— Откуда она знает, какой обед у тебя любимый?
— Я тут часто обедаю... ну тогда, когда у меня есть монеты.
Отто не стал уточнять, как часто это происходит, и лишь уселся на лавку перед столом. Минут через пять стали приносить заказ. Вначале принесли густую жирную похлёбку, щедро приправленную травами и специями. Потом, минут через пятнадцать, когда похлёбка была почти съедена, поставили на стол блюдо с хорошо прожаренными тонкими мясными ломтиками и макароны.
Отто, который думал, что всё ограничится сытной похлёбкой, смотрел на яства широко раскрытыми от удивления глазами. Ему, зачастую довольствующемуся двумя-тремя сырыми овощными клубнями в день, стало мерещиться, что он попал в сказку. Не успел он как следует насытиться мясом, на стол поставили две кружки пива и тарелку с сушёной рыбой. Желудок Отто, не привыкший к подобному изобилию, воспротивился и отказался что-либо принимать ещё.
— Не спеши, — Гуго, оказывается, внимательно следил за своим приятелем. — Посиди, отдохни и продолжишь. Времени у нас достаточно.
— Отчего такая щедрость? — Отто старался сохранять ясность ума и задал вопрос, мучивший его на протяжении последнего времени.
— Мне вернули старый должок, — прозвучал вроде бы понятный ответ. — Один человек понял, что ему проще заплатить, чем... Ешь, давай! Не болтай.
До лавки Отто шёл не торопясь. Ему понравилась тяжесть, которая побуждала присесть, а, лучше, прилечь в тенёчке и вздремнуть на какое-то время... Лучше до самого утра. Но он понимал, что надо дойти, а потом будет и сон, и утро. Жалел ли он, что не смог увеличить свой капитал? Немного. Но ещё не провалившийся в сон разум подсказывал, что стоимость обеда была сопоставима с размером предполагаемого выигрыша. Деньги, — это хорошо, но голодный желудок ими не накормишь. К тому же парень не желал расстраивать Оттилию, которая несколько раз прямо говорила, что запах лука изо рта никого не красит. А Отто очень хотел, чтобы его напарница была как можно ближе к нему...
Последующие дни, проведённые за прилавком, мало чем отличались от множества предыдущих, если бы не почти постоянное присутствие молодой женщины, которая была очень добра к сироте и своими интересными рассказами не удовлетворяла его ненасытные стремления к получению разнообразных сведений. Теперь Отто часто смотрел на покупателей не как на избавителей от необходимости безмолвно проводить многие часы в лавке, но как на досадное временное препятствие на пути к новым знаниям.
Молодая женщина, как ни странно, оказалась самым настоящим кладезем научных фактов, которые она по крупицам собирала многие годы, общаясь со своими братьями. Иногда паренёк задумывался, кем бы стала его нынешняя напарница, если бы по всей Империи женщины были уравнены в правах с мужчинами. Вероятно, Оттилия начала преподавательскую деятельность или избрала учёную стезю. Общение с ней настолько положительно повлияло на паренька, что он начал задаваться несвойственными ранее вопросами «А что если бы была придумана такая вещь, которая могла бы помочь вот в этом или в том?»
Конечно, подобное изменение в Отто происходили в течении довольно длительного времени, но толчок был дан. Что получала взамен Оттилия? Честно говоря, немного. Она могла выговориться, поскольку мало кто прислушивался к её мнению. Во-вторых, самолюбие получило небольшое удовлетворение от того, что она интересна как человек, а не как лишь обладательница хорошей фигуры и приятного личика.
Молодая женщина почти сразу поняла, что Манфред и Вилли приняли её на работу затем лишь, чтобы иметь под рукой ту, на которой они могли отрабатывать свои приёмы по очаровыванию представительниц женского пола. Оттилию, конечно же, возмущали их попытки пощупать и погладить её округлости, но она хорошо понимала, что столкнётся с подобным и в других местах, если ещё не с более плохими последствиями. К тому же, приказчики были молоды, хороши собой и активно интересовались женским полом, а это для небогатой девушки без связей и покровителей давало надежду на брак.
Оттилию более привлекал рассудительный и спокойный Вилли, чем импульсивный и заносчивый Манфред, хотя и последний не был уж таким чрезмерно несносным, как многие другие, с кем ей пришлось повидаться за свою жизнь. В любом случае они оба были довольно амбициозными и перспективными, и девушка потихоньку начала плести традиционную женскую паутину, в которую намеревалась заполучить ничего не подозревающего приказчика.
Что касается общения с Отто, то Оттилии, как уже было замечено, было приятно выступить в роли познавшего жизнь наставника, хотя и его почти невинное разглядывание её внешности приятно щекотало женское самолюбие, имеющее постоянную нужду в восхищении. От этого мальчишки, к её спокойствию, не исходило понятной многим представительницам слабого пола мужской агрессии, и девушка чувствовала себя в полной безопасности.
***
— Чем займёмся? — Отто задал своему приятелю долгожданный вопрос.
— Хочу тебе кое-что показать, но вначале давай сходим на поле для игры в мяч. Я опять на мели, и мне не помешали бы хотя бы и пара талеров.
— Я не пойму, — удивился такому ответу мальчишка. — То ты богат, как Крез, то беден, как... даже не знаю кто.
— Тебе и не надо знать, — просто ответил школяр. — Для тебя главное, — доверять мне, а всё остальное не так уж и важно.
— Всё равно, — неожиданно заупрямился Отто. — Я не могу понять, как можно иметь много денег в один день и чуть ли не на следующий лишиться их.
— Вот настырный! — начал сердиться школяр. — Идём, я постараюсь объяснить это такому тупоголовому существу как ты.
Отто хотел было обидеться, но общение с Оттилией уже стало приносить свои плоды, — он стал более сдержанным и рассудительным в разговорах, особенно с теми, кто более знающ и опытен.
— Нищему, который голоден каждый день, кажется наивысшим счастьем заиметь десяток серебряных монет, — начал свою лекцию Гуго. — Когда эти монеты станут звенеть в его кармане, то он уже захочет иметь пять десятков блестящих металлических кружочков. Затем, этот человек станет задумываться не просто о крове над головой, но и мягкой постели и горячей ежедневной еде. Потом и этого окажется мало и вот уже бывший нищий живёт в собственной хибаре, и завистливым взглядом разглядывает крепкие дома своих соседей, возведённые тяжким трудом и по́том.
— Не понимаю, — признался Отто. — К чему это ты подводишь?
— К тому, что сколько бы у человека не было денег, ему всегда мало. Если у него миллион дукатов, то он будет чувствовать себя нищим по сравнению с тем, у кого двадцать миллионов. Теперь ты понял, бестолочь? — беззлобно спросил школяр. — У меня имеются немалые расходы, поскольку обучение в магической школе требует не только большой ежегодной оплаты, но и постоянных трат на различные пособия и ингредиенты. Хотя мы ходим в её стенах в одинаковой одежде, что снижает уровень зависти к более богатым соседям по парте, она всё равно ветшает и, рано или поздно, приходится покупать новую уже за свой счёт.
— Вот как?! — удивлению Отто не было предела. — Я и не задумывался об этом. Я представлял, что достаточно просто учиться.
— Ага, — с грустью заметил Гуго. — А тетради и чернила сами будут появляться из воздуха. Вот я каждый день прохожу немалые расстояния. Ты не задумывался, что обувь в таком случае изнашивается намного быстрее, чем у тебя, стоящего днями за прилавком?
Отто понуро шёл за приятелем и было чуточку стыдно, что ему пришлось втолковывать очевидное, — в мире почти ничего не даётся просто так и за всё надо платить. Хорошо, что хотя бы дышать можно свободно. А вот уже напиться чистой водой, — с этим могут быть определённые проблемы. Хотя, слава богам, ромеи всегда старались обеспечить города постоянным доступом к источникам.
— Мы пришли.
Эти слова вывели мальчишку из задумчивости, и он стал озираться. Приятели оказались на вроде бы знакомой улице. Да, именно здесь они просидели долгое время неделю назад. Но что-то изменилось... Отто уже внимательнее взглянул на здания, потом на Гуго, потом снова на окружающие их строения. Всё было, как и прежде, кроме одного, — тот дом, на который его знакомый пялился несколько часов подряд, был разрушен. Глиняные стены, укреплённые деревянными столбами и перекрытиями, теперь представляли собой расколотые и потрескавшиеся куски. Деревянный каркас уже не был единым целым, и многие его части разбирали если не на дрова, то на менее значимый строительный материал. Мальчишка опять взглянул на приятеля и тот аж светился от гордости.
