— Примерно пол сотни лье… двести километры , — Макс зевнул, его жужжание укачивало. — Сэр говорит, он жалеть, что не взять с собой переводчик, но в столице обязательно мы все его получить. А завтра у нас быть личный фасилитатор, я так понимать, что это гид, он нам всё показать и объяснить.

Намёк на слишком назойливое любопытство Вилмер понял и перестал задавать вопросы мужчине, а затеял игру в сравнения с Мэйли, которая тоже боролась с укачиванием, но из гордости продолжала держать марку. Представитель общественности улыбался, наблюдая за гостями и не понимая их языка. И вдруг не выдержал, сказал, удивляя Макса:

— Мэйли-эве очень похожа на правящую династию. Она должна чувствовать себя в Алатэрре комфортно. Она точно не алатус?

— Там, откуда она, все считать себя потомки алатусы, — ухмыльнулся Макс и перевёл друзьям.

— Ты ему скажи, что Те… Арженти научился драться благодаря Мэй, — подмигнул девушке рыжий Вилмер.

— Не надо! — поморщилась Мэйли.

— Надо, надо!

Макс перевёл, и алатеррский спутник вытаращил глаза, а затем приложил руку к сердцу и поклонился, не вставая. Вопросов у него прибавилось, но всё тот же неугомонный Вилмер не дал развить тему, воскликнул, показывая на приближающуюся громаду небоскрёбов.

— Алатерра! — подтвердил Куарт-эве и снова натянул дежурную улыбку.

Путешествие через север таинственной страны летающих людей подходило к концу. На станции их встретила целая делегация. Поначалу к Максу обратились, как к главному, но после того, как Куарт-эве представил всю троицу коллегам, с подробностями, на Мэйли и Вилмера уставились, словно на необыкновенных личностей.

— Я ему сказать, что ты правый рука Арженти, — без улыбки, в своейственной своей манере шутить, негромко объяснил Максимиллиан, и рыжий Вил удовлетворённо прошипел: «Йес-с-с!»

Пересели на многоместные хасаны, и снова гостям предложили лёгкие закуски и питьё. Макс работал синхронным переводчиком:

— Нас сначала отвезти в реабилитасьон центр…. Не знаю, как это перевести. Там нас осмотреть на вирус, обработать раны Мэй и дать новая одежда. Потом мы ехать в их парламент, там говорить с людьми и их король… Нас поселить во дворце, и мы быть приняты в новая жизнь… Арженти? Они говорить, что не видеть Арженти здесь, только много слышать и надеяться, что мы им рассказать много. О наш мир тоже, разумеется.

Мэйли и Вилмер переглянулись.

— Чуваки, пока они нас не понимают, давайте договоримся, что рассказывать? Тео просил не болтать лишнего, вы не забыли? — напомнил Вилмер, и Мэйли ему благодарно улыбнулась.

Правду сказать, она не очень хорошо себя чувствовала, оттого больше молчала и надеялась на то, что ей дадут отдохнуть. Спина горела от ударов, полученных во время драки с местными военными, и кое-где ткань прилипла к коже, что намекало на кровоподтёки. Но пожаловаться Тео не позволила гордость, как и местным, впрочем.

До медицинского центра добрались за минут десять. Там сразу разделили — Мэйли с собой увели девушки в белых комбинезонах, парни ушли в другую дверь с местными врачами мужского пола. Перед уходом Макс предупредил Мэй, чтобы она не растерялась: ей принесут какой-то аппарат, в который она должна будет говорить — описывать то, что будет показываться на картинках. Затем этот аппарат обработает её речь и составит словарь. Таким образом, у неё появится её личный автоматизированный переводчик.

Мэй помогли снять верхнюю одежду, увидели присохшую ткань, затем погрузили в тёплую ванну с добавлением лекарств, что помогло безболезненно раздеться полностью и открыть покрытое гематомами тело. Там же ей помыли, обработали волосы, пока она нежилась в воде, уговаривая себя не заснуть, сделали маску на лице, напоили неизвестным соком (хотя, вполне возможно, это было лекарство), и, когда во всём теле разлилась лёгкость, тошнота ушла, её положили на трансформирующую кушетку лицом вниз и стали обрабатывать раны на спине, где их было больше, чем спереди.

Кто-то прижигал раны, чьи-то пальцы осторожно обрабатывали её порезы и синяки на руках, третьи подсушивали волосы… В общем, Мэй не удержалась и уснула во воемя описания двухсотой или трёхсотой картинки, которую показывал небольшой экран. Её не разбудили и в целом не беспокоили, сон оказался лёгким до последней минуты.

Сердце во сне вдруг тяжело ухнуло, и цепь мурашек липко покатилась от макушки до кончиков пальцев на ногах, покалывая, но не добавляя последствий. Как только от пощипывания вздрогнули пальцы, странное неприятное ощущение ушло. И вместе с ним в голове разлилась ясность и… тоска. Мэй почему-то вспомнила Тео.

В эту минуту пропало ощущение связи с ним, по-другому Мэй бы не смогла объяснить состояние. Она открыла глаза и обнаружила себя в просторной палате с панорамными окнами, за которыми явно была ночь.

Решила подняться — и на её движение отреагировал лёгкий электронный писк. В палату почти сразу вошла улыбчивая девушка лет тридцаи. Она положила на столик перед Мэй предмет, похожий на аудиоплеер, нажала на кнопку.

— Мы рады, что вы пришли в себя. Как вы себя чувствуете? — перевёл речь девушки «аудиоплеер» мужским голосом.

— Спасибо, хорошо, — Мэй приняла вертикальное положение не без помощи медсестры, а переводчик буркнул два слова на, без сомнения, алатусском.

Незнакомка представилась Петронией и личной помощницей на время нахождения Мэйли-эве в центре. Обследование показало серьёзные повреждения, в том числе внутренних органов, поэтому решено было дать снотворное и спазмолитическое. Пока Мэй спала, её организм приходил в норму.

— Поскольку вы уснули во время составления словаря, ваши друзья позаботились о том, чтобы вы не испытывали стресса от общения. Вилмер-эве вам передал свой переводчик. Также, если хотите, вы можете связаться с друзьями. Или желаете поужинать?

— А который час? — Мэйли с помощью Петронии надела халат, напоминающий кимоно.

— Два часа до рассвета… Выпейте пока это, — медсестра подкатила уставленный лёгкой едой и бутылочками столик к кровати Мэйли. — На рассвете будет всеобщая большая молитва в честь освобождения Алатерры от захватчиков. Если вы пожелаете, можете присоединиться. На молитву пойдут все пациенты, которые могут передвигаться.

Мэйли закатала рукав и осмотрела кожу, на которой ещё вчера выступали фиолетовые кровоподтёки. Ныне вместо них розовели пятна, и боли при нажатии не было вовсе.

— Сколько ещё я здесь буду? — просила она, обнаруживая, что и на спине не саднит.

— Как только пройдёте контрольный осмотр. Это можно устроить сразу после обеда. Минуточку, я разогрею вам бульон.

Медсестра подошла к стеллажу, открыла дверцу, сунула туда контейнер и нажала на кнопку:

— Если вы себя хорошо чувствуете, я принесу вам каталог, вы выберете себе одежду, обувь и остальное. В нашем центре все услуги оказываются круглосуточно, включая косметологию и парикмахера, только это проходит в выпускающем крыле.

— Отлично, — Мэйли принялась за еду, не жирную, не по-китайски привычно острую, немного постную, но всё же вкусную.

Чтобы пациентка не заскучала, Петрония включила огромный экран, являющийся телевизором и приспособлением для видеосвязи с родственниками, а сама удалилась, предупредив о кнопке вызова. Переводчик с новостной лентой справлялся хуже, чем с диалогом медсестры, и Мэйли уже хотела выключить телевизор, взяла в руки пульт, но картинка на экране возникла слишком знакомая.

Съёмка велась, судя по зеленоватым расплывчатым фигурам, ночью через какие-нибудь тепловизоры. Масса людей перемещалась, обходя огромное поле или холмы. Кое-где на земле лежали бледно-зелёные очертания, движущиеся склонялись над ними, перетаскивали с места на место, как будто пытались помочь.

— Это что, где? — Мэйли спросила у Петронии, молниеносно явившейся на вызов.

— Это на нашей границе с землями Либериса. Вчера наши защитники отбили наступление. Теперь у них не скоро появится желание нападать на нас, — помощница не скрывала радости.