«Вероятно, это чьё-то фамильное имение», — предположил Дамиан, и в голове почему-то сразу всплыл необычный дом лорда Торика, а стоило только вспомнить о нём, как сердце тут же болезненно сжалось от мысли о Нэйдж. Смогла ли она выбраться? Тимиэль должен был успеть! В противном случае…

В глазах предательски защипало. Нет! Он не готов был мириться с её смертью! Его сердце впервые затрепетало, и верный своим принципам Дамиан чувствовал, что это навсегда. Она — та самая! И без неё… он будет горевать всю оставшуюся жизнь. Отчаянно не желая смириться с таким исходом, Дамиан заметался по тесной комнате. Его спас материнский медальон, быть может, кольцо тоже способно перемещать людей? Ему оставалось уповать только на магию, ту самую, которая сейчас была бессильна! Он с раздражением схватил медальон.

— Запомни, если случится так, что тебе потребуется помощь, только тогда откроешь, — вспомнились ему слова матери.

Что ж, случай весьма подходящий! Дамиан нащупал крохотный замок и поддел пальцем хитрый крючок. С тихим шелестом медальон разделился. В нос ударил запах гари. Дамиан осторожно коснулся пальцами обнажившейся сердцевины, и те утонули в чём-то рассыпчатом и мягком. Порошок? Поднеся пальцы к носу, Дамиан испытал огромное разочарование. Чтобы не хранилось в медальоне до этого, теперь оно превратилось в пепел! Чувствуя себя обманутым, Дамиан захлопнул крышку и вновь закружил по странной комнате. Где-то ведь должен быть выход! Скрытая тайным механизмом дверь, какой-то лаз. Призрачный свет так и не дошёл до того тёмного угла, в котором он оказался заточен, потому Дамиану никак не удавалось толком рассмотреть окружающую обстановку и приходилось продолжать всё исследовать наощупь. Более детально изучая каждую вещь, он находил всё больше странностей: топчан, стул, стол и даже шкаф имели такую же особенность, как и стены. Они словно были сотканы из нитей! Как бы не пытался распотрошить какую-то мебель в поисках твёрдой сердцевины, Дамиан ощущал только тугое полотно из крохотных стежков. Единственное, что имело другую структуру — окаймляющие прозрачный барьер деревянные брусья. Создавалось впечатление, что он угодил в какую-то вышитую картину, но едва ли такое было возможно!

За окном начало светать, вот только и расползающийся по странному коридору дневной свет не достигал места заточения. Ошалев от бессмысленных метаний, Дамиан набрал побольше воздуха в грудь и закричал:

— Кто-нибудь! Отзовитесь! Здесь кто-нибудь есть?!

На секунду Дамиану показалось, что он увидел чью-то тень. Будто что-то, похожее на лисицу или собаку, быстро пробежало вдоль стены.

— Эй! Я здесь! — окликнул видение Дамиан, но это был лишь возглас в пустоту. От звенящей тишины закладывало уши. Липкий страх подкрадывался из темноты, медленно окутывая. Но Дамиан не сдавался:

— Кто-о-о-н-и-ибу-у-удь! — раскатисто повторил он, и (о чудо!) где-то вдали послышались шаги. Тихие и суетливые, похожие на топот детских ножек. Сердце Дамиана гулко забилось в груди: шаги стремительно приближались. Скрипнули петли тяжёлой двери, спрятавшейся где-то во мраке коридора. Мягкий свет волшебного шара разогнал темноту. Дамиан вжался в невидимую преграду и уставился на появившуюся маленькую девочку, одетую в просторную короткую ночную сорочку. Золотистые волосы малышки растрепались, а заспанные глаза часто моргали. Вокруг её ног вился, задрав пушистый хвост, здоровенный рыжий кот. Он громко мурчал и тёрся ушами о голые ноги девочки. Малышка подошла ближе, и Дамиан не поверил своим глазам. Она была невероятно похожа на Нэйдж! Те же карие, словно спелые вишни, глаза, точёные черты лица и мягкие алые губы. И даже лёгкий яблочный аромат внезапно пробившейся через сырость и гнилостный запах плесени.

«Как такое возможно?!» — только и успел подумать Дамиан, прежде чем уставившаяся на него малышка резко нахмурилась и строго спросила:

— Кто ты, и что делаешь в фамильном гобелене Редианов?

Рена:

Первый день месяца белой совы, третий день после исчезновения короля Дамиана

— Лорд-канцлер? — Глухо прозвучал из-за двери голос слуги. — Прибыл посол из Тёмного царства нагов и просит аудиенции!

«Кто бы это мог быть? — Рена встрепенулась и отвлеклась от чтения бесчисленных государственных докладов. — Опять засиделась», — поняла она, покосившись в окно, за которым медленно занималось хмурое зимнее утро.

Слуга нерешительно топтался за закрытой дверью. Стоило отдать должное лорду Торику — его пугающая слава избавила Рену от лишних хлопот. Без разрешения в её покои никто не смел заходить.

— Отправьте его к тронному залу, — прочистив горло, произнесла она голосом Торика.

«Король драконов. Нужен король драконов», — зловещий шёпот вновь раздался в её голове. Рена невольно вздрогнула. Ей всё никак не удавалось понять, откуда исходит и кому принадлежит этот пугающий голос, который в последнее время проявлялся всё чаще. Порой он, подобно назойливой мухе, неистово зудел, заставляя вмешиваться в какие-то непонятные, а иногда и откровенно странные дела. В такие дни у Рены обычно жутко болела голова, и происходили необъяснимые провалы в памяти. Последнее особенно беспокоило. Пытаясь разобраться, Рена принялась осторожно наблюдать за таинственным невидимым советчиком. Она старалась выполнять внезапно появляющиеся требования, которые, впрочем, обычно хорошо помогали справиться с возникающими трудностями. И лишь изредка перечила, когда дело начинало принимать скверный оборот. Сегодняшнее пожелание не вызвало у неё какой-то тревоги, скорее, разбудило интерес.

— И позовите Его Величество О’дара, — прибавила Рена и, выскочив из-за стола, устремилась к большому старинному зеркалу в чёрной кованой оправе. По её требованию его перевезли из имения лорда Торика сразу же после переселения. Оставаться в том доме ей было невыносимо. Мысли о Дарке и о жертвенной смерти лорда сводили с ума. Опухшие от слёз глаза едва открывались, сердца без конца ныли, от тяжести в груди и вновь прорываемых рыданий порой становилось трудно дышать. Но хуже всего были странные видения, которые стали буквально преследовать её. Чёрные тени сновали по дому, словно призраки. Они возникали не только в тёмных углах или закутках, а могли растекаться пятнами посередине хорошо освещённой комнаты. Но стоило только к ним приблизиться, как они испарялись, подобно иллюзии. Рене постоянно слышались какие-то звуки, и первое время она пыталась найти им разумное объяснение. Неясные шорохи и стонущие скрипы можно было списать на забавы усилившегося зимнего ветра, тихое шуршание — вероятно, в дом забрались крысы или мыши. Вдобавок Рена никак не могла отделаться от ощущения, что кто-то невидимый ходил за ней попятам. Несмотря на, казалось бы, полное одиночество, она постоянно чувствовала чьё-то незримое присутствие.

А потом в её жизни появился вкрадчивый, невнятный шёпот. Сначала едва различимый, почти инстинктивный. Он внезапно возник при встрече с королём О’даром. В ней будто проснулось какое-то неведомое чутьё, которое подсказывало, как нужно поступить, и она неосознанно к нему прислушалась. Тогда это даже не показалось ей странным. Виной тому, конечно, были терзающие её страхи. Что если в надетой с огромным трудом личине лорда Торика обнаружится какой-то изъян или же она и вовсе рассеется в самый ответственный момент? Вдруг владеющий магией Дамиан или коварный драконий король смогут её разоблачить? Или же она сама выдаст себя нелепым высказыванием или действием. Как тут не прислушаться к немного странному внутреннему голосу?! Кто же знал, что вскоре от него не будет никакого спасения!

Рена остановилась напротив старинного зеркала и напряженно вгляделась в своё отражение. За последние дни волосы сильно потемнели, в зелёных глазах, как когда-то во время проклятья, всё чаще проблескивала янтарная желтизна, прежде мягкие и нежные черты излишне заострились, став мужественнее. Она провела пальцем по внутреннему острому краю оправы, а затем приложила тонкий свежий порез к зеркальной глади. Едва выступившие капли крови коснулись поверхности, отражение начало стремительно гаснуть, вместе с ним темнела и поверхность. Когда же зеркальная гладь стала совершенно чёрной, в её глубине закружились алые всполохи, рисуя сначала призрачный силуэт, а затем, постепенно становясь ярче, стала проявляться фигура. Потребовалось ещё несколько минут, прежде чем отражение стало таким же чётким и ясным, как и прежде. Только теперь из темноты на Рену взирал уже не собственный изменённый лик, а непредсказуемый и необычный лорд Торик.