Но все равно — одиннадцать посещений Равены. И всякий раз две недели отдыха там после поездки через всю страну. Отец скрягой не был и деньги на отдых ей давал приличные — правда, настаивал, чтобы большую часть она тратила на книги по военной тематике и необходимое в хозяйстве при ее образе жизни оружие.

Он и представления не имел, что большую часть денег Дали тратила как раз на платья и чисто женские развлечения: танцевальные залы для дворян, косметика, украшения. Отец не доводил мужское воспитание до абсурда и платья носить разрешал. По возвращении домой она безбожно занижала стоимость всего этого — а стоимость оружия и книг, соответственно, безбожно завышала. Отец, сидень и домосед, в Равене был последний раз за несколько лет до ее рождения, а потому, не зная цен, не мог и обнаружить ее проделки.

И вот теперь у нее появилась возможность перебраться в столицу из скучнейшего пограничного захолустья! Девушка не особенно и колебалась — продала поместье и все, что только могла, наняла две повозки и с двумя служанками и тремя охранниками отправилась в Равену. Там она быстро подыскала и купила довольно приличный дом — не дворец, но и не хибару. Ко двору, разумеется, не попала — откуда у нее нужные связи? В высшее общество тоже не смогла проникнуть — там свои порядки, ее немаленькие по меркам небогатого дворянства в том числе и столичного) деньги по сравнению с состояниями знати выглядели смешно, а само по себе дворянское происхождение (как и древность рода) мало что значит для господ и дам высокого полета. Правда, особенно она и не огорчалась — на том уровне, где она оказалась, можно было завести достаточно приличных знакомств и участвовать во множестве приличных увеселений. К тому же порой иные вельможи устраивали «открытые балы», куда мог попасть любой «простой» дворянин или любая «простая» дворянка.

Так она прожила примерно год. А потом снова сработали дедушкины гены — она трезво задумалась о будущем. Таковое представлялось каким-то зыбким, туманным, серым…

Будь в ней побольше женственности, получи она чисто «женское» воспитание, действовала бы по-другому, без колебаний двигаясь по накатанной колее. Но воспитание в чисто мужском духе сыграло свою роль: она попросту не умела искать выгодную партию, да и не ощущала в том потребности. Судя по некоторым осторожным обмолвкам, любовники у нее были (в этом отношении она, похоже, была совершенно нормальной), но вот к замужеству, даже крайне выгодному, Дали (в чем призналась с обезоруживающей улыбкой) не питала никакого желания. Мужское воспитание развило в ней крайнюю независимость характера — а в роли супруги велик был риск оказаться в подчиненном положении. Неизвестно еще, попадется ли муж, из которого можно вить веревки — что долго делала та же Маргилена Дино. Да и ее деньги, трезво отдавала она себе отчет, когда-нибудь обязательно кончатся — пусть не завтра и не послезавтра и не через год. И что потом? Поместья, позволявшего бы получать постоянный доход, у нее больше не было (да и сохрани она отцовское, очень быстро из-за истощения серебряной жилы доход с него стал бы крайне скудным). А вложить серьезный капитал в какое-нибудь доходное предприятие, как втихомолку поступали многие дворяне, становясь «теневыми» пайщиками, она опасалась, резонно считая, что ничегошеньки не понимает ни в бирже, ни в торговле, ни в прочем, говоря языком Земли, бизнесе. Очень уж велик риск все потерять. Армейская служба ее не прельщала нисколечко. В пиратки как-то не тянуло.

И вот тут-то один ее знакомый (судя по мимолетно потупленным глазам, ну очень близкий знакомый, а судя по некоторым обмолвкам, изрядный авантюрист) вернулся из Шалуата. Подробно рассказал о сложившейся там обстановке, при которой свергнуть князя посредством ваганума довольно легко. И посетовал, что у него нет достаточно денег: подобное предприятие, пусть и не особенно трудное, но затрат потребует немалых.

Дали (наверняка с видом наивной простушки) поинтересовалась подробностями. «Знакомый» (наверняка рисуясь перед красивой подругой) подробно ей рассказал, как такие дела делаются и сколько примерно денег потребуется.

Тут Дали и осознала, что такие деньги у нее есть. Даже больше, чем требуется!

Следующая мысль сначала показалась ей вздорной, авантюрной, несбыточной мечтой — но чем больше она думала над этим в одиночестве и просчитывала многое, тем больше утверждалась в уверенности: может получиться, если взяться за дело толково и рассудочно, как ее дед в свое время поступил с серебряной жилой. Сам он ничего не понимал ни в рудничном деле, ни в плавильном — но нашел людей, которые в этом разбирались как раз отлично. Собственно, чем таким особенным от этого отличается ее задумка? Да почти что и ничем, если по большому счету.

Через неделю она на двух каретах отправилась в пограничную с Шалуатом каталаунскую провинцию — в сопровождении «знакомого», тех трех бывших охранников (до сих пор крепостных, преданных ей, как собаки) и пятерых сорвиголов, нанятых «знакомым» в Равене. Сама она в мужском костюме ехала верхом, что не вызывает никакого удивления на таларских больших дорогах, а уж в Каталауне тем более — а в каретах, в обычных сундуках и дорожных мешках, лежало три четверти ее золота (остальное она благоразумно оставила в Равене на случай провала всей затеи, и по тем же причинам не стала продавать дом, а оставила его на попечении служанок).

По прибытии на место она ничем не занималась сама, старательно разыгрывая роль не кисейной барышни, а увлеченной охотой молодой дворянки, хорошо умеющей ездить верхом и стрелять. Такие приезжие в Каталауне не редкость (взять хотя бы девушку по имени Яна).

Главные труды взял на себя «знакомый», которому помогали трое «егерей». Действовали с толком, с расстановкой. Примерно месяц подбирали отряд, хорошенько присматриваясь к каждому человечку.

На разработку точного плана ушло три дня. На четвертый конный отряд в двести человек отправился к границе, благополучно ее пересек…

— Ну, а дальше, наверное, и рассказывать не стоит, вы наверняка и так знаете, ваше величество, — улыбнулась Дали.

— Разумеется, — сказал Сварог. — Что, это действительно оказалось так легко?

— Довольно-таки, — с безмятежной улыбкой ответила Дали. — Где-нибудь в другом Маноре пришлось бы потруднее, или дело провалилось бы вообще, и неизвестно, удалось бы унести ноги. Но в Шалуате князь настолько всем осточертел, что его, собственно говоря, и не защищали…

С Бони в Дойре было примерно так же, подумал Сварог. Плохо приходится властелину, которого подданные совершенно не хотят защищать…

Он спросил серьезно:

— Вы рассчитываете удержаться?

— Рассчитываю, — так же серьезно ответила Дали. — Я прихватила еще очень полезного человека — из тайной полиции его прогнали за всякие… вольности с казенными деньгами, но дело он, я уже убедилась, знает. Он в два счета организовал в Шалуате тайную полицию и собрал туда почти всех соглядатаев князя. Не знаю, что будет потом, но пока что не усмотрено попыток организовать серьезное противодействие — и людей, занятых бы организацией такового. Я быстренько провела кое-какие полезные реформы: снизила налоги, чуточку облегчила жизнь крестьян и ремесленников, вообще простых горожан, да и дворянам бросила пару вкусных косточек. Я должна удержаться.

— Будем надеяться, Дали, — сказал Сварог. — Будем надеяться… В конце концов многим подобное удавалось, некоторых я даже знал лично… Вы хотите что-то сказать?

— Ваше величество, вы позволите быть чуточку дерзкой?

— Красивым девушкам это всегда дозволяется, — обаятельно улыбнулся Сварог.

— Вам самому удавалось это столько раз…

— Ну, где же здесь дерзость? — с той же улыбкой сказал Сварог. — Это не дерзость, а признание реальных фактов. Которые слишком многим известны, чтобы пытаться их скрывать… В конце концов не обязательно искать примеры в ваганумах прошлого. Не раз в иных королевствах претендентки на престол боролись за него вооруженной рукой — и многие из них побеждали. Самый свежий пример произошел не так уж и давно — я имею в виду Лавинию Лоранскую.