Его затрясло, словно от лихорадки. Сумбурные мысли безудержным веретеном закрутились в голове, не давая сосредоточиться. Он понимал, что должен был что-то сделать, отменить эту чудовищную магию, но никак не мог с собой сладить. Тело стало словно чужим и напрочь отказывалось подчиняться. От дрожи оно едва удерживалось на ногах, а голова начала раскалываться от жуткой боли. А тем временем, выпущенная на волю магия продолжала бесчинствовать: добравшись до предгорья, смертоносные смерчи повернули назад.

«Нет!!!» — кричало воспалённое сознание Дамиана, но он сам ничего не мог сделать. Перед глазами всё начало расплываться, он почти оглох от всё нарастающего трезвона колокольчиков. Даже сердце и то сбилось с ритма, словно хромое, оно запаздывало сначала на каждый второй удар, а затем и вовсе перешло на какой-то рванный, хаотичный рисунок.

Один из вихрей, вздымая в воздух рождённую им пыль, почти добрался до самого Дамиана. В носу засвербело, а в горле мгновенно образовался комок, от которого першило и нестерпимо тянуло кашлять. Но Дамиан не мог сделать даже этого. Проклятая пыль стремительно оседала в лёгких. Тяжесть сдавила грудь, и, казалось, что ему больше уже и не вздохнуть, как вдруг внезапный порыв леденящего ветра свалил его с ног. Морозный воздух ворвался в лёгкие, едва не разорвав их. А затем кто-то склонился над Дамианом.

— Так вот, что ты задумал, Дьюри, — произнёс незнакомый голос, от которого кровь вмиг застыла жилах.

Дамиан попытался поднять голову, но его тут же пробил жуткий озноб, и тело обессиленно обмякло. Завалившись и распластавшись на земле в нелепой позе, словно сломанная кукла, он смог увидеть лишь, как крупные хлопья снега ложатся на застывшую от сковавшего её мороза пыль.

Юфемия:

Четвёртая ночь от полнолуния кровавого Янгоса, шестнадцатый день после исчезновения короля Дамиана

Краска прилила к лицу. Как же неловко! И зачем она только послушалась этих глупых советов Араты? Вампирша, похоже, просто решила над ней подшутить! Впрочем, винить только её не стоило — наивным и слабым нет места на Бэрлоке. Теперь, когда Юфемия осталась одна, ей следовало быть более внимательной и разумной.

— Простите, — пролепетала она, отведя взгляд от Ариата. Заставить себя вновь посмотреть на него Юфемия не смогла. — Мои слова были неуместны. Вы вправе делать то, что считаете необходимым, м-м-ой господин…

— Не стоит меня так называть, Ваше Высочество. — Он подошёл ближе и теперь опасно нависал над ней.

— Тогда, как вы хотите, чтобы я к вам обращалась? — Её дыхание сбилось, а мелкую дрожь, что овладела ей едва она переступила порог спальни, уже невозможно было унять.

— Когда мы наедине, я бы предпочёл слышать своё имя, — произнёс он мягко, а его холодная рука коснулась её плеча.

Юфемия, нервно вздрогнув, инстинктивно сжалась. Его близость её пугала настолько, что колени подгибались, а в голове хаотично крутились обрывки из легенд и детских сказок. Вампиры всегда считались безжалостными убийцами, но никто не говорил, что они жестоки к тем, кого избрали не как жертву. Возможно ли, что он будет милосерден к ней?

— Понимаю, вам страшно. — Ариат опустил обе руки на её плечи. Его ладони почти невесомо скользнули по спине. — И всё же, прошу, доверьтесь мне сейчас. Так будет лучше для нас обоих.

— Хорошо, — сдавленно прошептала она и позволила себя обнять. Холодные руки, подобно дугам капкана, сомкнулись за её спиной. На краткий миг ей показалось, что тело окатили ледяной водой, она едва не задохнулась от этого жуткого ощущения. Но едва губы Ариата коснулись её волос, как мертвенный холод сменился лёгкостью весеннего ветерка. Юфемия не поняла, когда владевшая ей дрожь стала больше напоминать волнительный трепет. Быть может, её сразили искусные ласки Ариата, или же она попала под действие каких-то неведомых вампирских чар. Но, падая на белоснежные простыни под натиском нежных поцелуев, Юфемия совсем не чувствовала страха, и хотя происходящее всё больше напоминало ей причудливый и невероятно яркий сон, она не была уверена, что желает проснуться…

***

— Поднимайтесь, госпожа новобрачная! — Насмешливый голос Араты разбудил Юфемию. — Пора завтракать!

Она резко открыла глаза и бессмысленно уставилась в узорчатый полог. Казалось бы, всё так же, как и всегда: очередное утро, встреченное в собственной постели. Вот только, почему в её комнате вдруг оказалась вампирша? Сознание не торопилось просыпаться, а воспоминания вчерашнего дня медленно вползали в отяжелевшую голову. Жуткое нападение, бесконечно долгая полная слёз и тревог ночь, а затем… Шумная и скоропалительная свадьба!

Краска мгновенно прилила к лицу: безжалостная память наполнила сознание жаркими ночными сценами. И пусть всё было, словно в тумане, признаться, Юфемия ожидала другого. Слушая истории старших леди, она ждала от бэрлокского брака лишь боли и унижения, но никак не страсти и заботы. Впрочем, выводы делать было пока рановато, зато пришло время кое в чём разобраться.

— Зачем ты обманула меня? — Юфемия приподнялась на кровати и, грозно сдвинув брови к переносице, воззрилась на Арату.

— Обманула? Что за странные речи, Ваше Высочество, или я теперь могу называть вас сестрицей?! — хмыкнула вампирша, обнажая в недовольстве свои ярко-белые клыки.

— Зачем ты сказала, что я должна предложить твоему брату свою кровь?! — краснея, выпалила Юфемия. — Ты хоть понимаешь, как мне было неловко из-за этого?!

— Почему неловко? — На лице Араты отразилось искреннее недоумение. Её напряжённый взгляд скользнул по шее, и крохотные точки-зрачки вмиг расширились. — Он… Но это же… — она вновь запнулась, будто не находила слов, а потом, тряхнув головой, и вовсе выдала: — Глупость какая-то! Полный бред!

Её реакция привела Юфемию в замешательство.

— Что-то не так? — задала она закономерный вопрос.

— Всё не так! — отчеканила Арата, сверкая глазами. — Укус — это метка, право на вхождение в клан, если, конечно, ты вампир, а уж для человечки… Любая деревенская девица знает, что только подаренная кровь способна притупить жажду убийства! И лучше отдать своё тело, чем потерять жизнь. Выходит, он… пренебрёг вами?

— Вовсе нет! — воскликнула Юфемия и тут же вновь зарделась. Говорить такое вслух было чрезвычайно стыдно!

— Даже так? — опешила на миг Арата, но быстро вернулся своему лицу невозмутимость. — А он сильнее, чем я думала. Сумел подавить инстинкты… — задумчиво пробормотала она.

— Что? О чём ты? — всполошилась Юфемия. К своему стыду она слишком мало знала о вампирах, и теперь всё происходящее оказывалось для неё сюрпризом.

— Ничего, — буркнула Арата, а затем резко повернулась и подняла с прикроватной тумбочки ломящийся от выставленных на нем блюд поднос, который тут же всучила Юфемии. — Ваш завтрак!

— Но… почему это делаешь ты? — осторожно переспросила она. — Разве мне не полагаются служанки?

— Братец велел глаз с вас не спускать, иначе с меня спустят мою густую вампирскую кровь, — недовольно процедила Арата. — Так что давайте без глупостей!

— Ты… — Юфемия невольно ощутила чувство вины. В конце концов, они обе оказались заложницами обстоятельств, так не лучше ли вместо бессмысленных дрязг попробовать вновь наладить отношения? Во дворце Ю у них неплохо получалось. — Прости меня, и давай, наверное, уже обойдёмся без титулов. Мы ведь теперь одна семья…

«И, возможно, единственные в этом мире, на кого я немного смогу положиться, если не наделаю глупостей», — добавила она про себя и постаралась улыбнуться. Ей не хотелось, чтобы Арата увидела её тревогу и боль. Прошло уже почти два дня, а о матушке так и не было вестей — ни хороших, ни плохих. Юфемия точно бы извелась от беспокойства, если бы её оставили одну, однако в обществе она, как и полагалось принцессе, всегда держала себя в руках.

— Как скажешь, — примирительно хмыкнула Арата.

Юфемия подтянула к себе тяжёлый поднос. Тот буквально ломился от разнообразного содержимого: тут была и большая миска каши, и несколько пиал с маринованными овощами, и две тарелки с закусками из мяса и сыра, а ещё вазочка с фруктами. Помимо того, что смогло уместиться на подносе, на прикроватной тумбочке осталось ещё блюдце со сладостями и целый графин с тёмным отваром из корней одуванчика.