Вот почему старика Хачо соблазняла мысль иметь зятем такого всесильного человека, как Томас-эфенди, перед которым все трепещут. Будучи по натуре бесхитростным и правдивым человеком, Хачо, как сельский староста и первое лицо в деревне, не лишен был некоторой доли честолюбия. Вряд ли он согласился бы выдать свою дочь за простого крестьянина, тем более что она росла в необычных условиях.

Проча себе в зятья Томаса-эфенди, старик Хачо преследовал и другую цель. Ему как сельскому старосте постоянно приходилось иметь дело с местными властями, и он рассчитывал, что эфенди, став его зятем, в затруднительных случаях поможет ему.

И вот теперь все его надежды рушились!

Если бы ко всему этому Хачо узнал, какая опасность угрожает его любимой дочери со стороны Фатах-бека, он не перенес бы этого нового удара! Но его сыновья хранили молчание, хотя эта тайна, как моль, точила их. Особенно тужили Айрапет и Апо. Не придя ни к какому соглашению с братьями, они не знали, что предпринять, чтобы спасти любимую сестру от гибели.

Какая участь может ждать бедную Лалу, если бек похитит ее из отцовского дома? Смирится ли она со своей участью, или так же, как Сона, наложит на себя руки?..

В то время как они с тревогой думали о судьбе Лалы, она как никогда была беспечна и счастлива. После тайного свидания с Варданом, когда она получила из рук любимого человека заветную шкатулку, — мужская одежда, казалось, причиняла ей страдания. Ее томило жгучее желание быть одетой, как девушка, ей хотелось быть такой, какой ее создала природа. Она еще ощущала на губах теплые поцелуи Вардана, в ее ушах еще звучали его ласковые слона. А с той минуты, как Вардан на ее глазах одержал победу над эфенди, перед которым трепетал весь уезд, к ее любви примешалось и чувство восхищения.

Трудно сказать, почему женщинам нравится, когда мужчина превосходит их не только умом, но и силой и мужеством. Они восхищаются, если находят, что мужчина обладает этими качествами. С тех пор как Вардан с такой решимостью разоблачил зазнавшегося эфенди, которого Лала ненавидела всей душой, она стала относиться к нему с обожанием. Ей пришлось немало натерпеться от наглого сборщика, и всякий раз, когда он посещал их дом, она стремилась убежать и спрятаться от него, но отец посылал за ней и требовал, чтоб она приготовила чубук для эфенди.

Встретившись в ода с Айрапетом, Лала рассказала ему о ссоре Вардана с эфенди. Выслушав ее, Айрапет сказал:

— Молодец Вардан, правильно поступил. Этого негодяя следовало бы задушить. Привык помыкать крестьянами и думает, что каждый будет гнуть перед ним спину.

Лала была готова броситься на шею брату и признаться ему, что она любит, давно уже любит Вардана, и попросить его поговорить об этом с отцом, но Айрапет куда-то спешил. У Сары в этот день должно было состояться свидание с женой Фатах-бека — Хуршид. Рано поутру явилась Джаво с известием, что ее госпожа собирается посетить часовню близ деревни О…, где совершит жертвоприношения, чтобы исцелился ее больной ребенок. Она просит прийти туда Сару. Эту часовню одинаково почитали и курды и армяне.

Сара очень обрадовалась тому, что Хуршид исполнила ее просьбу, переданную через Джаво.

Выйдя из дому, Айрапет поспешил навстречу Саре, чтобы узнать, чем кончилось ее свидание с Хуршид. Миновав деревню, он уселся у подножья огромной скалы, с нетерпением поджидая жену.

Место, где сидел Айрапет, было очень живописное. Земля вокруг него была усеяна большими валунами. Между ними густо разросся кустарник, кое-где возвышались деревья. Внимание Айрапета привлекла дикая яблонька. Весь ее ствол был обвит ползучим растением, которое цепко опутало дерево и поднялось к ветвям, повсюду раскинув свои отростки. Оно, казалось, хотело задушить яблоню: верхние ветви дерева уже лишились листьев и высохли…

У всякого человека бывают минуты, когда он предается философским размышлениям. «Вот хороший пример, — думал Айрапет, глядя на яблоню, — это дикое растение живет как паразит, не имея корней в матери-земле, оно присасывается своими щупальцами к плодоносному дереву, питается за его счет, жадно сосет его соки, истощает и губит его. Так же и курд — словно ползучее растение — живет за счет армянина».

У Айрапета было чуткое сердце и светлый ум. Его взгляды на жизнь отличались широтой. Но где он усвоил их? Если бы он прожил весь свой век в деревне, то его кругозор, вероятно, был бы таким же ограниченным, как и у его односельчан. Но судьба распорядилась иначе. Молодость свою Айрапет провел в чужом краю. В юности у него вышла размолвка с отцом, и, как бывает в таких случаях, покинув отцовский дом, он отправился странствовать по свету. После долгих скитаний он наконец попал в Константинополь, который в ту пору был связующим звеном между Европой и Азией. Жизнь в большом городе на многое открыла ему глаза, и хотя он не изучал никаких наук, но усвоил некоторые передовые взгляды, о которых рядовой крестьянин даже и понятия не имеет.

Айрапет долго сидел у подножья скалы, ожидая жену. Солнце уже близилось к закату, и догорающие лучи его окрасили багрянцем вершины гор.

Наконец появилась Сара. По ее сияющему лицу Айрапет понял, что она идет с радостными вестями.

— Мальчик или девочка? — крикнул он.

— Мальчик, — с улыбкой ответила жена. Подойдя к нему, она устало опустилась на камень.

Ответ жены успокоил Айрапета. Слово «мальчик» означало радостную весть, — согласно народному поверью, рождение мальчика — это радость, а рождение девочки горе.

Сара стерла пот с лица, отдышалась и, передохнув, поведалa все, что она услышала от жены Фатах-бека.

Вот что она рассказала. Бек получил указание от эрзерумского вали и ведет сейчас какую-то подготовку — проводит учет мужского населения, раздает оружие, закупает лошадей, одежду и прочее. Что означает вся эта подготовка, Хуршид не знает. Но она по-прежнему советует или отправить подальше Степаника, или же выдать ее замуж, так как твердо убеждена, что бек рано или поздно исполнит свое намерение в отношении девушки. «И хотя, — добавила Хуршид, — у меня по этому поводу был разговор с отцом и он обещал образумить бека, но я не очень-то доверяю беку, и если дело примет такой оборот, я вынуждена буду оставить его дом и вернуться к отцу».

Внимательно выслушав рассказ Сары, Айрапет сказал:

— Хотя это не устраняет опасность, но хорошо, что дает нам передышку. За это время мы что-нибудь предпримем.

— Я согласна с тобой, — промолвила Сара.

— А теперь давай решим, как быть.

— Иного выхода нет, надо выдать ее замуж.

— Это не спасет Лалу. Бек не посмотрит на то, что она замужем, и похитит ее.

— Остается одно: найти такого человека, который женился бы на ней и увез в другую страну, — предложила Сара.

— Это ты хорошо придумала, — одобрил Айрапет, — но где мы возьмем такого человека? В нашей деревне не найдется охотников, каждый боится мести бека. Ведь бек наверняка спалит его дом и уничтожит всю родню!

— А я знаю такого человека. Он не побоится мести бека!

— Кто же это?

— Вардан.

Лицо Айрапета прояснилось, когда он узнал, что Сара была невольной свидетельницей свидания Вардана с Лалой и слышала, как они клялись в вечной любви друг другу.

— Вот и отлично, — сказал Айрапет. — Никто, кроме Вардана, не сможет ее спасти.

Стало смеркаться. Айрапет и Сара поспешили домой.

Дорогой Айрапет размышлял о том, что означают приготовления бека и почему он вооружает свое племя. Не замышляется ли новое злодеяние?

Было уже совсем темно, когда Айрапет и Сара вернулись домой. Они узнали, что после ссоры с Варданом Томас-эфенди, считая себя оскорбленным, покинул их дом и старик Хачо был этим очень обеспокоен. Он боялся, что обозленный сборщик подстроит ему какую-нибудь каверзу.

Несмотря на свой резкий и вспыльчивый характер, Вардан никогда попусту не обижал людей. Он считал Томаса-эфенди отъявленным негодяем, потому что тот, находясь на службе у турецкого правительства, притеснял своих соотечественников, обирал и разорял их. Помимо этого, ему было известно и прошлое эфенди: этот пакостник и плут, исполняя должность сборщика в разных уездах Армении, повсюду заводил жен и совратил немало молодых девушек. Очевидно, теперь такие же намерения были у него и по отношению к Лале. Он хотел, обманув доверчивого и наивного Хачо, соблазнить его дочь. Мог ли Вардан отнестись к этому спокойно, тем более что речь шла о любимой девушке.