— Что случилось? — спросила я, схватив его за руки и стараясь успокоить.

В первую минуту я подумала, что он сошел с ума: так он странно вел себя и говорил. Но вскоре он успокоился и лишь повторял: «Мой дом разорен… мы погибли…» — и, закрыв руками лицо, заплакал.

— В чем дело, что случилось? — снова спросила я.

— Беда стряслась, погиб «золотой петух», — сказал он грустно.

— Как погиб? — воскликнула я.

— Погиб… на моих глазах.

Я снова решила, что он рехнулся, потому что в последние годы ему это часто мерещилось.

Я постаралась его успокоить и попросила, чтобы он рассказал мне подробнее, что ему привиделось.

Он сказал, что видел золотого петуха с золотой курочкой и цыплятами. Они гуляли по саду, курочка и цыплята весело клохтали, вдруг налетели коршуны. Золотой петух и курочка долго сражались с коршунами, чтобы спасти цыплят от их когтей, но те растерзали петуха и курочку в клочья и, подхватив цыплят, умчались ввысь.

— Тебе все это приснилось, — старалась я успокоить мужа.

— Нет… нет… это был не сон, я видел своими глазами… у меня даже осталось в руке золотое перо… посмотри, посмотри, оно все в крови… еще не успело обсохнуть.

Он протянул руку, чтоб показать мне золотое перо, но в руке у него ничего не было. Тут он опять впал в беспокойство, страшно разволновался, потом мало-помалу успокоился. Вдруг как задрожит всем телом, лицо у него перекосилось, вскрикнул последний раз: «Мой дом разорен», — и испустил дух…

Рассказ госпожи Мариам взволновал всех: Рипсиме и Гаяне не могли сдержать слез; глядя на них, заплакали и гостьи.

— Что это за «золотой петух»? — спросила одна из них.

— Он приносит счастье нашему дому, мы ему обязаны нашим богатством, — ответила госпожа Мариам, которая была суеверна не меньше, чем ее покойный муж. В семье Масисяна все, кроме Стефана, свято верили в «золотого петуха».

— Это верно, — подхватила пожилая гостья, — счастье каждого дома бывает связано с какой-нибудь таинственной силой. Когда оно покидает дом, то уносит с собой его счастье. Я знала в нашем городе одного человека. Рассказывали, что у него в доме жила змея. Каждый вечер она оставляла перед своим гнездом чесночную шелуху; домочадцы собирали ее, прятали, а к утру шелуха превращалась в золотые монеты. Однажды кто-то из домочадцев обрубил хвост маленькому змеенышу. Змея разгневалась и навсегда покинула этот дом. Лишившись золота, семья скоро обнищала.

Госпожа Мариам и гостьи долго говорили о всяких счастливых и несчастливых приметах, и время шло незаметно. Затем они снова вернулись к обстоятельствам загадочной смерти хозяина.

— Что же сказал врач, когда он на другой день освидетельствовал тело покойного? — спросила одна из женщин.

— Сказал, что он умер от паралича сердца, — ответила госпожа Мариам.

— Провалиться бы всем докторам, что они понимают в этих делах…

Больше пяти лет отсутствовал Микаел и наконец вернулся в дом Масисяна. Все это время он жил в Москве, но ежегодно посещал Нижегородскую ярмарку, несколько раз ездил в Марсель, побывал и в других европейских городах.

Его появление в доме Масисяна вызвало такое же любопытство, как и много лет назад, когда он мальчиком впервые переступил порог этого дома.

Но тогда он был неотесанным и неуклюжим, каждое его слово, каждый жест вызывали смех, а теперь его нельзя было узнать. Воспитанный, образованный, просвещенный, он держался с достоинством и невольно внушал симпатию и уважение.

Многое изменилось и в доме Масисяна за эти пять лет: госпожа Мариам заметно постарела, горе и заботы иссушили ее; Гаяне своим видом напоминала пожилую монахиню, для полноты картины только не хватало черного одеяния и четок; Рипсиме еще больше расцвела и превратилась в стройную, красивую девушку; свойственная ей в детстве строптивость уступила место женственной мягкости. Она была в том счастливом возрасте, когда влюбляются и хотят быть любимыми. В остальном все в доме было по-старому, недоставало только хозяина.

Прошла неделя со дня приезда Микаела. Все это время он редко бывал дома, и домочадцы Масисяна почти не видели его. Целыми днями он занимался делами покойного. Рано утром выходил из дома и возвращался поздно ночью настолько утомленный, а подчас в таком раздраженном состоянии, что избегал разговоров. Микаелу отвели комнату Стефана. Всякий раз, когда он приходил домой, госпожа Мариам заглядывала к нему и нетерпеливо спрашивала:

— Ну что вам удалось сделать?

— Пока еще ничего… — неизменно отвечал он.

Как-то вечером он принялся писать Стефану подробное письмо:

«Дела вашего отца, как я и предполагал, оказались в плачевном состоянии: лавки почти пустые, все более или менее ценные товары похищены. И знаете, чьих рук это дело? Наиболее доверенных приказчиков вашего покойного отца.

Они воспользовались благоприятным моментом — его скоропостижной смертью — и расхитили все его состояние.

Я никого не обвиняю; ага часто повторял мне, что „умный человек непременно будет воровать“, он считал воровство одним из главных источников существования. Он сам же воспитал своих приказчиков ворами, ловкими и прожженными ворами, и не понимал того, бедняга, что оружие, которое он ковал против других, в один прекрасный день обернется против него самого.

Я встретился с немалыми трудностями, прежде чем мне удалось привести в порядок расстроенные дела вашего отца. Иные дела так запутаны, что вряд ли вообще удастся их распутать. Вся беда в том, что тут налицо уголовное преступление и, если его раскрыть, многих придется упечь в Сибирь, а это и вам и мне, я думаю, не доставит большого удовольствия.

Представьте себе такого рода подлог. У вашего отца был ходатай по делам (этого негодяя вы не знаете), — человек такого сорта, о которых говорят, что „все входы и выходы знает“, словом прожженный жулик, всю свою жизнь он занимал низкие должности, где в ходу лихоимство, где даже честный человек становится жуликом, — вот этот тип, будучи поверенным вашего отца, самым бесчестным образом вымогал деньги у его должников, а после смерти хозяина он сумел опутать вашу простодушную мать, стал ее доверенным лицом и опекуном ваших несовершеннолетних сестер: волк стал покровителем овечек. Затем этот разбойник в сговоре с приказчиками покойного совершил невероятные жульничества. Чтобы дать вам хотя бы малейшее представление о том, какие преступления они совершили, приведу несколько фактов. У многих людей оказались на руках фальшивые векселя на довольно крупные суммы денег, якобы выданные вашим отцом. Но я твердо знаю, что ага никогда не терпел недостатка в деньгах и не делал долгов. Откуда же взялись эти векселя? Ясно, что они были сфабрикованы приказчиками: они умели отлично подделывать подпись аги. Вы же знаете, что он был неграмотный, с большим трудом научился подписывать свою фамилию, так что подделать его подпись было нетрудно. Все эти векселя были предъявлены в суд для взыскания, а опекун сирот, он же доверенное лицо вашей матери, засвидетельствовал их подлинность.

Разобраться во всем этом и вывести на чистую воду мошенников не составило бы большого труда, но, как я уже говорил, совершено уголовное преступление, и многие, замешанные в этом деле, понесут тяжелое наказание. Решение этого вопроса я оставляю целиком на ваше усмотрение и буду ждать ваших указаний.

Я до сих пор помню, как вы мне сказали однажды в Москве: „То, что приносит поток, поток и уносит“. Так именно и случилось: богатство вашего отца было построено на такой шаткой основе, что иного конца и не могло быть, после его смерти оно должно было неминуемо рухнуть… Ваша мать в делах ровно ничего не понимает. Она стала бы владелицей всего после смерти мужа и сохранила бы оставленное им наследство, если бы из-за своей неопытности не попала в лапы хищников. Можно ли винить ее? Жена, которая при жизни мужа не была ему другом и помощником, жила взаперти, не знала и не разбиралась в делах мужа, когда его не стало, вполне понятно, не смогла спасти имущество от корыстолюбивых людей. Ваш отец сам подготовил свое разорение… Если оставались хотя бы счета, но и этого нет… Если даже они и были, кто-то успел прибрать их к рукам».