Чувство опасности прямо-таки вопило — очень уж серьезные ребятки бежали в их сторону. Все как на подбор здоровые, откормленные, прущие вперед с наглостью хозяев жизни. Зеваки с их пути отскакивали в панике, словно от армады бульдозеров. Большинство этих черно-зеленых хлопцев сжимали в ладонях что-то типа коротких жезлов. Еще — у всех плащи горбились на спине так, будто под ними были рюкзаки. А некоторые держали черные коробки с проводами и время от времени поглядывали на них (по поводу этих коробок Сварогу на ум почему-то выскочило воспоминание из школьных времен: кабинет физики, лабораторные работы, амперметр)…

Да, братцы, тут уж впору бить во все пожарные колокола. Это вам не городовой, которому можно задурить голову или, на худой конец, дать в рыло и слинять…

И тут озарило.

— Внимание! Вардронцы! — во всю силу легких заорал Сварог, поднимая руку. — Внимание! Подойдите ко мне, подойдите ближе! Слушайте! Вы оказались в месте проведения учений Каскада. (Городовой уже раздвигает плечами второй ряд зевак, а хлопцы в черно-зеленых плащах уже на подходе к скоплению людей вокруг капсулы.) Учения продолжаются! Даю вводную! Внимание! Разыгрываются дорогие призы. Очень дорогие призы для самых исполнительных горожан! Цель — добежать до… — Сварог огляделся, — до железных ворот, — и показал в сторону, противоположную той, откуда неслись черно-зеленые. — Первые десять финишеров получают призы. Очень дорогие призы! Повторяю! Десять первых финишеров получают очень ценные призы. К финишу! За мной!

И раньше, чем Сварог прокричал это «за мной», многие сорвались с места.

Как показывает практика, люди повсюду одинаковы. Кабы за призом надо было нестись на другой конец города, многие остались бы на месте, а забег на короткую дистанцию под силу даже толстякам и сердечникам. Кабы приз был обещан всего лишь одному победителю, многие также бы призадумались над предложенной вводной, — а тут все ж таки целая десятка победителей, шансы есть. К тому же, психология толпы — она и в Африке, и в Короне психология толпы. Стоило сорваться одному, не выдержал и второй, а вскоре уже помчались и все остальные, может даже не понимая, зачем им это надо, просто — «Динамо» бежит, все бегут. И я вместе с ними.

Сварог несся, стараясь не вырываться вперед, стараясь оставаться в гуще или, на актуальный спортивный манер выражаясь, в пелетоне. Да и не очень-то вырвешься. Потому как Рошаль спринтерских чудес не показывал, а приходилось равняться на него. И даже приходилось его подгонять, чтобы и вовсе не отстать от пелетона на радость преследователям.

Сварог на бегу прикидывал отход и, когда спортивная гуща спринтеров проносилась по скверику, разбитому на последнем движущемся кольце, напролом через кусты и по скамейкам, мастер капитан свернул в сторону и увлек за собой спотыкающегося охранителя. Из скверика они заскочили в ближайший переулок. Бежали недолго — до первой попавшейся двери.

— Туда!

Сварог схватил Рошаля за рукав, развернул и толкнул в сторону высокого крыльца.

— Нельзя же! Надо уйти как можно дальше! — с трудом выдавил из себя запыхавшийся охранитель.

— Наоборот. Некогда объяснять, масграм, — сказал Сварог, толкая дверь. — Потом. Не забудьте перейти на шаг и натянуть беззаботную улыбочку.

Шагнув за порог, они попали в просторный холл, залитый электрическим светом. Холл освещала гигантская люстра под высоким потолком и светильники на стенах в виде белых шаров на затейливо изогнутых бронзовых ножках.

— Не останавливаемся, масграм, и не крутим головой, — прошептал Сварог. — Мы у себя дома, мы не заблудшие какие-нибудь.

Взяв охранителя под ручку, Сварог наклонился к нему с улыбкой, зашевелил губами — короче, сделал вид, что они увлеченно беседуют. Если вдруг они и поведут себя как-то не так, не в согласии с местными нравами и обычаями, то посторонним предлагалось списать сии неувязочки на поглощенность разговором. Вполне житейское дело, право, ну заболтались люди…

Они неторопливо пересекали холл. Бросая по сторонам взгляды, Сварог ориентировался на ходу. Много колонн, много позолоченной лепнины, несколько мозаичных полотен на стенах, множество кресел и диванчиков там и сям, а перед диванчиками непременные маленькие столики, вощеный паркет под ногами. По всему залу, в основном возле колонн, которых тут понатыкано было сверх всякой меры и необходимости, стоят загадочные ящики самых разных габаритов. Приземистые и вытянутые, тихо гудящие и молчаливые, с рычагами и без оных.

Установить предназначение ящиков на взгляд не получалось. На ум приходили лишь игральные автоматы типа «однорукие бандиты» или автоматы для продажи мелкого товара вроде сигарет. Но те обычно наполовину прозрачные, или на них имеются окошечки, в конце концов намалеваны рекламно-разъяснительные рисунки и надписи. На этих же — ничего подобного. Все как один выкрашены в унылый шаровый цвет, и никаких тебе зазывно подмигивающих огоньков и разноцветных картинок. Разве что удалось заметить несколько мелких и напрочь непонятных рисунков-символов — вроде трилистника, перечеркнутого красным крестом, или двух змей, шипящих друг на друга.

Так. В углу за низким столом сидят трое мужчин, солидных во всем — от возраста до дородности, что-то пьют из дымящихся чашечек кофейного образца. Бюргеры по очереди посмотрели в сторону вновь прибывших и отвернулись, как от чего-то малоинтересного. Отлично.

Под мозаичным панно, изображающим некое народное гуляние вокруг раскаленного докрасна камня, стоял внушительных размеров деревянный стол, за ним восседала миленькая барышня с глубоким вырезом на трико и в зеленом берете. Девушка подняла на них глаза, в ее взоре читался немой вопрос.

Сварог был уверен, что их окликнут. Однако ж нет, девушка лишь проводила их взглядом и более ничего. Выходит, они выбрали правильную линию поведения для этого места? Даже не зная, куда именно попали и какие тут в ходу правила. Вырулив из-за колонны, мимо Сварога и Рошаля прошла дама в коротком плаще, с серьгами в виде золотых сосулек до плеч и в манерной шляпке с темной вуалью. Мазнула по ним взглядом, чуть задержавшись на Свароге. После чего опустила глаза на пояс Сварога, тут же гордо вскинула голову, высокомерно поджала губы и проследовала своим курсом. Ах, вот мы кто такие! Аристократка, презирающая плебеев. Мы, значитца, для нее знатностью и происхождением не вышли-с. Не до обид, конечно, милочка, но знала бы ты, что созерцаешь самого что ни на есть короля. И не единожды короля. А равно графа, лорда и вообще настоящего полковника. Хоть догоняй и разъясняй…

Сварог искал лестницу или коридор, но увидел нечто иное, что тоже вполне годилось, а именно — металлическую клетку, за которой в электрическом свете блестела деревянная обшивка кабины. Лифт. То, что нужно.

Остановились возле лифта.

— Да говорите же вы что-нибудь, масграм, — чуть ли не взмолился Сварог. — Изображайте горячий спор. Мне необходимо время.

Вот чем Рошаль хорош — в один миг схватывает ситуацию. Умеет моментально врастать в нужный образ. И сейчас он сходу, без пауз и раскачки, принялся играть разгоряченного диспутом интеллигента, даже ухватил Сварога за край плаща, как порой, в пылу разговора, иные говоруны крутят пиджачную пуговицу собеседника. Однако, в отличие от Сварога, мастер охранитель не просто шевелил губами, а напористо произносил вслух некий текст:

— И не надо со мной спорить, граф! Первая наша задача — пополнить скудную государеву казну. Но как пополнишь, когда воруют? Особо же не стесняются те, кто сидит далеко от князева дворца, — дескать, не дотянутся до нас руки. Вы согласны, граф? Но погодите ж — дотянутся, ухватят да взыщут. Для того и желает князь знать, кто, где и сколько уводит от государевой нужды. Ну а иначе, как скрытным глазом, про то не вызнать… Граф, я ясно излагаю?

А граф шарил взглядом по решетке, по металлической раме, по стенам и никак не мог взять в толк, как же этот лифт отпирается. За дверную ручку, как принято у всех нормальных людей? Так нет же ручки! Нажатием какой-нибудь кнопки? Так где ж она тогда, сто тысяч чертей вам в печень? Рошаль продолжал нудеть над ухом: