Ужас пронзил Ренису. Она инстинктивно дернулась в сторону, пытаясь высвободить плечо, но угодила в новую ловушку. Рэбэнус будто нарочно толкнул её в раскрытые объятья Орфеуса. Демонические руки сомкнулись за её спиной подобно капкану.

— Ну-ну, леди, мы же вам не враги, и искренне готовы помочь в столь щекотливом затруднении. — Тон Орфеуса снова наполнился отвратительной сладостью.

— Оставьте ваши ханжеские устои на вашей родине, здесь они к чему, — позади раздался каркающий голос Рэбэнуса, и теперь уже обе его руки легли на её плечи.

Всё внутри Ренисы сжалось. Внутренний голос взывал к Аулусу, но, стиснутая в объятьях, она не могла даже дотянуться до серьги.

— Эй! Может, оставите свои игрища для более уединённых мест? Смотреть тошно! — Раздавшийся рядом надменный голос агни Марьярис прозвучал для Ренисы, словно торжественная мелодия Танца Спасения.

— Не бушуй, Марьярис! Мы просто увлеклись! — примирительно проговорил Орфеус, разжимая свои стальные объятья.

Рениса тут же рванула на свободу. От резкого движения стул качнулся и, удержавшись, повалился на пол вместе с ней. Падая, Рениса нелепо замельтешила руками, невольно зацепив при этом не успевшего отстраниться от неё Рэбэнуса. Широкие рукава его одеяния заколыхались, обнажая почерневшие кисти. Это не было похоже на жуткие ожоги от цветка Касайрис, и оттого пугало ещё больше. Кто, кроме божественного пламени, мог так сильно ранить демона высшего уровня?!

Болезненный удар об пол мгновенно выбил из Ренисы все мысли. Однако, вопреки всем ожиданиям, на падение никто не обратил внимания. Все взгляды присутствующих оказались направлены только на Рэбэнуса, и даже музыка внезапно стихла.

— Почему ты не сказал? — В воцарившейся тишине хрипловатый голос Марьярис прозвучал как-то особенно жутко.

— Я разве обязан? — раздражённо каркнул Рэбэнус.

— Ты издеваешься? — прошипела Марьярис, словно змея. — ОН… снова здесь! И это не глупый розыгрыш!

— Не делай вид, что ты не слышала ЕГО зова! — вступился внезапно Орфеус.

— Я думала это очередные проделки Касси! — кипятилась Марьярис. — Вы же помните, как она была на нас всех зла! А зная её дурной нрав…

— Не стоит обсуждать это при всех! — резко оборвал Найлус. — Достаточно уже того, что все поняли, КТО вернулся. И раз уж ОН сам не спешит нагрянуть к нам, ЕМУ до нас пока нет дела. Давайте просто вернёмся к нашим светским беседам. Фарис, верни музыку!

Вновь зазвенели струны, а вместе с ними бокалы и столовые приборы. Гости послушно принялись за угощение, вот только атмосфера в зале полностью изменилась. Невероятное напряжение сменило расслабленное самодовольство. Речи гостей будто бы стали тише и осторожнее, а в словах ощущалась неприкрытая фальшь. Рениса неуклюже поднялась и замерла в нерешительности. Наблюдать за демонами даже валяясь на полу было довольно интересно, но, увы, сейчас она не шпион в змеином обличии, а потому не могла просто уползли под стол, словно какой-то забредший случайно на торжество паучок.

— Эй, девочка! — внезапно окликнула её агни Марьярис. — Долго ты ещё собираешься там стоять?

Рениса вся сжалась, ожидая очередных насмешек.

— Поднимай свой стул и иди сюда! — грозно велела ей агни. — И впредь на таких вечерах старайся держаться моих дочерей, если, конечно, сама не желаешь позабавиться с кем-то из гостей!

Впервые в жизни, Рениса была благодарна данной ей отповеди. Даже такое снисходительное заступничество сейчас вызвало у неё искреннюю радость, а новые колкости, посыпавшиеся на неё от новых соседок, уже почти не задевали.

Дочери Марьярис чуть сдвинули стулья так, чтобы Рениса смогла сесть посреди их довольно большой делегации. Её совсем не удивило то, что одной из соседок вновь оказалась ехидная Мийрис.

— И что только за жижа в твоей голове вместо мозгов! — выдала она всё с тем же высокомерием. — Сунуться к агни, когда рядом нет покровителя! Да если бы не наша матушка, ты бы уже стонала сейчас под этими двумя в каком-нибудь тёмном углу! И что только за мода пошла на наивных глупышек!

— Да на экзотику потянуло, — фыркнула вторая соседка. У неё были удивительные переливающиеся огромные глаза, похожие на две огранённых бриллианта. — С тех пор, как Касси украла у тебя полукровку, каждый старается выпендриться. И Аулус тут преуспел, раз смог притащить нагу! Хотя, мне казалось, ему больше эльфы по вкусу.

— Так к эльфам, наверняка, иной интерес! — с явным намёком заявила соседка Мийрис, более крупная демоница с пухлыми волнительными губами и внушительным бюстом, который та нарочно выставляла напоказ. — Леди-замарашка ведь дочь посла, такую просто так не заполучить, разве что со скандалом. Вот и пришлось «жениться».

— Говоришь так, будто знаешь, что у Аулуса кто-то есть, и он вот-вот нам всем любовницу представит! — рассмеялась Мийрис, и вслед за ней захихикали ещё несколько демониц. Однако их злорадное веселье продлилось совсем недолго.

Двери в зал вдруг открылись, а за ними появился Аулус. Рениса сразу же узнала его алую шевелюру и гордую осанку. Вот только он оказался не один. Рядом, держа его под руку, словно они были парой, шла самая знаменитая и ослепительно прекрасная эльфийская леди — принцесса Шанталь.

— Да быть того не может! — ошеломлённо прошептала Мийрис под аккомпанемент удивлённых вздохов прочих демониц, тогда как в сердцах Ренисы пронёсся ураган. Разом запотевшие ладони непроизвольно сжались, а в горле пробкой застрял ком.

Дамиан:

Семнадцатый день месяца совы, второй день после возвращения

Липкий снег противно скрипел под ногами, колкий морозный воздух безжалостно щипал щёки и склеивал глаза. Пальцы, спрятанные в прочные перчатки из драконьей кожи, давно онемели, и уже в кистях начала чувствоваться неприятная скованность. Каждый новый шаг давался с трудом, но идущий, укутанный в подбитый мехом лисицы толстый плащ, был упрям. В миг, когда его разум требовал сдаться, он возрождал в памяти лицо любимой жены. Глубочайшее отчаяние и нестерпимая боль исказили прекрасные черты, превратив их в уродливую маску. И он растерзал бы всякого, кто осмелился бы заявить, будто она, изнурённая неудачными беременностями, в конце концов, утратила всякое очарование.

Это, верно, был злой рок, жестокая расплата за грехи предков. Их обыденное естественное для всякой пары желание стать родителями внезапно превратилось в сущий кошмар. Одна потеря следовала за другой, всякий раз, едва живот только начинал расти. Они потеряли так пятерых, несмотря на все меры предосторожности и усилия целителей. И вот, казалось, что им, наконец, улыбнулась судьба. До родов оставалось чуть больше двух месяцев, когда в их дом вновь пришла беда. Были вызваны самые прославленные целители и лучшие из лекарей-волшебников. Он отчаянно надеялся, что в этот раз им непременно удастся спасти малыша. Всё же срок был достаточным, чтобы при должных усилиях выходить недоношенного. Во всяком случае, ему уже доводилось встречаться с такими случаями, закончившимися вполне удачно, вот только судьба в очередной раз презрела их.

— Он умер ещё несколько дней назад, — констатировал лекарь. Его взгляд был пронизан состраданием и печалью. Мертворождённый младенец лежал синим бледным комком у него на руках.

— Но почему? — Боль прошивала насквозь. Словно молния, она пронизывала каждую клеточку, и не давала дышать. Он мог лишь рвано захватывать воздух, будто угодившая на сушу рыбина. И всё, о чём ему мечталось в тот момент — наконец, оглохнуть, чтобы не слышать, как в соседней комнате обезумевшая от тяжелейших родов и обрушившегося горя, надрывалась его любимая.

— Верните моё дитя! Отдайте его! Он нужен мне! — Её голос напоминал неистовый вой дикой волчицы, угодившей в капкан.

— Сердце перестало биться… — Ища причину, лекарь окутал тельце магией и принялся вглядываться в меняющийся узор чар. Яркие огненные всполохи почти мгновенно окрасились в жуткий зелёный, а затем внезапно потемнели. Брови лекари сдвинулись к переносице, а лицо вмиг помрачнело.