Некто сказал про умершую драконицу, второй ответил... Вторая новость вышибла из сердца последний воздух. Алисия почувствовала, что начинает задыхаться от волнения, в то время как вокруг неё, наоборот, лица успокаивались, тревога на них разглаживалась.
И вновь зазвеневшие колокольчики развернули к себе всех, кто продолжал стоять задумчиво лицом к двери, за которую увели Советника. Изначально шедший за ним камерир точно так же попал в плен ираниума.
— Да что же такое! — завопила одна из фрейлин, опускаясь на софу в полуобморочном состоянии.
И второй камерир клялся, что он не оборотень и во всём это кроется какая-то ошибка. Но когда третий мужчина шагнул под рамку, и колокольчики снова заверещали, фрейлины завизжали, не стесняясь: находиться в окружении такого количества оборотней они не были готовы. Некоторые начали падать в обморок. Начался хаос, в котором кто-то сунул Алисии шест с наконечником из ираниума и приказал голосом Самар-эве:
— Защищайте Её величество!
И вдруг стало тихо, настолько резко, что чьё-то испуганное икание прозвучало, словно удар металлической ложки по фарфору.
— Что здесь происходит? — спокойный женский голос донёсся от двери в приёмный зал. За нею стояла высокая, смуглая и красивая женщина лет пятидесяти, вокруг неё вилась тьма лёгкими язычками, как это бывает, когда человек заходит с мороза в тёплое помещение.
— Ва-ваше величество, — икнул один из советников, стоящих ближе других к рамке и чья очередь была проверяться. — Схватили трёх оборотней. П-пробрались, ик, прямо во дворец, но были обнаружены Воротами Правды...
Королева, так показалось Алисии, изменилась в лице и невольно попятилась:
— Что ж... — она не знала, что сказать.
— И тем не менее, мы не можем исключать любой возможности, в том числе поломки артефактов, — неожиданно ректор мужской Академии Риуз-эве решительно прошёл вперёд, минуя пустоту, образовавшуюся благодаря испуганным фрейлинам, достиг раздумывающего камерира, который, наверное, тоже начал сомневаться в собственной личности. — Премного прошу меня извинить, уважаемый Гуттфрид-эве, но я вынужден проверить...
И, ухватив камерира за воротник, ректор впихнул его под рамку. Колокольчики ожили, и мужчины растерялись: в Зале Отдохновения становилось всё меньше охраны, ибо с каждым оборотнем уходило по четверо. Очередной “преступник” охнул, упал на колени и пополз к Её величеству, умоляя поверить ещё раз. Как только его ноги перестали касаться обеих рамок, колокольчики перестали звенеть, и испуганные рыдания дворцового прикормыша до единого слова услышали все.
— Я знаю, что я — это я! — самоуверенно сказал ректор, нырнул под рамку. Сигнализация сработала, как и раньше, но он невозмутимо вернулся и в тишине закончил: — Ни один оборотень не знает того, что знаю я, Вэйланд-эве Риуз, и я готов доказать это немедленно!
Если существовала магия слова, то она только что была продемонстрирована. От того ли, что все присутствующие хотели поверить, или никто, кроме самого ректора в лице его оригинала не смог выступить убедительнее, — мужчины вернули клинки в ножны, фрейлины воскресли... Алисия опустила взгляд на свои пальцы — с такой дрожью вряд ли получилось бы отбить нападение, случись оно прямо здесь. Не за себя ведь испугалась, а за своих, алатусов-метаморфов... Ну, и за себя немножко... Она чуть было не засмеялась.
— Раз вы — это вы, Вэйланд-эве, что ж, предлагаю всем пройти в залу. Мои артефакты сегодня тоже не в духе, — голос королевы улыбнулся, сама она развернулась и в сопровождении двух личных помощник пошла вглубь.
— И всё же мне интересно... — пробормотал ректор, сходил туда-сюда под рамкой, бередя душу чувствительным колокольчикам и сделал жест фрейлинам: — Эве, прошу...
Стандартная проверка превратилась в развлечение. Теперь, когда неисправность объяснилась, большинство предпочло пройти под рамкой и радостно хихикнуть. Разумные обходили её, не желая будить раздражающий звук. Алисия присоединилась ко вторым: кто знает, вдруг от особенной магии алатуса примитивная сигнализация взвоет по-другому? Хотя охранное приспособление к той минуте, когда вслед за камерирами и фрейлинами двинулись алазонки, очевидно, само устала от перезвона, потому что колокольчики звучали всё тише.
Флегматичная Самар-эве обошла рамку, и за ней последовали те, кого звон раздражал. На сигнализацию уже никто не обращал внимание, даже когда она, отдохнув, снова начала истерично трезвонить, пропуская последних мужчин, в их числе того самого находчивого ректора, его помощника и мастера Тео, на котором внезапно устала и издала один неуверенный “дзынь”.
Затем случилась одна вещь, заставившая Алисию улыбнуться. Кто-то из “уцелевших”, когда приём только-только начался, обратился к королеве, мол, стоило бы вернуть Советников, раз ошибка подтверждена. Та подумала несколько секунд и ответила с лёгкой насмешкой:
— Я согласна с вами, Хранус-эве: это была досадная ошибка. Однако замечу, если бы мудрейшим Советникам Его величества хватила ума сделать то же, что и наш уважаемый Риуз-эве, ректор и старший дознаватель, они стояли бы рядом с вами. Поэтому пусть будет им уроком отсутствие хладнокровия и наблюдательности. Мы отпустим их после окончания нашей встречи, на которой, к слову говоря, их присутствие не требуется.
Алисия невольно посмотрела на ректора, на лице которого мелькнула самодовольная усмешка, и сама улыбнулась. А затем перевела взгляд на спину мастера Тео, стоявшего во главе двурядного строя. Отсюда был виден его напряжённый профиль, порозовевшая щека и вздувшаяся жилка на широкой шее. «Даже в таком состоянии кажется сильным, зараза, — подумала несколько уважительно Алисия и вспомнила, как позапрошлой ночью обхватила эту шею, запуская пальцы в короткие и на удивление мягкие волосы на затылке. Тогда где-то на задворках затуманенного страстью разума мелькнуло удивление: седые волосы обычно жёсткие, а эти были нежными, живыми. — Разволновался в присутствии королевской особы... Безродный, одним словом!»
У самой Алисии дрожь прошла, едва пришло осознание, что опасность позади, а значит, до следующего подобного случая она с братом обязательно найдёт нужный артефакт или... Принцесса снова улыбнулась: ситуация подсказала ей выход. В крайнем случае она повторит сегодняшнюю шутку, организованную вчерашним ураганом. Надо всего лишь незаметно притянуть магические нити к тем, кто будет находиться рядом. И после — наслаждаться переполохом. Ираниум, получается, реагировал на светлую магию вообще... Но откуда её столько много взялось? Неужели из-за смерти той драконицы? Если она была...
Мысли Алисии чуть было не потекли в постороннем направлении, пока кто-то из камериров зачитывал прошения, а королева отвечала на них. Должно быть, сегодняшней встрече постарались придать будничное содержание, не акцентируя внимание на собранной гвардии.
“А королева красивая и кажется доброй”, — отвлёкшись на глубокий голос Её величества Кассандры Хедуанн Аллезии ан-Дисан, мысленно вернулась в зал Алисия. Было скучно, прошёл, наверное, час, не меньше, а прошения от женщин-простолюдинок никак не заканчивались. Рядом стоящие девушки начали переносить тяжесть тела с одной ноги на другую: в самом деле, уже хотелось движения. И, чтобы не думать о затёкших ногах, Алисия увлеклась размышлением о имени Её величества.
Имя выдавало то, что королева в своей семье не была старшей или единственной дочерью, но родители постарались заручиться благословением Алатуса — выбрали имя с тремя “а”. Алисия, например, была единственной дочерью, поэтому в её имени имелся “ал” — “священный огонь” древнего бога. И, по счастливому совпадению или магии имени, огонь подчинялся юной принцессе лучше других стихий.
Кроме того, девочки уже успели просветить Айю в “тайну” королевы. Та являлась второй женой Либериса Третьего и родной сестрой его первой супруги. Её величество Альдиния скончалась лет триста назад, и Либерис не пожелал присмотреться к другому роду — выбрал сестру Альдинии юную Кассандру. От первого брака у Либериса родились двое детей, в первые сто лет правления. К сожалению, эти дизалатусы оказались не долгожителями — Тьма их не напитала силой. Незадолго до смерти Её величества Альдинии по очереди в почтенном человеческом возрасте они ушли в небесный мир.
