Прочистив горло, дракон задал следующий вопрос, — “Дона, вы знаете, что находилось в сгоревшем здании?”

Я посмотрела на сгоревшую таверну и неуверенно сказала: “Таверна. Я писала им несколько недель назад, узнавала, не нужен ли в штат бытовой маг. Вы поэтому вызвали меня, вир Эреолус? Ответ я так и не получила, да и муж не позволил мне тут работать, если вам это неизвестно.” — я выдала сразу все, что мог спросить дракон, в надежде побыстрее вернуться домой и скрыться от пронзительного взгляда инквизитора.

“Неудивительно,” — хмыкнул Скай, и во взгляде мелькнуло что-то знакомое. Так на меня смотрел декан когда-то, жалость смешанная с гневом. Это настораживало и пугало.

Отгоняя от себя мысли о том, что Чес мог ужинать с деканом в таверне во время пожара, я отчаянно цеплялась за остатки надежды на то, что мужчина вот-вот объявится и уведет меня домой, ругая за то, что надела тонкие ботинки. Но поведение декана и вопросы дракона рушили ее словно ветер, разносящий остатки пепла от полностью выгоревшей древесины.

Сосредоточившись на том, что происходит, я сжала кулаки. — “Где Честер? Утром он сказал, что направляется в Академию. Должен был вернуться еще в обед,” — спросила я вира Брома, не позволяя инквизитору задать еще один вопрос.

Пожилой маг отвел взгляд и ничего не ответил; за него это сделал Скайлар.

“Ваш муж погиб, дона Виндер, мне жаль.” — холодно отрезал Скайлар, и меня словно заклинанием пришибло.

Инквизитор не ограничился сухим сообщением ужасной новости и продолжил допрос, — “Он не успел покинуть верхний этаж, когда начался пожар. Крыша обвалилась, и вир Дымов задохнулся, прежде чем маги смогли до него добраться. Как сообщили свидетели, на верхнем этаже таверны были комнаты для утех. Как часто ваш муж посещал подобные места? Вы, кажется, не так давно провели обручение?” — словно ножи в сердце кидал в меня словами голубоглазый дракон.

Я замотала головой, не веря ни единому слову, — “Это должно быть ошибка. Честер не стал бы. Он не мог. Вы верно с кем-то спутали моего мужа, вир Эреолус,” — затараторила я, чувствуя, как нарастает злость. У них не вышло опорочить меня, так теперь проклятые драконы взялись за Честера.

Скай перевел взгляд на декана, — “Что же вы молчите, вир Бром? Вы же вместе посещали комнаты. Свидетели подтвердили, что ежедневно вы вместе с Честером Дымовым приходили сюда и не в таверне отобедать. Вероятно, в отличие от вас, молодой маг не захотел бросать любовницу и пытался спасти и ее, вместо того чтобы спасаться самому. Просветите свою бывшую студентку, как коротал время ее молодой супруг, прикрываясь работой в Академии,” — зарычав на декана, дракон снова посмотрел на меня, и он был зол. — “В память о вашей дружбе с Камиллой, я расскажу тебе немного из того, что узнал за несколько часов, прежде чем отправлять гвардейца за тобой. Твой муж регулярно изменял тебе, Аврора! Едва приехав, Честер Дымов стал постоянным посетителем верхнего этажа таверны и которал тут не один вечер и даже проводил ночи с одной и той же девушкой, которая погибла вместе с ним и, к сожалению, не сможет рассказать тебе о подвигах супруга.”

“Ты лжешь,” — прошептала я, уставившись в землю.

То, что говорил несносный дракон, не могло быть правдой. Я допускала, что Чес мог наведываться в подобные заведения до обручения, но после... Я не могла поверить, он бы не поступил так со мной, только не он. Не мог Честер, покинув постель другой женщины, говорить те слова, которые шептал мне ночами, не мог касаться меня, спустя несколько часов, как этими же руками прижимал к себе другую.

Воздуха не хватало, а на глазах была пелена из непролитых слез. Но я отказывалась верить в слова Ская. Не знаю, зачем он явился — возможно, по указке друга, с целью снова разрушить мою жизнь, не позволить обрести счастье с другим из-за того, что отказала чёрному дракону.

Я подавила слезы и посмотрела на бледного декана Брома, — “Почему вы молчите, Сиртик? Я не знаю, что тут произошло, но уверена, что Честер не поступил бы так, он любил меня. Что тут произошло, вир Бром? Скажите правду. Не молчите, как тогда в коридоре, не позволяйте им снова всё разрушить. Я простила вам молчание, когда меня душил вир Вентус у вас на глазах. Но никогда не прощу попранную честь моего мужа. Он любил меня и не смог бы так поступить. Не стал бы,” — я была уверена в каждом слове. Я верила Честеру, не могла не верить.

Скай сложил руки на груди и, покачав головой в ответ на мою речь в адрес декана, вздернул бровь и терпеливо ожидал ответа Сиртика Брома.

Вир Бром вздохнул и поднял на меня виноватый взгляд. — “Мне жаль, девочка. Я просил оградить тебя от этой грязи, но разве драконам есть дело до чувств других.” — Скайлар зарычал в ответ на слова декана, но тому, кажется, было все равно на угрозы молодого инквизитора. Он осмотрел меня и дернулся, словно желал взять за руку, но Скайлар остановил пожилого мага.

“Ни к чему ложное сочувствие, декан. Вам бы не пришлось утешать дону, если бы не покрывали похождения ее супруга.” — холодно заявил инквизитор, и декан сжал руки в кулаки.

Он был зол на Скайлара за то представление, которое он устроил. Казалось бы, молодой инквизитор желал раскрыть мне глаза на правду о мужчине, с которым я жила, но делал он это весьма своеобразным образом, словно мстил за что-то.

Отойдя на шаг, вир Сирдик снова заговорил, — “Мы с Честером и правда часто приходили сюда с того дня, как он приехал в Академию. И не в таверну, Аврора. Он взрослый мужчина и, как и у всех нас, были определенные потребности. У него была фаворитка среди девочек, с ней он обычно встречался тут после работы. Видимо, привязался. Твой муж не был трусом и пытался спасти ее, а вышло вот как. И сам не успел, и девушке не помог. Прости, девочка, но вир Эреолус сказал правду, хоть и в довольно жесткой форме. Мне жаль, что все вышло так. И что ты узнала обо всем так.” — декан вздохнул, отводя взгляд от меня и посмотрел на дракона, словно спрашивая, доволен ли тот.

Скайлар хмыкнул и перевел взгляд на меня. Жалости или сочувствия он не испытывал. Я бы подумала, что мужчина наслаждался моей болью. Возможно, он мстил за друга, которому я отказала, или еще за что-то.

Обхватив себя руками, я спросила единственное, что имело значение: “Где?” — выдавила из себя, поднимая взгляд на холодного дракона, который безучастно наблюдал за тем, как суетятся маги у таверны.

Дракон кивнул куда-то в сторону, — “В палатке целителей, но тебя туда не пустят, и я не стану вмешиваться. Иди домой и собери вещи. Пока идет следствие, тебе лучше покинуть этот поселок и пожить у родителей. Его отправят туда же через пару дней, сможешь проститься.” — холодно заявил Скайлар и едва слышно добавил, — “Лучше тебе поскорее уехать. Скоро сюда пришлют еще инквизиторов. И наверняка приедет Вентус. Все не так однозначно, Ава, береги себя.”

Под конвоем гвардейца я побрела в дом, который мог быть моим убежищем и в котором я могла стать счастливой. Словно в тумане я собрала все необходимое, стараясь не смотреть на вещи Честера. Стараясь не думать, что он не наденет приготовленную рубашку и не войдет в дверь, спрашивая, как я провела день. Слова декана и инквизитора не вязались с тем, каким я знала своего мужа. Где-то в уголке сознания звучал противный писк, спрашивая, знала ли? Но я отгоняла его, проговаривая про себя каждую вещь, которую запихивала в сумку с пространственным артефактом.

Наложив на Визардиса заклинание, я взяла клетку и покинула хижину, которая еще хранила отголоски утреннего смеха моего мужчины и наши несколько беззаботных недель.

Счастье мелькнуло перед глазами, позволив ощутить свой слабый отголосок, и снова ускользнуло, оставляя пепелище разрушенных надежд.

Первая неделя после возвращения прошла мимо моего сознания. Сначала я была в странном оцепенении, а спустя два дня, после того как отгорел погребальный костер и привезли вещи Честера, которые собрал отец, закрылась в комнате и сутками рыдала.

Отец ходил мрачнее тучи и быстро унес сундуки на чердак, бурча, что стоило сразу все отдать декану, а мама тихо всхлипывала под дверью, уговаривая поесть. Но есть не хотелось, и дышать могла с трудом, было ощущение, что меня разорвет от боли, которая притаилась внутри и не желала отпускать.