Она опустила голову и замолчала.

— Исчерпывающе, — кивнул Сварог. Разговор не завязывался.

Дорога, по обыкновению всех проселков, наверное, всех планет, петляла среди холмов и перелесков, выискивая самый несуетливый, пологий спуск на равнину. С каждой проделанной лигой дорога, довольно узкая вблизи замка, становилась заметно шире, стали попадаться и распутья. Впрочем, поправил себя Сварог, не лиги, а кабелоты. ^[18K3] Придется, ваше небесное великолепие, заново привыкать. Ко многому придется привыкать. А привыкать-то не хотелось. Хотелось домой. Несмотря на то, что местность напоминала дом (что характерно, и Землю, и Талар одновременно) весьма и весьма.

Попутчица держалась сзади. Следует заметить, подчеркнуто сзади. Лишь когда подъезжали к очередной развилке, она пришпоривала лошадь, равнялась со Сварогом, первой сворачивала в нужную сторону и снова отставала. И в разговоры вступать явно не желала. Оно и понятно — после пережитого-то… Сварог искоса наблюдал за ней. Клади смотрела прямо перед собой на дорогу, губы были сжаты в прямую линию, что творилось в ее головке под ливнем светлых волос — одному богу известно. Но впадать в истерику и плакать она как будто больше не собиралась. Вообще-то Клади держалась молодцом, иная девица на ее месте легко могла бы сорваться с катушек. Да и не только девица. Поэтому Сварог ее беседами не донимал, пусть сама успокоится и свыкнется с мыслью, что жизнь ее переменилась раз и навсегда и возврата к прошлому нет…

Да и самому Сварогу было о чем пораскинуть мозгами. Раньше думать над странностями происходящего у него просто-напросто не было времени — с момента его появления на Димерее события развивались столь стремительно, что не оставляли места для раздумий. А странностей было хоть отбавляй. Обратите внимание, господа: он ломился через лес наугад, а вышел как по компасу, аккурат к завтракающим слепцам. Слепцам, у которых был камень, неким мистическим образом связанный с книгой из библиотеки замка. А ведь Сварог мог и не принять приглашение юной охотницы погостить в замке, мог не спускаться в подвал, не красть какую-то Бумагу какого-то Ваграна или же сразу отдать ее мэтру Ленару, слуге Великого Мастера, — тогда не было бы нарушено заклятие, архивариус не вызвал бы подмогу в лице черных монахов, Карт остался бы жив и библиотека бы не сгорела… Однако все случилось именно так, как случилось. Словно кто-то ведет его за веревочку. Словно чья-то воля подталкивает его к тем или иным действиям. Вопрос: чья воля?..

— О чем ты думаешь? — негромко спросила Клади.

— О веревочке, — вздохнул Сварог.

— О чем?

— О веревочке, за которую меня дергают.

— Кто?

— Эх, знать бы… Но ты не бери в голову. Как настроение?

— Еще не знаю, — слишком уж спокойно сказала она. — Не могу поверить, что мне это не снится. Все так быстро произошло…

— Во-во, и я о том же. А ты молодчина, храбрая охотница. Я тобой горжусь.

Клади вымученно улыбнулась.

Нет, никак не выстраивались элементы головоломки в единое целое. Как знать, возможно, потому что одна деталька была лишней — сам мастер Сварог… А еще этот радиопередатчик в замке. Кто его оставил? Не тварь же, залезшая в окно. Тогда кто? Мэтр? Вряд ли старик с его помощью вызвал черных монахов. Барон, Клади? Откуда у них передатчик, до которого технологиям Гаэдаро еще расти и расти? Иностранный? Тем более — откуда он взялся? Вопросы, вопросы, вопросы и ни одного ответа.

Они спустились в небольшой распадок, и деревья слева от дороги расступились, открывая небо почти до горизонта. В пронзительной голубизне парили над лесом далекие вершины гор в шапках ледников, а потом вновь мимо потянулся лес, лес, лес…

На беседы больше не тянуло. Молчание его вполне устраивало. И не потому, что хотелось что-то там обдумать. Как раз-таки ни о чем особенно не думалось. В активе — арбалет Клади, шаур Сварога и неистощимый (спасибо магии родной) запас денежных единиц, в пассиве — грядущее исчезновение континента в пучине вод и отсутствие поблизости стежки на Талар, в перспективе — сомнительная помощь от отставного вояки, в остальном же — полная неопределенность…

— Стоп, машина, — сказал Сварог неожиданно и натянул поводья. — А это что еще такое?

Холм слева, с грудой камней на вершине, был чересчур уж правильной формы, чтобы быть естественным образованием. При тщательном всматривании оказалось, что груда делится на развалившуюся каменную стенку и на возвышение, напоминающее надземную часть колодца. Из колодца поднималась струйка черного дыма, закручивалась в спираль, и спираль строго вертикально уходила ввысь.

— Капище апаков, — сказала Клади. Ага, видимо, колодец не что иное, как алтарь для жертвоприношений, раз перед ним капище, а не стойбище туристов с незатушенным костром. Сварога нагнала Клади.

— И кто они такие, твои апаки? — Сварог поймал на себе чересчур уж пристальный взгляд спутницы. — Да я, ей-богу, не знаю, вот веришь ли… Сама же говорила, что я не понимаю самых элементарных вещей…

Огибая достопримечательный холм, они перешли с рыси на шаг.

— Апаки ушли три столетия назад. Неизвестно куда и неизвестно отчего. Говорят, им был известен секрет подчинения земли…

— Подчинения земли?

— Да. Они заручались благосклонностью подземных богов, принося в жертву каждого второго младенца. Ритуал совершался на жертвеннике, из которого, ты видишь, поднимается дым. Дым идет всегда, не переставая, днем и ночью. Говорят, то дыхание голодных богов. За пожертвованную кровь своих детей, кормившую подземных божеств, апаки получили власть над верхней землей, получили десять каймов вглубь от поверхности.

— А кайм — это сколько?

Клади, судя по всему, уже решила ничему не удивляться.

— Примерно от локтя до кончика среднего пальца. ^[18K4]

— Понятно, — Сварог сделал очередную зарубку в памяти. — И что же они делали со своими десятью каймами?

— Об апаках до нас дошли только предания. В них рассказывается, что они превращали землю в ловушки для зверей, добывая мясо и шкуры. Апаки обращали землю в непреодолимую преграду из насыпей и рвов на пути людей, посягавших на их владения. Главное, земля по приказу апаков выбрасывала из себя наверх не принадлежащее ей.

— Клады?

— Клады и то, что дороже кладов. Древние предметы. От тех, кто жил до наступления Первой Тьмы. И однажды они отыскали в земле нечто, уведшее их прочь из нашего мира. Так утверждают предания…

— Они были людьми?

— Людьми.

Ее разговорчивость пошла на убыль.

— А что, с тех пор как апаки ушли, никто не пытался занять их место, никто не пробовал умаслить богов кровушкой и получить власть над десятью каймами?

Она в очередной раз пожала плечами.

— А это тогда что? — Он показал на пригорок по другую сторону дороги.

Могло показаться, что у подножия невысокого бугра поработал мощный экскаватор. Черпанул загребущим ковшом пару раз, вгрызаясь в земельку этих самых каймов на десять. Да только откуда тут могла взяться строительная техника? Да, в общем, и не так выглядит результат экскаваторных усилий. Пласты земли над черной ямой, расцвеченной желтыми пятнами песка и серыми точками камней, были приподняты, словно крышка сундука, и застыли в невозможном по законам физики вертикальном положении.

Клади резко осадила лошадь и загарцевала на месте, не отрывая взгляда от вздыбленной земли, Ага, и ее зацепило. Словно бы испугалась красавица. Только непонятно чего…

— Когда отзвучит зов первый, двинутся реки вспять, — пробормотала она, — и вскипит кровь небесная и земная, и сдвинется твердь, и вскроются врата во мглу, отворяя могилы…

Как пить дать, вспоминает вслух цитату из какого-нибудь местного пророчества…

Она вдруг всадила пятки под ребра лошади и понеслась по дороге. Сварогу ничего не оставалось, как поступить таким же образом. Он оглядывался, пока разрытый взгорок не скрылся за поворотом. Когда же бросил в ту сторону последний взгляд, померещилось, будто над раскопом поднимается белесое марево. Но включить «третий глаз» уже не успевал. Раньше надо было сообразить. Однако вот не сообразил, потому что молчало его чувство опасности.