Терзаемый мучительными размышлениями, Дамиан и не заметил, как они покинули зимний сад и вышли в просторную галерею. По обеим сторонам между длинных полукруглых окон висели портреты предков. Все, как один, надменные и высокомерные. Они взирали на него если не с осуждением, то с явным пренебрежением. Дамиан насчитал едва ли пару-тройку добродушных лиц, а у портрета отца и вовсе остановился. Молодой Джулиан улыбался сверкающей улыбкой, а в его мягких карих глазах плясали озорные искры. По-видимому, отец всегда отличался неунывающим нравом, и годы ничуть не изменили его. С грустью от того, что, вероятно, своим промедлением он вызывает у родителей беспокойство, Дамиан отступил в сторону и, покосившись на последний портрет, застыл на месте. С картины на него взирала в полный рост Нэйдж! Он судорожно потёр глаза, думая, что от переживаний его зрение помутилось. Но кокетливая улыбка Нэйдж никуда не исчезла, как и томный с поволокой взгляд.

— Ваше Величество, что-то не так? — спросил шествующий рядом Маркус, однако Дамиан не мог выдавить и слова. Он, как зачарованный, продолжал взирать на портрет, тщетно выискивая в том несоответствия и изъяны. И не находил! Сердце тревожно забилось в груди, а выстроенные недавно мысли вновь разметались по черепной коробке. Всё смешалось, превратившись в хаос. И трудно было бы предсказать, сколько ещё времени Дамиан вот так простоял, как громом поражённый, если бы его не одёрнула Молли:

— Эй, хватит уже глазеть на портрет моей мамы!

Рениса:

Канун Чёрной ночи, тринадцатый день после исчезновения короля Дамиана

Несмотря на то, что Рениса сотни раз продумывала возможный диалог с отцом, оказавшись с ним наедине, она растерялась. Все заготовленные слова показались ей нелепыми и глупыми, а собственное поведение постыдным и даже подлым. Отец едва ли заслуживал ещё один нож в спину, особенно сейчас, когда всё итак было очень и очень непросто. Вот только промедление ничего не решало, а, скорее, напротив, могло обернуться настоящей бедой.

— Простите меня, отец, — виновато опустив голову, произнесла она, а затем, так и не поднимая глаз, честно призналась: — Я вас подвела и… обманула. Те платья и туфли подарил мне агни…

Рош молчал, и эта тишина пугала безмерно. Рениса нерешительно подняла голову и осторожно взглянула на отца. Сердца беспокойно затрепыхались внутри: она впервые видела того таким несчастным. Рош, сгорбившись над столом, закрыл лицо руками и не шевелился, застыв, словно скорбная статуя.

— Я… знаю, что повела себя, как дурочка, — залепетала Рениса, но отец её остановил.

— Те сведения о готовящейся войне на Каэре ты тоже получила от агни? — убирая руки от усталого и посеревшего лица, холодно спросил он.

— Д-да…

— Мне следовало догадаться, — горько хмыкнул Рош. — Ты была слишком лёгкой мишенью.

Рениса ощутила себя ещё более скверно. Ей было крайне неприятно осознавать, что в глазах отца она оказалась настолько наивной и невежественной. Но лучше уж так, чем вскроется истина и её отношения с Данье.

— Я была неосторожна, — вновь склонившись, виновато пробормотала Рениса.

Отец тяжело вздохнул и вновь подхватил со стола письмо.

— Должен признать, агни Аулус весьма великодушен и щедр, раз предлагает именно брак. Но… — Отец затряс конвертом и продолжил: — … твои решения сбивают меня с толку. Всего полмесяца назад ты устроила истерику, твердя, что не желаешь замуж ни при каких условиях, однако агни пишет, что получил твоё согласие. Он тебя соблазнил?

— Нет! — залившись краской, воскликнула Рениса. Она и подумать не могла, что отец устроит ей такой постыдный допрос.

— Сейчас не время для лжи, Рениса. — Голос отца стал строже. — Ситуация очень серьёзная!

— Но между нами и правда ничего не было! — Её сердца гулко забились в груди, а в глазах предательски защипало. Сейчас Рениса осознавала, что явно недооценила отца, и тот понимал куда больше, чем ей хотелось бы! Вот только она даже под страхом смерти не признается о своих отношениях с Данье!

— Допустим, — неохотно отступил отец, но лишь затем, чтобы нанести новый удар: — Значит, тебя шантажируют?

Рениса инстинктивно вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и попыталась перехватить инициативу:

— Я понимаю, что всё выглядит именно так, как вы говорите, но в последнее время я много думала. Матушка настолько одержима моим замужеством, что буквально готова отдать меня за первого встречного! Вы ведь уже знаете, что она устроила мне сегодня смотрины?

Отец нахмурился. Похоже, матушка и в самом деле действовала самостоятельно, и Рениса решила воспользоваться шансом.

— Меня хотели отдать за какого-то новоявленного сэйла, которому нужна не столько статусная жена, сколько нянька для брошенных племянников. Неужели вы желаете мне именно такого будущего?

— Вообще-то я не собирался мучить тебя и хотел отправить послушницей в Храм, — сознался отец.

Рениса едва сдержала усмешку. Предложение было довольно своеобразно. Послушницами могли стать те, кому не повезло по праву рождения получить образование в Храме, и они, как и старшие Жрицы, никогда не выходили замуж, служа только Полозу. Однако их жизнь едва ли сильно отличалась от судьбы запертой в имении младшей жены. Вечные ритуалы, правила и никакой свободы.

— Это разбило бы матушке сердца, — с нарочитой печалью заметила Рениса. — Впрочем, вы вольны делать так, как считаете нужным. Правда, не могу утверждать, что агни не захочет выкрасть меня из Храма.

— Что ж, вижу, твоё решение вполне осознанно, — прищурив усталые глаза, выдал Рош, откладывая, наконец, письмо. — Можешь «обрадовать» матушку и готовиться к церемонии. Надеюсь, ты не обидишься на меня, если мы устроим не самую пышную свадьбу? Всё же этот брак не делает чести нашей семье…

«И это всё?» — Рениса была удивлена. Она ожидала от отца, как минимум, нового сурового выговора, если не скандала. Может быть, последние события так сильно подкосили его, что он, лишь для вида пожурив её, просто сдался? Или же Аулус что-то написал в письме такое, что его успокоило и помогло смириться? Рениса терялась в догадках, но не стала искушать судьбу, потому поклонилась отцу и развернулась, намереваясь уйти. Однако, сделав всего шаг, вынужденно отпрянула назад, так как в кабинет ворвалась Сарояна, едва не снеся двери с петель.

— О, Рош! Я всё объясню! — с порога завопила она. — Я только воспользовалась своим правом хозяйки дома, приняв гостя. И никогда бы не отдала нашу девочку никому без твоего дозволения! Но сейчас у тебя так много дел и забот, вот я и решила немного помочь с поиском хорошего кандидата…

— Тише, Сарояна! — простонал Рош, берясь за голову. Его уставшее лицо перекосило гримасой боли. — Я ни в чём тебя не обвиняю.

— Правда? — Мать настороженно покосилась на Ренису. — Тогда для чего ты вызвал её?

— Для того что бы кое в чём разобраться. — Голос отца стал твёрже и жестче

Сердца Ренисы опасливо кольнуло недоброе предчувствие. Нервы натянулись, словно нити на ткацком станке. Она опасливо отступила, на всякий случай увеличивая дистанцию с матерью.

— Оказывается, мы совершенно не знаем нашу дочь, — продолжил довольно холодно Рош. — Пока ты сбиваешься с ног, ища ей суженого, а я беспокоюсь о её желаниях и стремлениях, она нашла себе мужа самостоятельно!

— Как это нашла мужа?! — оторопело переспросила Сарояна, тут же застыв на месте.

Отец вновь поднял со стола письмо и, глубоко вздохнув, произнёс:

— Это брачное предложение от посла демонов, на которое Рениса ответила согласием.

— Что?! — Высокий голос матери мгновенно перешёл на визг, а затем Сарояна накинулась на Ренису подобно стае диких ос, вмиг преодолев разделившее их расстояние. — Ах ты, бессовестная блудница! Да как ты могла?! Так вот чем ты в том проклятом дворце занималась! Демонов она ублажала, какой позор!

— Мама! — ошарашенная такой реакцией, Рениса отшатнулась от матери. — Ты всё не так поняла!