— Кажется, — огрызнулся Гидон. — Отдам приказ о поиске и закрою ворота.

Воевода злился. Свержение Весты было хорошей новостью. Формально народница ещё не лишилась статуса, но все понимали, что дни её во власти сочтены. Однако хорошие новости на этом заканчивались. Пурелий вертелся возле барона и казнахрона. После ухода из ложи воеводы, книгочей в неё так и не вернулся. Приглашённая к Гидону повитуха сцепилась в Бадьяром, чем бросила тень на Гидона. Воин чувствовал, что теряет влияние. А теперь ещё троица гостей пропала. Шварц бросил поиски? Или ведёт тайные переговоры с казнахроном? Нет уж. Во время сражений воин привык кидаться в самое пекло, презирая тех, кто отсиживался за спинами. Вот и сейчас нужно брать дело в свои руки. Отсутствие воеводы в ложе во время игрищ было обычным делом. Гидон занимался обеспечением порядка. Можно воспользоваться этим и переговорить… Воевода замялся, выбирая с кем. Пурелий подозревал каменщика. Книгочей не сомневается, что он и есть Лукос Шварц.

«С него и начнём», — решил Гидон.

— Когда?

— Вот только что. Приказал никого не выпускать до окончания игрищ, — ответил стражник, стоя у закрытых городских ворот.

Тацит понял, что воевода кого-то ловит. Их? Вряд ли. Тацит сам узнал о ворожденном час назад. Можно переждать, но нет гарантий, что девчонка на ужине победителей не проболтается о брате. Мортус, Пурелий, Лукос Шварц — хватит умов, чтобы насторожиться и наведаться в дом к самогонщице. Как они там говорили? Тайе помогли зачарованные собаки? Эх, плохи дела. Нужно выйти из города до ужина. Подождать окончания игрищ и открытия ворот? А если продлят закрытие? Нет, не пойдёт. Надо действовать.

Нуги давно уснул на руках Тацита. Мужчина отошёл от ворот, настроился и стал слушать город. Он отстранился от заполненной арены и «побежал» по пустынным улицам Зелёной долины. Через четверть часа он обнаружил воеводу. Тот объезжал город в сопровождении помощника. Тацит решил встретиться с Гидоном, чтобы продавить пропуск из города. Волиус Штамм перебирал варианты, как добиться выхода, двигался к воеводе наперерез и подслушивал разговор.

— Скачи к Лихой пяди и разузнай, не происходили ли там какие происшествия.

— Понял. А Ливнёвка? — спросил помощник Гидона, имея ввиду беднейший квартал города.

— Не нужно. Я сам туда поеду, проведаю самогонщицу.

Воевода назвал Тайю не имея конкретного плана. Он сам не понимал, зачем туда едет, однако Тацит вздрогнул. Встреча с ворожденным превратила его в параноика. В каждом он видел угрозу главной цели Движения, мирно сопящему сейчас на руках Тацита.

Движенец срезал дорогу дворами и успел выйти на улицу до проезда воеводы. Мужчина уложил спящего мальчика в пустую корзину и спрятал в подворотню.

— Тацит Волиус? Гуляете?

Воевода заметил торгового доверителя и поздоровался, не скрывая радости. Подъезжая к мужчине он решил быть любезным. Возможно, он разговаривал с Лукосом Шварцем.

— Ох, воевода! Как здорово, что вы здесь оказались, — напустил на себя беспокойство движенец. — Не подвезёте меня до квартала Ливнёвки? Как назло ни одного человека на улице, все на игрищах.

— Ливнёвка?

— Обещаю всё рассказать по дороге.

— Ну что же…

Гидон помог мужчине забраться и усадил того за спиной. Лошадь недовольно замотала головой. Они тронулись. Тацит затараторил, выискивая подходящее место и сжимая под туникой клинок.

— Торговые связи, устанавливаемые между баронствами, в последнее время сильно усложнились. Приходится учитывать интересы всё большего числа людей. У одних недобор в керамике, другие не могут скинуть портящийся урожай. Ткачи ссорятся с красильщицами, создаются новые артели и требования к законности. Приходится помнить тысячи нюансов… Сейчас направо, пожалуйста. Да, вон в тот тихий переулок… А добыча магических элементов! Это же отдельная щепетильная тема. Зачарованные животные, охраняющие…

Тацит решил, что переулок достаточно глух и воткнул клинок воеводе в бок, целясь в печень. Движенец предпочёл бы зелье, но оно было потрачено во время спасения Люции. Удар в шею тоже был надёжней, но из-за роста Гидона замах был слишком долгий. Тацит выбрал печень и прогадал. Лезвие скользнуло по тонкой кольчуге, надеваемой воеводами под тунику только во время воин. Движенец не учёл, что после завороженного налокотника, Гидон принял меры для своей безопасности.

Воевода не стал ждать второго удара и упал с лошади. Сверху на него прыгнул разъярённый Тацит. Гидон успел перехватить руку и остановил клинок. Ещё пара мгновений и габариты победили. Воевода отработанными приёмами сломал движенцу руку, нос и воткнул клинок в живот доверителя.

Гидон возвысился над скрюченным Тацитом.

— Вот дурень. Надеюсь, ты не Шварц.

Движенец застонал. Воин взял мужчину за шиворот и поволок по переулку. Через два дома Гидон открыл дверь неприметной каморки. Зайдя внутрь, воевода обшарил карманы потерявшего сознание Тацита и приковал его цепями к стене. Каморка была одной из нескольких «комнат допроса», оборудованных воеводой для получения информации и наказания виновных. Гидон оценил состояние Тацита, решив, что на три-четыре часа того хватит. Потом, если не оказать помощь, мужчина умрёт. За это время нужно принять решение. Заперев каморку, Гидон поехал на игрища. Воин размышлял, кому рассказать о произошедшем. Мортусу? Пурелию? Или вообще промолчать?

По пустым улицам повозка везла двоих. Невеста синего рода лежала на боку. Молодой человек с зелёными глазами держался за сломанные рёбра, правил лошадью и размышлял. Ратмир ломал голову над двумя происшествиями.

Во-первых, он был уверен, что к ворожбе собак имеет отношение отравитель. С учётом прошлых покушений, доступа преступника к зельям и его ненависти к знати, заворожённые собаки были отличным способом убийства. Голяшка только не понимал, зачем отравителю спасать Тайю? Поменял планы, увидев на тропе девочку?

Во-вторых, Тацит и его поведение. Голяшка не сомневался, что в кедровую их забросил торговый доверитель, но не понимал, зачем он это сделал и как. И что за ребёнок был на руках Волиуса Штамма?

Люция спала. Везти девушку в дом Балуна было безрассудством, поэтому Голяшка с помощью стражников нашёл повозку и поехал к самогонщице.

— Нуги пропал! — кинулась девочка к Голяшке, когда повозка подъехала к лавке.

Догадка Ратмира подтвердилась. Тацит нёс маленького брата Тайи.

— Помоги мне отнести девушку на задний двор. Потом я расскажу тебе о Нуги. Не волнуйся, с ним всё в порядке.

Люцию уложили за печкой.

— Что с ней?

— Я её усыпил.

— Зачем?

— Её хотели убить и ранили. Будет лучше, если она поспит.

«… и не станет мне мешать», — добавил Ратмир про себя. Голяшке предстояло много работы. Он был ранен и не мог отвлекаться на девушку. Люция за трое суток в городе пережила больше, чем за три последних года. Она была в возбужденном эмоциональном состоянии и с недругами, желающими её похитить или убить. Поняв, что девушка жива, Ратмир усыпил невесту, подсунув под нос толчённые листы дрёмы. Отчаянное желание спасти Тайю на арене, её смелые, хладнокровные действия во время нападения лося, заставили Ратмира по-другому посмотреть на Люцию. Выдуманная им влюблённость не переросла в настоящую, но он ласково гладил девушку по волосам, пока Тайя не спросила о брате.

— Сначала ответь на мои вопросы. Как ты оказалась на тропе?

Девочка рассказала. И как работала на человека в капюшоне, и про порошок, испорченный Нуги, и тропу, и злых собак. Большая часть вопросов разрешилась. Ратмир теперь знал, что говорить связному Пурелию.

— Нуги в безопасности. Его увёл один нехороший человек, но я уверен, что он не причинит зла Нуги.

— Ты знаешь, где Нуги?!

— Пока нет, — Ратмир поморщился и потрогал рёбра. — Я как раз собираюсь пойти и выяснить, куда отнесли твоего брата.

— Я с тобой!

— Мы не можем оставить Люцию одну. Ей тоже нужна помощь.