке управлять допросом. Сейчас они узнают правду.

Чистильщик понял, что попался. Да и руку хотелось сохранить.

— Заглянул утром к брату, а тот мёртвый с ножом в горле. Отмучился, наконец. Знал, что однажды именно так закончит бестолковую жизнь, но всё равно неприятно, — мужичок немного помолчал. — Вышел на улицу, подозвал стражника. Когда тот ушёл за могильщиками, заметил записку. На ней лежал кошель с десятью монетами. Я сразу к книгочею, читать-то не умею.

Все дружно посмотрели на Пурелия, но чистильщик помотал головой.

— Нет. Благородный иноземец дорого берёт.

— Это правда, — пожал плечами Пурелий.

— Я побежал к Колке.

— К кому? — удивился книгочей.

— Колка. Он работал у Гидона. Мы к нему ходили, ежели прочитать что. Знакомый, да и брал мало.

Пурелий знал, что Колка был третьим убитым.

— Колка прочитал. Меня просили наврать, что каморка была заперта. Что я видел, как брат зашёл к себе и не выходил до утра. Никого не было, значит, произошла ворожба. Вот я и соврал стражникам.

— Ты рискнул наврать воеводе? — с удивлением спросил Ратмир.

— Нет. Если бы я знал, чем всё обернётся… Я же стражникам врал. Десять монет всё-таки. Не мелочь.

— Записка у вас? — поинтересовался Тацит.

— Нет, у Колки осталась. Мне-то зачем? Я же читать не умею.

Пурелий решил вмешаться.

— Я хочу сообщить, уважаемые мужи и дамы, что Колка, прочитавший записку, вскоре был убит. Зарезал себя мечом в запертой комнате. Это третья жертва так называемых загадочных убийств. Которые, как мы видим, перестают быть загадочными. Магия испаряется с каждым новым свидетелем.

Шанежка отпустила руку чистильщика и задумалась. Она расстроилась, что в убийствах не было ворожбы, однако видела в них шанс.

— Уважаемый… Вас как зовут?

— Пурелий Эдур Цес, — поклонился книгочей и с интересом посмотрел на Шанежку.

— Уважаемый Пурелий, разрешите мне присутствовать при допросе третьего свидетеля?

— Почту за честь, — кивнул молодой человек и подал знак Балуну, чтобы привели последнего.

С ним разобрались быстро. Опять оказалось, что никакой запертой комнаты не было. Если конюх не заметил очевидного, а чистильщика подкупили, то последний свидетель сам заявил, что комната в кабаке была открыта.

— Я и не говорил, что заперта. Любой мог зайти. Мне показалось, что стражники меня уже не слушали.

Когда мужчина ушёл, Шанежка первая встала из-за стола.

— Держи, Балун, за беспокойство. Не сердчай за распорядителя. Чай, не умер. И не волнуйся, в увеселительный дом больше не приду, — женщина потрогала заживающий локоть. — Надоело.

Бард тоже откланился. На площади завершились танцы, горожане стали расходиться.

— По правде сказать, уважаемый Пурелий, история оказалась интересной, — подвёл итог Тацит. — Несмотря на обыденность преступлений, я замечательно провёл время.

— Я впервые присутствовала при расследовании преступлений. Это так здорово! — искрилась от радости Люция.

— Жаль, что нам не удалось установить убийц, — добавил Ратмир.

— А хотите продолжить? — в лоб спросил Пурелий, наблюдая за реакцией.

— Сейчас? — немного растерялась Люция, начинавшая чувствовать усталость после насыщенного дня.

— Нет, сейчас уже поздно. Если вы не против, мы можем завтра продолжить расследование. Или вы спешите? Пестунья Фелиция, вы согласны ещё на один день остаться в городе?

Старушка не ответила. Она бродила глазами по лицам, улыбалась, но думала о чём-то своём. Люции пришлось взять её за руку и вернуть в реальность.

— Ох, я так боялась сказать глупость и помешать вашей игре, — заморгала старушка, очнувшись от дум, завладевших ею на протяжении допросов. — А кто победил? Такие странные правила, я ничего не поняла.

Фелиция смотрела на допросы свидетелей, как на игру, не вслушиваясь в диалоги и радуясь, что Люция хорошо проводит время в компании благородных людей.

— Хотите, мы завтра вернёмся и выясним, кто победил? — заговорщицки прошептал Пурелий.

— А вы составите нам компанию?

— Обязательно.

— Тогда я согласна, — заулыбалась Фелиция.

Дело было сделано. Четвёрка остаётся. Люция после слов пестуньи не сдержала возглас радости, Ратмир заулыбался ещё шире, а Тацит слегка вздёрнул брови. Пурелий, оценив реакцию, решил поставить ловушку. Книгочей не наделся, что она сработает, но могло повезти. Поэтому он попрощался, заявив, что гостям пора отдохнуть.

— Как? Вы уходите, уважаемый Пурелий? — искренне удивился Тацит, когда книгочей поднялся.

— А что? Разве вам не нужно отдохнуть?

Пурелий прищурился. «Думаешь, забыл про порошок и старуху? Давай, раскалывайся! Выдай себя. Знаешь ты про сообщение от Шварца или нет?» — думал молодой человек, не спуская глаз с Тацита.

Первым осознанным воспоминанием детства казнахрона Мортуса Идилия Ката был танец. Не умеющий ещё ходить мальчик смотрел, как родители перебрасывали друг другу небольшой брусок жёлтого цвета. Они кривлялись в такт музыке, доносившейся с улицы, и хохотали. Через день мать скрылась с найденной ими златницей, оставив мужа-дубильщика с больным ребёнком. Отец зачерствел, но сына не бросил. Тяжёлая работа и предательство жены зашаблонили мужчину на одной мысли. Каждое утро он повторял: «Главное в жизни это деньги. Будут деньги, будет счастье». Отец умер за два года до инициации сына, оставив в наследство вонь дубильного барабана и веру в монеты.