Сварог вынужден был признать, что некая правота в ее словах присутствует – во всяком случае, в пункте первом. Священнослужителей тоурантцы, возможно, тоже офигенно уважают, но уж точно не за умение командовать броненосцами. К тому же возможны всякие глупые недоразумения. В горячке, дыме с пеплом и полумраке схватки на цвета его камзола, конечно, никто внимания не обращал. Сейчас же, пока не разберутся, еще и проходу, того и гляди, давать не будут, начнут бухаться в ноги: «Батюшка, дозволь исповедаться, грехи отпусти, окрести ребеночка, освяти наш брак…» Ладно, решил Сварог. И переоделся в наименее навороченный из мундиров шторм-капитана.

В дверь постучали, и, без положенного «добро на войти», дверь распахнулась от доброго толчка извне.

– Салют мечом, кронг-адмирал Сварог! – в проем порывистым ветром ворвался радостно скалящийся наследник гаэдарского престола Олес, в каждой руке сжимая по плетеной корзине.

– Молокосос и невежа. Привык в своих замках вламываться куда захочет без спросу… – раздалось следом знакомое ворчание, и в каюту чинно ступил суб-генерал Пэвер. – В штрафники бы тебя на месяц, да меня командиром…

Но извиняться за младшего по званию суб-генерал не стал, вместо того зычным голосом командующего парадом поприветствовал Сварога:

– Здравия желаю, мастер раненый граф! Ага, вижу, идете на поправку, отлично. Ну да, с вашими-то способностями… Так, так… – И Пэвер завертел головой, видимо, любопытствуя, как же выглядят покои флотского военачальника.

Сухопутный вояка осмотром остался заметно недоволен. Что-то, видать, не сошлось с его представлениями об апартаментах, подобающих командиру боевого корабля. Он неодобрительно покачал головой и раздраженно поправил пояс с оружием (там, слева, красовался прежний меч, справа был подвешен штык, справа же просунут кремневый пистоль).

Звякнуло в корзинах, которые молодой князь определил у стены под откидным столом, тут же его и откинув. Из навалов снеди, из залежей фруктов, как головы гадюк из мха, торчали горлышки винных бутылок. Их-то первым делом под одобрительный кивок Пэвера принялся извлекать Олес.

– Нога как? – спросил Сварог.

– Отлично! Вы бы видели здешний лазарет, капитан – мертвого поднять можно…

– Это точно, – подтвердил Пэвер. – Нам бы такой в шестой полк – и еще не известно, чем бы война закончилась…

– А вы-то как, мастер Сварог? – поинтересовался князь. – Мы и вас хотели в лазарет определить, но баронетта изволила воспротивиться…

– Капитана в капитанской каюте и стены лечат, – бросила Клади. – Сам видишь, здоров командир.

– Ну, вроде да… – Олес оглядел Сварога с ног до головы. – Как думаете, чем это по нам шарахало?

– Да пес его знает, – искренне ответил Сварог. – Какие-то магические штучки… Корабль-то цел?

– Слава Пресветлому, хранит нас Господь… Трубы лишились, но и на трех идем уверенно. Больше никаких повреждений. Что это было, не знаю, но оно сгинуло.

«Не уверен», – мрачно подумал Сварог.

Молча поклонившись на пороге, в каюту зашла черноволосая женщина, Чуба-Ху. Последним, чуть запоздав, появился Рошаль, еще раз выглянул в коридор и тщательно запер за собой дверь. Был он в неизменном, некогда роскошном коричневом балахоне, будто его в теплой каюте пробирает озноб. «Да уж, – подумал Сварог, – свою хламиду он поменяет лишь точно на такую же – с потайными карманами и карманчиками…» И констатировал:

– Нуте-с, вся команда в сборе. Потерь нет, никто серьезно не ранен. И, судя по вашим довольным лицам, кораблик наш. – Он подмигнул своему бравому экипажу. – Что-то не слышу заверений в собственной гениальности и прирожденном таланте флибустьера.

– Лично у меня нет слов, граф, – только развел руки суб-генерал. – Преклоняю колена…

– Зато у меня есть, – высокомерно перебил Рошаль и повернулся к Сварогу. Удивительное дело, но в его рыбьих глазах появилось нечто, что с натяжкой можно было бы назвать человеческими эмоциями. – Мастер капитан, до последнего момента я, каюсь, не верил, что ваша затея с захватом этого…

– Ладно, голуби мои дорогие, отставить, – великодушно махнул рукой король далеких стран. – Я понял. Давайте к делу. Вопрос первый: кто в лавке остался? Мы ведь, я так понимаю, плывем?

– Как поплыли, так и плывем, остановок не делаем, – Олес разворачивал завернутые в бумагу бокалы. – А в рубке сейчас дож распоряжается.

– Дож? – повернулась к нему Клади. – Мне отчего-то казалось, что он остался на берегу.

– Это другой дож, – Пэвер остановился перед шпагой, потрогал ножны. – Они без дожа не могут. Сразу выбрали нового. Едва закончили с ритуалами… Следует признать, тоурантцы поступили мудро. Подобрали самого подкованного в морском деле – некоего Тольго, который пять лет ходил по Руане старшим матросом на «Герцоге Джунгаре».

Выборы дожа, ритуалы, курс, которым следует «Адмирал»… Гроздья вопросов – выбирай, с чего начать. Да, многое Сварог пропустил…

– А дож не… – Пэвер многозначительно посмотрел на Рошаля, присевшего на стул в уголке каюты.

Бывший княжеский охранитель, уловив недосказанное, скупо ухмыльнулся:

– Тольго под присмотром, не беспокойтесь. При нем помощником приставлен Рорис из рода Бамо – рода, который всегда соперничал с родом Тольго за власть в Клаутэне. Рорис и на этот раз стал бы дожем, если б выбирали, как обычно – исходя из заслуг фамилии перед доменом…

Браво, выходит, и охранитель времени не терял, занимался прямым своим делом. Поди ж ты, уже установил, кто на кого зуб имеет, кто за кем присматривать станет… Из сказанного получается, что он этого Рориса из семьи Бамо уже вербанул в агенты, сыграв на противостоянии родов. Неплохо.

негромко пропел Олес, увлеченно вкручивая штопор в матовую бутыль.

– Хватить орать, испытуемый, – сказал Пэвер, снимая со стены шпагу. – Я и так уже оглох от пальбы, землепотрясений и воплей храбрых тоурантцев…

– Которых я бы не рекомендовал в глаза именовать тоурантцами, – бросил Рошаль. – Мне удалось установить…

(Пэвер рекомендаций Рошаля не слушал. Он отошел в сторону, держа шпагу обеими руками на уровне груди, будто намеревался вручить ее кому-то в качестве именного оружия. Остановился точно под фонарем, наполовину вытащил клинок из ножен и внимательно, как энтомолог в засушенную бабочку, вглядывался в потемневшую сталь, бормоча себе под нос то удовлетворенно: «так, так», то загадочно: «ага, ага», а то и потрясенно: «ах, в этом смысле…». Клади тихонько заглянула ему через плечо.)

– …что ввиду исконно натянутых отношений между Тоуром и доменом Клаустон, жители означенного домена считают намеренным оскорблением, когда их называют тоурантцами. Их следует звать клаустонцами или клаутэнцами. Чревато, знаете ли… – не обеспокоенный уменьшением количества слушателей занудно продолжал Рошаль.

– Да ладно вам, Рошаль, лекции читать! – поморщился Олес, взмахнув штопором с навинченной на него пробкой. – Не в Гаэдаро. И папаша мой, чтоб ему в адских подвалах пожарче горелось, колпаком уже не прикрывает.

«А у нас все по-прежнему, – умилился Сварог, взяв со стола бутылку вина и разглядывая этикетку. – Как они без моего присмотра умудрились не перестрелять друг дружку, ума не приложу. Видимо, были заняты очень посторонними делами…» Он сознательно отпустил разговор – чтобы почувствовать, какие произошли изменения и сдвиги в климате вверенного ему обстоятельствами экипажа. Так настройщик бренчит на пианино незатейливую мелодийку, при этом сосредоточенно вслушиваясь, где какая клавиша западает и какая нота фальшивит. Однако хватит оперных арий, импровизаций на тамбуринах и прочих сольфеджио, все уже ясно. Сварог поставил на стол бутылку, на чьей этикетке стояла печать военно-морского интендантства Гидернии. Вино называлось «Звезда Граматара», под названием имелась приписка: «Из личных погребов мастера Гроха, королевского флота Гидернии поставщика со времен короля Малдага Светоносного».