Усатый приоткрыл зелёный глаз, вздрогнул и вальяжно перевернулся на другой бок. Фокусник не глядя на него раскрыл окно, зацепился руками за подоконник, аккуратно свесился на улицу. Ботинок тут же упёрся в решётку того, кто жил на первом этаже. Быстрыми, точными движениями монтажника или вора наш герой спустился наземь, поправил задравшуюся до пупа куртку с гербом Священной Римской империи и был таков.

Козломорды выследили его почти сразу. Но как? Фокусник принялся сворачивать в переулки, петлять по мрачным тенистым бульварам, проходить через сквозные подъезды, используя мастер-брелок — но преследователи шли по пятам и не думали отставать.

— Кто вы? — буркнул Фокусник, когда очередной финт ушёл псу под хвост. Очевидно, эти рецидивисты знали город не хуже него самого.

«Неужели старички откопали толковых шавок?» — рассуждал наш герой, забегая в очередной полупустой из-за конской арендной платы торгово-офисный центр. — «Не-ет. Козлины нарисовались до моей промашки с Владом. Да и не склонны старшие Язычники доверять кому-то вне их пропердевшей тусовки».

Фокусник спустился в странное подобие крытого рынка на цокольном этаже. Покупателей здесь было с избытком.

«Может, затеряться?.. Нет! Это как загнать себя в осаду. Может, они от Судий?.. А, какие Судии?! Мы вне их парадигмы. Ну, ловили они каких-то Язычников в сороковые, но всем тогда было не до парадигм. Там мировоззрения рушились и закалялись… Нет, не Судии. Я бы увидел. Интересно, как поживает молодчик, которым занимался сам Азария? Тюрьма ведь за пределами Чернокаменска».

Наш герой миновал ряды с тортами, коим на глазах меняли наклейки со сроком годности, конфетами, овощами, замороженной курицей и свернул к чёрному ходу, но в последний миг решил воспользоваться парадным. Улица объяла его удушливым холодом.

«Только этого и ждут… Может, псы Канцелярии? Я законопослушный, насколько позволяет профессия… но после Злополучного мужики плюют на собственные условности. Впаяют ещё оскорбление своих чувств фактом собственного существования… Но псы Канцелярии расхаживают в стильных шлемах и грамотно используют окружение. Ох, ё. Оторвался?»

Козломорд было не видать. Может, действительно стоят у чёрного хода? Фокусник помотался по городу некоторое время, но слежки за собой больше не замечал. Тогда окольными путями — осторожность превыше всего! — он пробрался к рабоче-студеческому-чёрт-знает-какому ещё общежитию в сердце Леворечья и в обход скучающей вахтёрши поднялся на третий этаж.

Тук-тук!

Дверь нужной квартиры не открывалась долго, будто хозяин до последнего верил, что гость передумает и уйдёт подобру-поздорову. Но гость не уходил, и в возникший проём высунулось, наконец, хмурое лицо.

— А, ты, — прогундосило оно голосом, в коем угадывались нотки суровой наивности. — Не думал, что хватит наглости вернуться.

— Тут такая задница, Тим… — даже не знал, с чего начать Фокусник.

— Знаю, — хозяин коснулся правой руки, которую почти никогда не вынимал из кармана. По сравнению с левой она выглядела хиловатой и даже ущербной. Отчасти повинный в этом наш герой старался на неё не глазеть.

— Укроешь меня на время?

— Ну… — замялся Тимур.

— Ты мне должен! — почти пискнул наш герой.

Хозяин тяжело вздохнул.

— Ладно. Хорошо! Поверить не могу…

Квартира, которую снимал очередной приятель нашего героя, выглядела так, будто принадлежала старым гоблинам, чьим единственным утешением и отрадой было коллекционирование одинарных вонючих носков. В перерывах они раскрывали на случайных страницах все книги, что попадались на глаза и швыряли их вперемежку с исписанной бумагой. Потом, отдышавшись, грызли карандаши и ручки, рубились в допотопные пошаговые стратегии и много читали с громоздкого кинескопического монитора в углу.

Впрочем, если забыть о гоблинах, можно было вообразить, что путник набрёл в берлогу обыкновенного студента.

Фокуснику приходилось не только лавировать в этом бардаке, но и вжимать голову — высоту потолка явно рассчитывали пресловутые гоблины, коих обделили окладом, строительными материалами и временем. Как в таких условиях выживал дылда Тимур? Посреди бумажных залежей и носков идолом высился старенький диван. Для того, чтобы устроиться на нём, нашему герою пришлось спихнуть на пол ворох увесистых томов Римского права. Сумка отправилась на тумбочку, кою он поначалу принял за излишне ровную стопку книг.

Тимур встал перед ним столбом и следил за каждым телодвижением — так судьи смотрят на ещё не закованных в кандалы рецидивистов.

— Как учёба? — попытался Фокусник завести светскую беседу. Тимур неопределённо хмыкнул.

Он относился к печальному племени «вечных абитуриентов», переживших армию и безымянный колледж, который в приличном обществе стараются не вспоминать. Эти индивиды отличаются трудолюбием крупного муравейника, но при этом настолько упёрты, что готовы биться головой о стенку годами, лишь бы поступить на специальность, к которой они совершенно не приспособлены. Что только укрепляет их в священной вере, что неудачно избранная стезя — как раз то самое, чем они могут заниматься в этой жизни.

Вот уже пятый год Тимур поступал на юридический факультет, но по его словам, в юриспруденции слишком много правосудия и до обидного мало справедливости. Он такой, этот Тимур, всегда глыбой за разумное, доброе, вечное, на слух отделяет ложь от полуправды и исключительно редко ошибается в своих суждениях.

— Вижу, соседа завёл, — не сдавался Фокусник, и в подтверждение своих слов ткнул носком кучку никогда не интересовавших Тимура журналов по компьютерному железу, потом кивнул на запертую дверь в соседнюю комнату. — В прошлый раз её тут не было.

— Завёл… — отозвался хозяин, будто ожидая подвоха.

— Как зовут?

— Ктулху.

— Э… — смутился наш герой. К юмору и тем более сарказму Тим никогда склонен не был. — Э-это прозвище такое?

— Нет.

Секундная стрелка на наручных часах Тимура затикала вдруг до смерти отчётливо. Ей вторил скрип бегущего по микросхемам электричества и тихое шкворчание разряжающейся батарейки.

— Через шестьдесят три минуты твои часы встанут, — выпалил Фокусник.

— Что?

— Э. Ничего. Говорю, который час?

— Без пяти пять, — Тимур выглядел человеком, готовым нанести упреждающий удар в любую секунду. У Фокусника засосало под ложечкой. Чувствуя, что слова каким-то образом оберегают его, наш герой заставил себя говорить:

— А твой… Ктулху… Он спит всё время?

Тимур сомкнул кустистые брови.

— Когда-то спал. Теперь сутками не вылезает из интернета. В стародавние времена какие-то придурки поклонялись ему, вот недавно он и решил откликнуться на зов — когда хор сообщений намертво утонул в кэше поисковиков. Опоздал… На его собственный зов откликнулись лишь эти, тролли, девочки, которые считают себя особенными, и любители японской рисованной порнографии. Тёмные времена, от его депрессии на весь дом воняло тухлой рыбой. Но после Злополучного Ктулху увидел шанс и начал незаметно подминать под себя чернокаменскую локалку. Думаешь, почему сетевая движуха приобрела такие шизофреничные оттенки, что ей сама Канцелярия заинтересовалась?

Фокусник испытал острое недоверие к собственным ушам.

— А почему ты в соседи взял именно… его? — Говорить «Ктулху» нашему герою упорно не хотелось. — Или подселили?

— Не подселили. Оплачивает интернет. Квартиру. По моей просьбе выписал пару книг. Пришли из Москвы — не пойми как. Ещё готовит обалденно, только одни морепродукты.

— Москвы, говоришь?

Простояв минуту и шесть секунд, Тимур ледоколом прошёлся через бумажные залежи к компьютеру. Вскоре в комнате застыло безмолвие, опутанное призрачным шуршанием кулера ибрюзжанием стареньких колонок.

Тимур обернулся, когда на экране высветилось окно приветствия.

— Нехорошо гостя не кормить, не поить. Даже такого. Но холодильник пуст. Деньги в тумбочке, магазин, как выйдешь, за левым углом.