Освещая себе дорогу короткими свечами, стражники подошли к алькову, отодвинули занавеску.

— Хватайте ту, а мы — эту. И заткните сразу рот, чтобы не раскудахтались, — скомандовал некто, и, не разуваясь, мужчины полезли в альков.

Алисия, не успевшая погрузиться в глубокий сон, проснулась первая, вскрикнула, но в следующий миг ей в рот запихали кусок ткани, похожей на мешковину, и она почти задохнулась — от страха и желания вздохнуть полной грудью.

В первую минуту она поддалась панике, переставая соображать. Но на занятиях по безопасности в Алатерре учителя требовали полную отдачу, несмотря на благополучное (до начала войны с Либерисом Третьим) положение. И Алисия понемногу собралась, заставляя себя думать хладнокровно.

Сейчас главным было ухитриться снять артефакт, сдерживающий магию, и тогда этим уродам не поздоровится! Но её держали крепко за руки и ноги, притащили вместе с Ивой, судя по запахам, в столовую и, не церемонясь, бросили на стол. Ей бы в эту секунду сделать задуманное, однако драгоценное время было потеряно — от удара о холодную твёрдую поверхность мозг оцепенел из-за неожиданности и боли в спине, а следом руки развели в стороны и на запястьях стянулись верёвки. Брыкание ногами не помогло, а наоборот, только разозлило стражников.

— Лежи, тварь, смирно, если не хочешь, чтобы с тобой разговаривало кое-что менее сговорчивое!

В качестве доказательства к шее приставили нож и слегка прижали лезвие — сразу полоснуло болью. Кровь алатуса была жидкой и горячей, такой же, как кровь обычного человека...

Слева пищала, наверняка тоже с кляпом во рту, Ива, напуганная и растерявшая всю решительность.

— Порезвимся с вами, накажем хорошенько, как полагается. А потом… Или сразу ещё двоих курочек принесём? Как, братья?

Алисия узнала голос одного из самых наглых стражников. Чина главного над отузом он не имел, как и ещё трое других неофициальных лидеров, но капитан их слушался и не вмешивался в словесные перепалки алазонок и своих подопечных. На вопрос ответил другой, не капитан:

— Ощипаем сначала этих, научим их истинному предназначению женщины. Чтобы не считали себя ровней мужчинам!.. Ну что, девочки, измерим клинки, чей длиннее?

От гогота вздрогнул воздух, как если бы рядом находились все тридцать человек охраны. Озноб от промелькнувшей мысли о том, что может произойти дальше, холодной волной обдал Алисию, во всегда тёплых ладонях закололи льдинки. И, в подтверждение верного хода мысли, стало холодно ногам — задрали ночное платье.

Она попробовала брыкнуться, но и разведённые ноги оказались крепко привязанными — верёвка стягивала щиколотки и крепилась к ножкам стола.

— Какая горячая! — заметил кто-то, проводя рукой по дёрнувшимся стройным ножкам.

— В самом деле горячая! — хохотнул другой, и несколько ледяных рук зашарили по ногам, двигаясь выше.

“Эн-ри-и-ке!” — завопила мысленно Алисия, отправляя зов брату, но зов наткнулся на стену. Острожный принц помнил о безопасности, не догадываясь, что уже второй раз это вредит той, которую поклялся защищать.

Зов заметался в пространстве, разыскивая хотя бы одно открытое сознание сородича, но везде натыкался на ментальную защиту. И вдруг словно провалился — в мужское сознание, новое, незнакомое. Не думая о том, что это может быть ликтор, напившийся драконьей крови, она послала крик отчаяния: “Помогите! Я — Её высочество Алисия Нинмах Айя Инанна!..[1]”

Рывок за ноги помешал усилить мысленную вязь. Но тот, некто, коротко бросил: “Иду!” — и даже не уточнил, где она находится, что происходит, есть ли рядом ликторы...

Кляп во рту мешал думать и дышать. Чтобы выиграть время, Алисия сделала вид, что задыхается, и её вот-вот вырвет. Это в самом деле оттянуло неминуемое, но ненадолго.

Кляп вытащили, и она сипло втянула воздух, пропитанный кухонными запахами и вонью потных мужиков.

— Будешь орать — заткнём рот снова, — ей пообещали, не убирая ножа от горла.

— Ваше величество вас казнит за это! — просипела она, не до конца откашлявшись.

Державший нож ухмыльнулся:

— Её величеству и десятка игрушек хватит. Иначе она бы ещё в прошлый раз это сделала.

— Значит, это вы издевались над Тэлль!

— Не знаю, о ком ты, крошка. Нам недосуг запоминать ваши имена. Но в этот раз всё закончится по-другому...

— Развяжите мне руки! — Алисия задрала голову, пытаясь рассмотреть того, кто с ней разговаривал, чтобы убить первым. — Я буду послушной девочкой!.. Я хочу другую позу!

Стражники, сжимающие её бёдра, поглаживающие и разрывающие нижнее тонкое бельё, хохотнули:

— Бэйв, раз жещина просит, сделай!

О, как она обманулась! Ради шутки её руки действительно начали отвязывать, но только от стола, чтобы придать вертикальное положение, а верёвки, крепящиеся к запястьям, снова связали за спиной:

— Что-то одно, курочка! Или другая поза, или руки! Как бы ты не расцарапала ими наших петушков!

— Мрази! — ругнулась Алисия, чем выдала себя, и попыталась лягнуть стоящего в ногах, куда попадётся. Ива, на которой разодрали одежду и тянули в удобное положение, чтобы, наконец, овладеть ею, перешла с писка на вой и утробный рык — кляп мешал ей вволю прокричаться, но никто не приставлял к её горлу нож, ибо извивающуюся алазонку укрощало несколько мужчин.

Теперь, когда Алисия могла видеть ненавистные рожи, самодовольные, уверенные, ей стало ещё противнее. Кто-то скидывал верхнюю одежду, кто-то развязывал шнурки на брюках... Наверное, здесь был почти весь отуз, тридцать человек. Кто-то мог остаться у ворот на посту. А мог и не остаться. Ведь охранять в замке было некого...

И вдруг один из тех, кто был возле двери, со всего размаха впечатался во впереди стоящего, сбивая с ног. За ним второй, третий. На шум и вопли обернулись все. В дверях сдержал шест мастер Тео — одетый, но без верхнего халата. Деревянное оружие завертелось, сшибая с ног и отвешивая удары куда придётся — в челюсть, грудь, ноги.

В помещение очень скоро образовалась куча мала из тушек, не ожидавших нападения. Но стражники сориентировались: откуда-то появились мечи, ножи и пара шестов. Теперь мастеру Тео приходилось лавировать меж рассекающих воздух заточенных клинков. Обидно было видеть, что его появление только развеселило и раззадорило королевских ратников.

— А вот и наш отшибленный мастер!

— Заходи слева!

— Прижмём его!

— Смотрите, ему жалко своих курочек!

— Может, он тоже хочет ласки?

Алисия дёрнулась в новой попытке освободиться под шумок, но стоящие рядом крепко держали и, кажется, не собирались переключаться на отвлекающее событие. Наоборот, её развернули спиной к бою, и тот, кто держал нож, теперь продолжал комментировать происходящее и развязывать штаны:

— Эй, мастер Тео, это, случайно, не твоя любимая курочка? Ты только скажи, я её отпущу, и мне приведут другую! А хочешь — мы разделаем её на двоих?

В ту минуту Алисия могла рассматривать только здорового, бородатого и с щербатым ртом мужика. Её связанные за спиной руки держал другой стражник, третий просто наблюдал с усмешкой, положив ладонь на рукоять клинка, не вытащенного из ножен. Остальные, до этого окружавшие стол, видимо, ринулись в бой.

Что думал мастер Тео по поводу предложения обнаглевшего стражника, Алисия не узнала. Её дёрнули вперёд, приближая бёдра к расстегнутым штанам, а в следующую секунду нож воткнулся в чёрный глаз, до этого насмешливо взиравший на неё. Бородач взвыл, отпуская ноги Алисии и падая назад. Тот, кто держал руку на клинке, вытащил его и, вместо того, чтобы помочь товарищу, метнулся в гущу.

Хватка позади ослабла, и державший руки вскрикнул, ругнулся. Воспользовавшись заминкой, Алисия сдвинулась, но верёвки, тянущиеся к ножкам стола, не дали спрыгнуть со стола, и она закричала яростно, дёрнула руки в сторону, чтобы разорвать оковы, но узел будто бы ещё сильнее затянулся.

И совершенно неожидаемой, за спиной вдруг закричало несколько женских голосов: