— Вы позволите мне исправить мою ошибку?.. — прошептал он и, не дождавшись ответа, резко подхватил Ренису на руки и понёс её в спальню.

Комнату было не узнать. В воздухе повсюду плавали разноцветные светящиеся шары и витал манящий сладкий аромат с пряными нотками хвои. Пол был усеян нежными лепестками, а кровать, на которую положили Ренису, будто самую большую ценность в мире, напоминала облако — мягкое и пушистое. Последовавший за тем настойчивый и требовательный поцелуй сразил наповал. Перед глазами всё начало размываться и растекаться, будто кто-то вылил воду на свежий акварельный рисунок. Рениса с трудом осознавала происходящее, голова просто не успевала охватить всю ту гамму разнообразных чувств, что разом нахлынули на неё. Наивная девичья робость мешалась с неуверенностью и стеснительностью, тут же сменяясь то блаженством, то острым вожделение и даже жадной страстью. Время, казалось, исчезло из этой реальности, оставив только трепет разгорячённых тел, бесчисленные поцелуи и ласки…

Рениса едва ли могла сказать, когда в череде собственных сладостных и судорожных стонов в её рассыпающемся вдребезги сознании появились чьи-то чужие, исполненные болью и страхом. Вопреки сгорающему от удовольствия телу, ей вдруг начали овладевать странные неведомые никогда прежде ощущения. Напористые и назойливые, они бесцеремонно врывались в голову глухими вскриками и жалобным хныканьем. А потом и вовсе окатили болезненной судорогой. В живот будто воткнули разом сотню ножей, а затем облили горящей лавой. Рениса сжалась под этим натиском.

— Что такое? — Остановившись, хрипло и обеспокоенно спросил Аулус. — Я сделал тебе больно?

Рениса на миг замерла, а затем положила руку на живот и ощутила лишь расползавшуюся внутри негу. Но ведь только что…

— Шанталь! — воскликнула она, наконец, поняв, что происходит. — Роды начались! Принцессе нужна помощь!

Аулус на мгновение нахмурился, видимо, проверяя.

— Всё так, — кивнул он, а затем, поднимаясь, добавил: — Фарис принесёт горячую воду и полотенца.

— Я никогда не принимала роды, — взволнованно заметила Рениса, суетливо ища на полу разбросанные части платья.

— Не бойтесь! У меня достаточно опыта, чтобы всё прошло гладко, — помогая ей одеться, проговорил Аулус.

Она решила обойтись без нижних юбок и корсета, наспех нацепив лишь верхнее платье. То и дело прислушиваясь к внутреннему голосу, Рениса понимала, что схватки усиливались. Торопливо закрутив волосы в неряшливый пучок, она бросилась к детской, но у самой двери её настиг новый внезапный удар.

Чудовищный звук невероятной мощи разорвал мироздание. Оглушенная Рениса не удержалась на ногах и, словно подкошенная, свалилась на пол. Дыхание перехватило, а грудь сдавило стальным обручем.

— Нет! — Собственный надрывный голос показался чужим и невероятно далеким. — Не делай этого! НЕТ!

Кровь стыла в жилах от безграничного всеобъемлющего ужаса. В окутанном кромешной тьмой сознании происходило нечто непоправимое, неправильное, безумное! То, что противоречило самой сути бытия.

— РЕНА! — Из глотки вырвался отчаянный крик бесконечной боли. — ОСТАНОВИСЬ!

Рена:

Десятый день месяца совы, двенадцатый день после исчезновения короля Дамиана

Мышцы тянуло и сводило судорогой от почти нестерпимого желания преображения.

— Ну же, давай! — нашёптывал внутренний голос. — Я тебе нужен!

Рена, застонав, принялась ворочаться в кровати, сбивая простыни. Она отчаянно желала проснуться, но тело, извивающееся от болезненных ощущений, отказывалось ей подчиняться. Чувствуя себя пойманным и закрытым в банке мотыльком, Рена тщетно продолжала биться о стеклянные стенки, несмотря на уговоры и даже попытки запугивания.

— Лорды не станут слушать чужачку, им нужен тот, в чьём авторитете они не сомневаются!

«Я должна держаться!» — настойчиво, словно мантру, повторяла себе Рена и покрепче сжимала зубы. Боль от сопротивления становилась всё сильнее: кости нещадно ломило, словно их дробили огромным молотом.

— Уже забыла своё обещание? Людей Каэра вырезают, как свиней, жгут деревни, а твоё упрямство оставляет их без защиты! Неужели не понимаешь, что любое промедление — это чьи-то погубленные жизни?

«Генерал Иро уже направляется на север», — уязвлённая обвинением, напомнила себе Рена, однако выстроенная ей новая баррикада была мгновенно сметена очевидным фактом:

— Армия Иро слишком мала, чтобы справиться с Бэрлоком! Отправив всех военных на север, ты хоть подумала, кто будет оборонять восток, запад и саму столицу?!

Это был удар под дых. На секунду Рена потеряла контроль, и тело охватил жар преображения.

«О Полоз, нет!» — не зная, где ещё искать помощи, взмолилась она. В ответ раздался недобрый смех:

— Наивная простачка! Чем тебе поможет старый змей? Ты же сама лишила его могущества!

«Неправда!!!» — в отчаянии вскричала Рена и принялась из последних сил сражаться с собственным телом. Крутясь и вертясь, будто уж на сковородке, она в очередной раз неуклюже дёрнулась и слетала с кровати. Внезапный удар об пол мгновенно пробудил её. Всё ещё ощущая болезненную ломоту в теле, Рена распахнула глаза. В не зашторенное окно вливался зловещий лунный свет Янгоса. Он, выкрасив в алый светлую столешницу, спинку стула и несколько секций длинного шкафа, оставил на ковре длинную кровавую полосу, упирающуюся в старинное зеркало. Замороженная поверхность опасно искрилась по краям, однако в самом центре лёд треснул, а сквозь трещины просачивалась тонкими струйками что-то тёмное, похожее на дым. Ужас от понимания, что это могло значить, на мгновение вызвал у Рены оцепенение. Торик смог вырваться!

Кое-как откатившись от кровати, она попыталась привстать, вот только дрожащие руки оказались слишком слабы, а ставшие ватными и словно чужими ноги и вовсе разъезжались, будто у тряпичной куклы.

«Нельзя сдаваться!» — убеждала себя Рена и попыталась ползти. Выходило скверно. Вялое тело, будто тяжеленный мешок с крупой, не желало сдвигаться с места, и лишь теряло последнее силы в бессмысленных колыханиях. Но Рена продолжала упираться. Цепляясь ногтями за длинный ворс ковра, она всё же смогла продвинуться на полметра, но лишь затем, чтобы, задыхаясь от неимоверных усилий, обессиленно распластаться в центре комнаты.

— Видишь, сопротивление бесполезно! — с торжеством огласил Торик. — Ты только напрасно измучила себя!

Краем глаза Рена заметила, как тьма, клубящаяся возле зеркала, спустилась к полу и начала медленно, подобно стелящемуся утреннему туману, заполнять собой пространство. Не оставалось никаких сомнений, что случится, если та доберётся до желанного для неё тела. И с этим никак нельзя было мириться!

Собрав остатки воли, Рена заставила себя вытянуть руку. Вновь схватившись за длинный ворс, она едва смогла продвинуться на чешуйку дракона. Переждав миг невероятной слабости, Рена повторила попытку. Каждый преодолённый ей крохотный отрезок становился огромной победой, а лижущая пятки расползающаяся по комнате тьме подстёгивала и открывала потайные резервы для новых свершений. Не иначе как чудом, Рене удалось добраться до выхода. Хватаясь, словно утопающий, за выемки резных ящиков комода, она сумела слегка приподняться и дотянуться до ручки. Вложив остатки сил, Рена рванула дверь на себя и вывались за порог в полутёмный коридор.

«Пусто!» — с сожалением поняла она, и горькие слёзы навернулись на глаза, но даже выплакать их оказалось невозможно. Измождённое тело едва способно было дышать. Рена скорее чувствовала, чем видела, как приближается к ней тьма. Подобно хищнику, готовящемуся к смертельному броску, та медленно, почти лениво переливалась за порог. Вот она коснулась оголённой пятки, и колкие мурашки пробежались по всему телу. От отчаяния Рена попыталась закричать, но из пересохшего горла вырвался лишь невнятный хрип. Впрочем, даже его хватило, чтобы оказаться замеченной. Вдали послышались спешные шаги, а по стенам заплясали отсветы тусклого фонаря. Рена, боясь, что спаситель пройдёт мимо напрягла связки и вновь захрипела. Она смогла протянуть едва ли больше секунды, прежде чем голос окончательно покинул её.