Бросили якорь, закусили и выпили, а когда наступило время ложиться спать, у Малфриды начались родовые схватки. Тут уж глаз не сомкнул никто. Хлопотали вокруг неё мать Торгерда и помощник волхва Немчин, а Владимир, взяв жену за руку, успокаивал и бодрил. В три часа утра дикий крик роженицы перешёл в громкий плач ребёнка.

Ошалевший князь выбрался на палубу, вытер пот с лица.

— Кто родился? — бросился к нему Трюгвассон.

С интересом смотрели на них Милонег и Путята, а Добрыня привстал.

Посмотрев на всех глупыми от счастья глазами и бессмысленно улыбаясь, сын Малуши пробормотал:

— Мальчик, мальчик... Поздравляю деда!

И мужчины расцеловались.

— Есть хороший знак! — конунг потрепал зятя по плечу. — Первый шаг на дорога к слава — и твоя, и моя, и наша. Высшая, верховная слава!

— Да, — ответил Владимир. — Так и назову: Вышеслав.

— Вышеслав, — согласился Олаф. — Есть любимый внук!

Из воды пожелтевшей Ладоги поднималось рыжее рассветное солнце.