– Около ста лет назад… – задумчиво протянул Сварог. – А с какого времени книжники занимаются гримальтами, можно сказать точно? Или, как водится, «с незапамятных времен»?

– Руф считал, что всего-то лет двести с лишним. Если прибавить прошедшее с его кончины время, получается около трехсот. Другой автор – из тех трех, безымянных – тоже упоминал триста лет. Двое других ничего об этом не писали. Правда, был еще случай из моего собственного опыта…

– Ну-ка, ну-ка! – сказал Сварог. – Что же вы о собственному опыте молчали?

– Хотел отложить на самый конец разговора, – покаянно вздохнул Анрах. – Тяжелый был опыт… Случилось это восемнадцать с лишним лет назад, я даже помню точную дату, когда все началось, – семнадцатого Северуса. У меня скверная память на даты и цифры, но эту я отлично помню оттого, что шестнадцатого мне стукнуло сорок. Я тогда еще не жил на Бараглайском холме, переехал туда после смерти жены, пять лет спустя. Собрались главным образом былые сослуживцы по полку. Вы ведь знаете, что такое гвардейская пирушка, независимо от того, на службе офицеры или в отставке? Вот видите… Крепенько было пито. Жена утром не ворчала – как-никак день рожденья, да вдобавок круглая дата. Но пара комнат, да и лестница требовали долгой и старательной уборки – гвардейская пирушка, ага… Чтобы не болтаться под ногами, я пошел поправить здоровье в таверну. Была такая поблизости, «Сова и свиток». Я туда и раньше частенько захаживал – это одна из таверн, где собирались книжники и творческие люди, она и сейчас на том же месте, таверны – заведения долгоживущие… По раннему времени гостей было мало, из знакомых там оказался Бальдер Вилат. Студент последнего курса Ремиденума. Учился на факультете изящной словесности, намеревался податься в книжники и, точно было известно, интересовался гримальтами. Что многие люди постарше не одобряли – все ведь знали, какая это опасная дорожка. Я сам к тому времени успел прочитать две книги о гримальтах из четырех – те, толстые, «философские». С Вилатом был еще один молодой человек. Довольно быстро выяснилось, что и он интересуется гримальтами. И что он – лар. Я впервые в жизни видел книжника-лара, интересовавшегося гримальтами, возможно, были раньше и другие, но я о них не слыхивал. Заговорили о том, что нам известно о гримальтах. Сидели в отдельном кабинете, так что могли себе позволить чуть-чуть распустить язык. Я его сразу предупредил, что это тайна из разряда смертельно опасных. Он засмеялся и сказал: быть может, для жителей земли так и обстоит, но он-то – лар. И в жизни не слышал, чтобы для ларов какие-то земные тайны оказывались смертельно опасными. И самое большее, что ему грозит, – нравоучительная беседа в Канцелярии земных дел. Я не знал, как обстоит на самом деле, но подумал, что ему виднее. Он выглядел чуточку легкомысленным, но, в общем, серьезным молодым человеком, к тому же, как из разговора выяснилось, книжниками интересовался не из блажи – а сам хотел написать книгу о земных тайнах и загадках. Правда, честно сказал: не в форме ученого труда, скорее уж в духе Гонтора Корча. Собирал материалы и наткнулся на упоминания о гримальтах…

– Минуточку, – перебил Сварог. – Имя вы, случайно, не знаете?

– Знаю, – сказал Анрах. – Он сразу представился. Вовсе не скрывал, откуда он. Лорд Тордальт, граф Григан. Он на земле бывал не первый раз, свел знакомства в Ремиденуме… подозреваю, от тамошних студентов и нахватался изрядной бесшабашности вдобавок к своей природной… А я как раз с превеликой осторожностью и у надежного человека купил книгу Руфа. Подарок такой себе решил сделать к сорокалетию. Вот так и познакомились… Я поостерегся бы особенно распускать язык с местными, я имею в виду, касательно гримальтов, но он был лар, полный уверенности, что уж ему-то никакие земные тайны смертью не грозят, и эта уверенность передалась мне… Одним словом, мы встречались два раза у меня дома. Его очень заинтересовала книга Руфа, он, спросив сначала позволения, сделал себе копию. Водил по страницам какой-то блестящей коробочкой – теперь-то я знаю, что это был сканер, в точности такой, какой вы мне в позапрошлом году подарили. Очень удобная вещь… В третий раз пришел и сказал, что улетает домой, но недели через две обязательно вернется, и… Я в точности запомнил его слова: «Кажется, мэтр, я вам тогда смогу рассказать кое-что интересное. Ничего пока не берусь утверждать, но, похоже, гримальты – не только ваша, земная проблема». Что примечательно, он говорил так, словно речь шла не о сказочных персонажах, а о реальных существах. И до того некоторые его слова, я понял задним числом, можно было истолковать именно таким образом. Обещал, в свою очередь, показать мне кое-что интересное, – Анрах помолчал. – Я его больше никогда не видел. Он так и не вернулся. Я хотел написать ему письмо и отослать через канцелярию наместника, но остановило что-то. У меня нет никаких особенных способностей вроде развитого чутья или предвидения, просто не смог и все. Возможно, из-за Вилата…

– С ним что-то случилось? – спросил Сварог.

– Его убили недели через две после отъезда Григана. Как считала полиция, в очередной стычке с пожарными. Вы ведь знаете…

– Ну, конечно, – сказал Сварог. – Старинная вражда меж студентами Ремиденума и цехом пожарных. Чаще всего сходятся на кулачки, но порой, по каким-то серьезным поводам, и за оружие хватаются…

– Вот именно. Очень редко, но хватаются. Пожарные не имеют права на меч, но будучи вне службы в мундире, носят тесаки. А тесаки у них солидные, в умелой руке такой тесак способен на равных потягаться с мечом, как бывший кавалерийский офицер говорю. Да и рана у него как две капли воды походила на рану от тесака, мне говорил квартальный начальник полиции… И все равно… Вилат был не из тех, кто мог бы сцепиться с пожарными с оружием в руках или дать повод для нападения на него с оружием. Он не особенно-то и увлекался этими драками – так, скорее по необходимости, чтобы не отставать от других, соблюдать неписаные традиции университета… Не драчун по натуре, в отличие от многих соучеников… Так что, возможно, тут не какое-то чутье работало, а в подсознании держалось убеждение, что смерть Вилата какая-то странная… как и смерть Руфа и некоторых других. Словом, я не написал. И никогда больше не видел графа Григана, не получал от него писем, никто ко мне не обращался от его имени… Вот такая история. Лишний раз убедившая, что о некоторых тайнах следует помалкивать. Вас интересует, что мне тогда пришло в голову?

– Конечно.

– Я подумал, что Григан, вполне возможно, был исполнен той юношеской самонадеянности, что свойственна молодым людям везде – и на земле, и у вас. Вы ведь сами как-то упоминали мельком, что в Империи есть тайны, большинству ларов недоступные?

– Было дело, – сказал Сварог.

– Я не знаю, до сих пор не знаю, какие наказания полагаются за нарушения запретов…

– Не особенно тяжелые, мэтр, – сказал Сварог. – Если речь идет о простом интересе к запретным секретам, за которым не стоит ничего серьезного. Но даже в серьезных случаях о смерти речь не идет.

– Я тогда рассудил примерно так же. В любом обществе есть запретные тайны и наказания за нарушение запретов. Вот и подумал тогда: а если и у вас тема гримальтов запретна? И Григана как-то наказали? Ну, скажем, запретили посещать землю? Тогда мне тем более следовало забиться в уголок и сидеть там тихой мышкой. Там, где лара пожурят, и только, с земным жителем могут обойтись гораздо жестче… Были примеры…

– Увы, увы… – пожал плечами Сварог. – Не мной эти порядки заведены, не мне их отменять или критиковать… – он усмехнулся. – Разве что я порой в интересах дела их нарушаю. Ладно, пойду почитаю.

Он стал и забрал со стола книгу.

– Ваше величество! – воскликнул Анрах почти умоляюще. – Не держите ее на виду!

– Хорошо, хорошо, – сказал Сварог, спрятал книгу в боковой карман кафтана, где она прекрасно уместилась, кафтан почти не оттопыривая (да и кто станет приглядываться к карманам его величества?). – Крепенько же это в вас въелось, мэтр, страх перед этой тайной…