Император начал свою речь, и после того как подозвал меня к себе, внутри заворочалось нехорошее предчувствие.

“Амелия Террагон стала первой, но не единственной. Услышьте волю древних!” — громко произнес Фламарион, и зал наполнила тяжелая магия огненного дракона.

Дворец задрожал, а тяжелые ставни распахнулись. Слова истинного императора, усиленные его магией, звучали словно проникая внутрь сознания.

“Непомерное высокомерие драконов погубит наш вид. Воля предков весьма обоснована. За три года, никто из вас так и не исполнил приказ духов. Решив, что злостью и попытками убить избранную хранительницу первого алтаря, вы вернете магию. Что ж, теперь время заплатить цену, назначенную первым императором. Ни один наследник не будет наделен связью со зверем и магией — это ваша плата. Только достойные наследницы великих родов вернут магию, обретая связь со зверем. Только достойные наследницы могут просить о даре предков у алтаря. Только истинная хранительница первого алтаря может призвать предков,” — громогласно заявил Фламарион, сияя огненными глазами.

Выдохнув, император усмирил магию и осмотрел притихших драконов, которые пытались осознать сказанное. Похоже, меня только что спасли от неминуемой гибели, или спасали уже давно, о чем я даже не подозревала.

Посмотрев на императора, я вопросительно подняла бровь, но мужчина был строг и спокоен. Осмотрев зал еще раз, словно убеждаясь, что все услышали его приказ, он махнул гостям, показывая, что прием закончен.

Все драконы начали покидать большой зал, и стоило мне дернуться в сторону выхода, как на моей руке сомкнулись горячие пальцы Фламариона.

“Моя жена в положении, Аврора,” — строго заявил правитель.

“Поздравляю?” — скорее спросила, чем сказала, и император вопросительно смерил меня взглядом, словно вовсе не это ожидал услышать. — “Я не знакома с вашими традициями, Ваше Императорское Величество. Максимильян запретил мне изучать их, как только понял, что у ребенка не будет магии. Он сам рассказывал то, что считал нужным, и то, как будем делать мы. Остальное быстро собрали и унесли. Что-то мне рассказывала Флавия в надежде запугать, но я не стала бы доверять словам злой и глупой доны. Так что поздравляю, вир Рион. Для магов здоровый ребенок — это радость, с магией он или без,” — объяснила я императору и ощутила поцелуй в висок от мужа, который без позволения Фламариона подошел и обнял меня со спины.

“Аврора права, Фламарион, жесткие традиции давно пора заменить. Так что поздравляю, Ваше Императорское Величество,” — спокойно сказал Макс, и император озадаченно потер подбородок, покрытый темной щетиной.

“Что ж, возможно, тут ты оказался мудрее меня, Максимильян,” — заявил правитель.

Макс тихо засмеялся и покачал головой, — “Вряд ли, Ваше Величество. Просто, я слишком сильно люблю свою упрямую ведьму. И давно не имеет значение, подарит она мне одного безмага или пятерых сильных наследников. Главное, чтобы была рядом, когда я просыпаюсь утром и тихо посапывала на груди ночью,” — улыбнувшись, сказал Максимильян, и Фламарион нахмурился.

“Так везет не всем, Максимильян, но основную мысль я уловил. Вы свободны. И готовься, Аврора. Скоро тебя забросают письмами с просьбами посетить алтарь и призвать предков. К сожалению, это единственный способ защитить вас от мести других драконов. Ну и твой страх перед предками и недоверие не остались незамеченными,” — строго заявил император.

Вернувшись в особняк, который был наполнен детским смехом Амелии, я выдохнула.

Усмирив зверя дочки, Макс постепенно посвящал меня в этапы взросления девочки и в различия между детьми-магами и драконами. Все оказалось не так уж страшно, если не считать того, что маленькая черноволосая Амелия могла превратиться в маленького и грозного серого дракона.

К счастью, Максимильян, точнее его черный дракон, ощущал связь со зверем Мили, и прежде чем девочка успевала превратиться, уводил ее во двор, где сам занимался воспитанием и усмирением вырвавшегося на свободу звереныша.

________________

Спустя несколько дней после приема у императора, в особняк Террагон начали сыпаться письма от аристократов.

Было чувство, что они устроили гонку, кто пышнее встретит северную ведьму. Драконы, очередной раз восприняли слова Фламариона по-своему и с чего-то решили, что шансы маленьких наследниц обрести магию увеличатся, если задобрить хранительницу алтаря, то есть меня.

Нас с Максимильяном начали засыпать письмами с приглашениями на званые вечера и приемы. По столице прокатилась волна приемов в честь Амелии, каждый из которых мы обязаны были посетить. Макс только посмеивался надо мной, показывая новые статьи в Магических хрониках, где описывался очередной прием с хвалебными одами в адрес черного дракона и его прекрасной супруги.

Спустя год, после первых успешных ритуалов у алтаря, я из северной ведьмы превратилась в весьма уважаемую дону Террагон. Теперь, Аврору Террагон желали видеть у себя в гостях все без исключения драконьи аристократы. Возникали мысли вернуть свою суровую репутацию грозной ведьмы, но черный дракон очень старательно убеждал меня этого не делать.

В Дракании постепенно стихали беспорядки, и главного инквизитора это устраивало. Вместо постоянных разъездов по всей Аркании, Максимильян все чаще скучал в кабинете и был весьма доволен таким времяпрепровождением. А потому, сил у несносного дракона хватало не только на игры с Амелией, но и на меня.

Как правило, вир, старший инквизитор, получив очередное гневное послание от своей злой и уставшей ведьмы, отправлял дочку спать и утаскивал меня в ванну. Именно там, черный дракон очень тщательно подбирал аргументы, почему не стоит ссориться с драконьими аристократами. В процессе ‘убеждения’ муж попутно лишал меня одежды и покрывал шею поцелуями.

После таких ‘разговоров’, спорить с Максимильяном банально не хватало сил, и я снова сдавалась, продолжая любезничать с влиятельными драконами.

В Столице наступил шаткий мир, и большинство драконов смирились с новыми порядками. Влияние и магию обрели те, у кого их раньше не было, и безголосые драконицы наконец получили преимущество.

В скором времени, молодые драконицы подрастут, и наступит новая пора, когда мужской мир Аркании вынужден будет считаться с магически одаренными наследницами. С теми, кто несколько столетий должен был только радовать влиятельных мужей своей красотой и не лезть в серьезные дела.

Наблюдая за двумя играющими в саду драконами, я понимала, что наступившее в Аркании затишье — это только временная передышка, но и за нее была благодарна.

Несмотря на мелкие протесты драконов, которые все еще случались на юге, в остальной части империи наступил шаткий мир. Маги обрели свое северное королевство, и теперь они имели голос, который звучал не шепотом, а с полной уверенностью.

Серый дракончик, играя, кусьнул огромного черного ящера за хвост, и получив этим же хвостом под зад, опустив голову, поплелся ко мне, жалобно порыкивая. Погладив по гладкой шкуре уже почти ручного звереныша, я покачала головой.

Непонятно, в какой момент зверь Амелии признал меня за свою, но теперь частенько приползал жаловаться, когда Максимильян занимался его воспитанием.

Так мы и жили: грозный инквизитор императора и своенравная магичка, так и не склонившая голову перед высокомерными и грозными драконами.

Конец