Люди по очереди говорили своё имя и статус. Бадьяр кланялся и выбирал.

— Лаона. Птичница.

— Прошу, — выбрал барон женщину с красными ногтями и показал на трон.

— Птичницу выбрал! Птичницу! — зашепталась в толпе.

Женщина, сияя, как индюк на кормлении, подошла к носилкам. Распорядители помогли усесться, барон взял верёвку.

— Хвалим Лаону, женщину красного рода, и благодарим за статус птичницы!

Бадьяр нахваливал горожанку и сопровождал носилки. После почётного круга женщину усадили за небольшой стол в центре площади. Барон возвратился к горожанам, чтобы выбрать оставшихся. В конце концов за столом рядом с птичницей оказались старичок-пастух синего рода, зелёноглазый юноша, помогавший мастеру-стекольщику, и одноглазая дама, торговка с белыми волосами.

Четырем счастливчикам вынесли множество блюд и знать города заполнила центр площади. Богачи Зелёной долины стоя смотрели, как работяги баронства завтракали. Ритуал единения служил данью уважения простым людям со стороны власти и богачей.

— Позвольте рассказать историю далёкого баронства, услышанную мной несколько лет назад, — улыбался Балун казнахрону, наблюдая за едоками. — Смутьяны черноты, живущие за границей благородных земель, воспитали мальчика. Юнец кормил коров, да ходил по домам приютившего его баронства. Смышлёный мальчонка продавал молоко и собирал информацию о знати. Кто, где, с кем и когда. После чего передавал данные смутьянам.

— Даже так? — заинтересовался Мортус, продолжая смотреть, как стекольщик руками вылавливал из общей супницы мясо.

— Доказательств не нашли, но подозрения были весомые. Мудрый казнахрон далёкого баронства не стал ждать и устранил угрозу. Мальчиков полно, а рисковать городом никак нельзя.

Белый день научил властителей Сычигорья быть осторожными в личных разговорах. Никогда не знаешь, кто может подслушивать тебя в соседнем здании. Поэтому важные темы откладывали на другой день или нашёптывали в закрытых комнатах. Или прибегали к намёкам, находясь на шумном открытом пространстве.

— Мальчик-молочник на службе у смутьян говоришь?

— Не то, чтобы мальчик. Девочка. Да и не молоко она продаёт. Пойло варит на окраине. Никто и не кинется искать, случись какой несчастный случай.

Балун мстил. Проворонив Люцию на входе, он убедился, что мужчины не отходят от невесты ни на шаг. Ещё вечером красного дня распорядители рассказали ему, что четвёрка иноземцев спасла девку от подконтрольных Гидону разбойников. Готовясь к встрече с Люцией, бард на всякий случай выяснил личность девочки. Утром не пригодилось, невеста быстро согласилась на побег, однако вечером, переживая неудачу, Сметана вспомнил о Тайе. Иноземцам приглянулась девочка? Что ж, пострадайте. Я потерял пятьдесят златниц, вы потеряете спасённую девочку.

— А как казнахрон далёкого баронства узнал эту… этого мальчика? — уточнил Мортус.

— Не знаю. Но мне кажется, что пацан удивительно похож на оборванку, что принесёт пойло на игрища. Ребёнок-самогонщица у нас одна. Сложно не заметить.

Власти оптом скупали алкоголь и еду, чтобы с наценкой продавать на арене. Право поставки имели только несколько официальных статусов. Балун не сомневался, что Тайя появится.

— Какие основания подозревать ребёнка?

— А какая разница? Одно легальное убийство в неделю, против небольшой, но возможности того, что девка работает на движенцев.

Мортус посмотрел на барона, стоявшего далеко от них. Бадьяр куражился, тыча пальцем в едоков и смеясь над их поведением. Казнахрон по губам прочитал, что толстяку приглянулась Лаона.

— Слава птичницам Зелёной долины! — крикнул Мортус, получив одобрительный кивок Бадьяра и радостный гул толпы. — Глупая история, бард Балун. Не трать больше моё время.

Сметана поклонился и отошёл, уверенный в том, что девочка приговорена.

Тацит с Ратмиром проводили Люцию до комнат и уложили спать, убедив принять настойку дрёмы. Обсудив, мужчины поняли, что доказательств причастности Балуна к попытке похищения нет. Не с чем идти ни к барону, ни к воеводе. Склонение к побегу не является насилием. Сметана тоже понимал это, поэтому не переживал, однако на глаза иноземцам в увеселительном доме больше не показывался.

Утром Люцию захлопнуло. Жизнерадостная девушка исчезла, на невесту повесили саван безразличия. Она молча позавтракала и бросила «согласна», когда мужчины пригласили её на арену.

— Тропа смерти в её-то эмоциональном состоянии? — засомневался Голяшка на предложение Тацита.

— Куда уж хуже, мой друг? Зато возможен шок и Люция оживёт.

Оба врали. Каждый жалел Люцию, но не мог бросить дело, приведшее их в город. Мужчины не могли торчать в комнатах, сторожа невесту, поэтому ухватились за идею приглашения Люции на арену. Небольшой цинизм, однако, не затмил благородных чувств. Они про себя решили, что отложат дела, если Люции станет хуже. Ратмир подключит к расследованию связного Пурелия, Тацит продлит задание. Девочку он нашёл, начнёт дружбу в городе, а увезти к движенцам всегда успеет.

Арена для игрищ располагалась недалеко от центра и могла вместить всех жителей баронства Зелёной долины. Четырёхярусные трибуны вдвое превышали городские стены и во время войн служили отличными мишенями для осадных орудий противника. Но били по аренам в исключительных случаях. Страсть к игрищам и любовь к королю охватывало всё Сычигорье. Даже сторонщики проявляли уважение к аренам, хотя и завидовали их величию. Игрища в Стороне проходили в других условиях.

Организацией зрелищ занималась властная четвёрка, строго распределяя полномочия. Финансирование, включая подряды на строительство и транспортировку, курировал казнахрон. Охрану и надзор за участниками выполнял воевода. Зельевариус управлял ворожбой, народник соблюдал законность.

Знать располагалась на отдельной трибуне, нижний ярус с лучшими местами которой занимал барон с властной четвёркой. Каждый сидел в отдельной ложе, куда приглашал гостей. Ложи демонстрировали властные настроения. По гостям жители определяли любимчиков.

В центре баронской ложи возвышался Бадьяр Широкий. Вечная спутница барона Эльза сидела на высоком стуле позади него в «ручной доступности». Она лихо поворачивалась задом, чтобы толстяк мог шлёпнуть её в особо радостный момент. В ложе толстяка находились костоправ Давлей Болтун, два небогатых лекаря, приглашённые бароном назло Мортусу, красильщица Чанка Кислая, приглянувшаяся Бадьяру удачной рифмой во время складности и дед-гончар. Барон подозревал, что сморщенный пенёк имел влияние в совете старейшин.

Казнахрон на место убежавшего Плантажа хотел пригласить Пурелия, но воевода рубанул отказ и усадил книгочея рядом с собой. Воин впервые за годы дружбы увидел, что Мортус потерял уверенность. А Эдур Цес светился безумием и находчивостью. Таковы правила властной дружбы — кто полезней, тот и друг.

— Я рад, что ваш локоть зажил, — поприветствовал книгочей Шанежку Косую, приглашённую в ложу Гидона. — Хотите пари? Нет, нет, никаких поединков, — засмеялся молодой человек. — Только пари. Воевода поклялся, что пересадит своих блошек на мою светлую голову, если хоть один участник доберётся до конца тропы смерти. Представляете? Готов пожертвовать четырьмя сотнями лучших бойцов кожного покрова, — Пурелий подмигнул воину. — Вы им, поди, и имена дали?

Гидон зарычал.

— Большой доход у повитухи? — моментально успокоился книгочей. — Можете, например, закупить ингредиенты для приготовления отравленной бомбы?

— Могу, — спокойно ответила Шанежка и посмотрела на заинтересовавшегося воеводу. — Могу, я богата.

Собравшиеся ждали продолжения, но женщина спокойно уставилась на арену.

— Ух, семейка, — прокомментировал Пурелий. — Уверен, что я за завтраком говорю больше слов, чем уважаемые Давлей с Шанежкой за неделю, — он повернулся к беловолосому стражнику, приглашённому воеводой в ложу из-за белого дня. — Может, вы согласитесь принять пари на то, что…