Рабан, подойдя ближе, остановился. Карабинеры замерли по бокам, поводя стволами и выцеливая возможную опасность со всех сторон.

– Я так понимаю, что это вы сигналили, – сказал он, ворохнув носком сапога две обгоревшие ветки у ее ног.

Взгляд девчонки скользнул по нашивкам на правом плече Рабана, выглядывающим из-под накидки.

– Да, я. Благодарю, что откликнулись, мастер грам-капитан, – ответила она и с достоинством наклонила голову. Прядь грязных волос упала ей на лицо, она нетерпеливым движением откинула ее назад. Тот факт, что на берег по ее зову прибыл лично грам-капитан, девчонку, казалось, ничуть не удивил и не смутил. Как будто так и должно быть. – Свободный агент Отдела последнего рубежа безопасности на территории Тоуранта, – отвесила она легкий поклон. – Личный номер три – ноль – три – восемь – пять – три – ноль, кодовое имя «Филин».

– Я вас слушаю, – холодно сказал Рабан.

Представляться он не спешил. Она могла назваться кем угодно, хоть самим адмиралом Фрастом, – прекрасно понимая, что проверить ее слова на месте невозможно… Впрочем, она знает код для тайных сообщений и секретную жестикуляцию, знает количество цифр в личных номерах агентов, разбирается в гидернийских знаках различия…

– Вы обязаны взять нас на борт, – сказала она.

И заявлено это было столь безапелляционным тоном, что Рабан помимо воли ухмыльнулся. Но тут же вновь стал серьезным и быстро огляделся. Берег был пустынен в обе стороны.

– Нас? А позвольте полюбопытствовать, кого это – нас?

Из-за давешней дюны, той самой, где, по логике, прятался взвод съерконов, донесся приглушенный лай.

– Я не одна, – быстро проговорила девчонка, мимолетно оглянувшись в ту сторону. – Со мной… Нет, мастер грам-капитан, лучше вам самому посмотреть. Словам, у меня такое ощущение, вы не поверите…

Неожиданно пошел дождь, горячий, почти кипяток, и вперемешку с пеплом получалась настоящая каша, валящаяся с неба. Видимость сократилась до полного неприличия, дальше вытянутой руки совершенного ничего не было видно, к тому же с земли стал подниматься густой туман – в общем и целом раздолье для противника, стреляй себе по силуэтам, как в тире, сам оставаясь невидимым и необнаружимым.

Рабан невольно поежился.

Хорошо хоть, что дождь, а не булыжники с неба…

– Агент, я надеюсь, вы понимаете, что…

– Я-то понимаю, – с неожиданной резкостью перебила чертовка. Только теперь Рабан заметил, что она находится на грани истерики, с превеликим трудом себя сдерживая. – Я очень хорошо все понимаю, мастер грам-капитан. В частности, то, что и у вас, и у нас мало времени. То есть времени нет совсем. Если б я была не той, за кого себя выдаю, – уж поверьте, я бы нашла более действенный способ причинить вам вред… Идемте же, мастер грам-капитан. Ваша охрана пусть тоже идет с нами. Клянусь Гидернией, вам ничего не грозит.

Земля под ногами качнулась, загрохотало где-то совсем рядом, и в лицо ударил порыв ветра – такой сильный и неожиданный, что Рабан едва устоял на ногах. Накидка взлетела за спиной, хлопнула, как парус, рванула грам-капитана назад, и застежка больно впилась в горло. Назвавшаяся Клади уцепилась за его рукав.

– Быстрее, грам-капитан. Пока в самом деле не стало слишком поздно. Нам нужна ваша помощь. Помощь соотечественников и соратников…

И опыт Рабана, и его интуиция, ни разу не подводившая за десять лет службы в Отделе ПРБ, оба верных помощника безмолвствовали – по причине недостатка информации. Но в одном девчонка была безусловно права: если это и ловушка, то слишком уж сложная и ненадежная. Попади грам-капитан в плен, никто и не полезет выручать его, что бы там ни проповедовал Кодекс мореплавания: безопасность всего корабля всегда дороже жизни одного человека… Впрочем, возможно, захватчикам это неизвестно. Возможно, они надеются таким манером отвоевать себе место на борту – в обмен на жизнь грам-капитана…

Но тогда откуда они столько знают?

А может быть, в Отделе предатель?! Ну и времена…

Рабан и сам не заметил, как двинулся следом за девчонкой, его рукав не отпускающей. Тройка карабинеров, сохраняя фигуру «клешня», неотступно брела рядом.

За дюной их было двое: один человек полулежал на песке, бессильно привалившись спиной к поросшей сухой травкой кочке, другой, совсем юный, чуть старше, может быть, девки, наклонился над ним, держа развернутый плащ на вытянутых руках – прикрывал от дождя. Прикрывать получалось плохо: ветер рвал плащ из рук, и тяжелые капли воды пополам с пеплом то и дело смачными плевками влеплялись в тело лежащего. К его ноге жалась здоровенная, напоминающая волка собачина – которая имела бы весьма устрашающий вид, если б не мокрая, слежавшаяся шерсть и не трусливо поджатый хвост. Опять-таки, кажется, никто не вооружен. Впрочем, это еще ни о чем не говорило.

Они подошли ближе.

Тот, что держал «навес», на гостя даже не посмотрел, зато собачка приветствовала грам-капитана жалобным поскуливанием.

– Ага, значит, явились все-таки… – Лежащий с трудом принял сидячее положение. – Я уж думал, бросите меня здесь подыхать… – На вид ему было лет шестьдесят – одутловатое лицо, тяжелый подбородок с глубокой складкой, огромный нос, голубые глаза под кустистыми бровями – пронзительные даже здесь и сейчас, даже невзирая на то, что один глаз заплыл большущим синяком. – Молодцы. Кто посудиной командует? Ну ты ближе-то подойди, голубь, не укушу…

Рабан смурно глянул на агентессу. Та неопределенно передернула плечами.

– Не узнает! – вдруг хрипло засмеялся лежащий, потом закашлялся и сплюнул в песок кровь. Утер ладонью мясистые губы. – Немудрено, я бы сам себя не узнал, если б не… А вот мы как сейчас сделаем…

Он ухватил край прикрывающего его плаща и несколькими отрывистыми движениями стер грязь с лица. Потом надменно вскинул подбородок, сжал губы в упрямую линию, сдвинул брови и устремил гордый взор куда-то в бесконечность.

– А так тоже не узнаешь?

За спиной грам-капитана потрясенным шепотом выругался карабинер, после чего все трое охранников как по команде опустили стволы ружей. И даже вытянулись по стойке «смирно».

Рабан вгляделся… И вдруг словно лампу включили. На миг даже захотелось зажмуриться, перехватило дыхание. На миг показалось, что все окружающее лишь дурной сон. Потому что такого не могло быть. Черты лица пузатого незнакомца, вроде бы действительно напоминающего кого-то, вдруг, как в головоломке, сложились в один-единственный образ. Никакой ошибки, увы, быть не могло. Это выражение лица, этот поворот головы знал каждый гидерниец – по портретам и рисункам в учебниках.

Перед Рабаном лежал кронг-адмирал ^[19K5] Вазар, гроза морей, бесстрашный и беспощадный флотоводец. Вазар, который пять лет назад спланировал и осуществил дерзкую операцию, в результате которой подводные залежи угля у берегов Вильнура достались Гидернии в безраздельное пользование. Вазар, который семь лет назад с помощью жалкого парусного дивизиона подчистую уничтожил флотилию Багрового Шкипера – до той поры считавшегося неуловимым пиратом, за чью голову во всех без исключения государствах Атара было назначено неслыханное вознаграждение (по слухам, оную голову Вазар, начхав на деньги, собственноручно забальзамировал и повесил над камином в своем кабинете). Вазар, который десять лет назад организовал кругосветное плавание с эскадрой каравелл и составил одну из подробнейших карт Димереи (из всей эскадры вернулась одна-единственная каравелла; надо ли говорить, что ею командовал кронг-адмирал?). Человек, которого прозвали Непотопляемой Задницей, чью биографию учат дети в гимназиях, чья судьба стала мечтой для всех гидернийских моряков…

И этот человек сейчас лежал перед Рабаном – на пустынном, сотрясаемом землетрясениями берегу, раненый, грязный, с пропитанной кровью повязкой на ноге, в каком-то красно-сером рванье, ждущий помощи…

– Узнал, вижу, – удовлетворенно заметил кронг-адмирал, внимательно следя за выражением на его лице. И вздохнул: – Вот такие дела, дружок. Подстрелили меня.