Огромная парковка военного городка была заполнена семьями солдат, в основном — пехотинцев. Все стояли кучками, прощаясь со своими мужьями, братьями и сыновьями. Они тоже стояли все вместе небольшим кружком. Все приехали в Киллин специально проводить его. Тогда мать была намного сдержаннее, чем в этот раз. Её глаза блестели, и она стыдливо утирала влажные дорожки слёз. Мия стояла, прижавшись к Рику, который обнимал её за плечо одной рукой, закусив губу и пряча от Бена взгляд, который он всё никак не мог поймать. Тут и там слышался детский и женский плач.

Отец пытался шутить, чтобы как-то разрядить обстановку, но ему удалось вызвать лишь несколько вымученных улыбок. В основном молчали: внезапно закончились все слова, что у него, что у них. Только когда объявили посадку в автобусы, все словно очнулись и принялись говорить наперебой, а Мия всхлипнула и расплакалась.

Первой он обнял мать, дав расцеловать себя в обе щеки. Следующим был отец, что сначала протянул ему руку, а затем притянул к себе, хлопая по спине и шепча ему, как он гордится им. Когда тот отстранился, Бен заметил одинокую слезу, которую отец тут же попытался стереть, смотря себе под ноги. Это был последний раз, когда он обнимал родителя. Последний раз, когда он видел его живым.

Далее втиснулся Марк для совсем короткого объятья, сопровождающегося бодрыми хлопками по спине. Затем к нему в объятья бросилась Мия, вжимаясь в него так, словно от этого зависела её жизнь. Прошло всего полтора месяца с момента, как он узнал об их с Риком связи. Всё это время он старался не смотреть на него, но в тот момент, обнимая Мию, чувствовал на себе его взгляд. Поцеловав её в висок, он неохотно выпустил её из рук, поворачиваясь к брату. Их взгляды наконец-то встретились. Глаза Рика были полны невозмутимого спокойствия и уверенности. Он был единственным, кто не плакал на проводах. У Бена дернулся уголок рта от противоречивых эмоций, наполняющих его. Он уезжает, оставляя Мию с Риком.

«Позаботься о ней», — мысленно наказал он брату, протягивая ему руку, которую тот пожал с достоинством, не спуская с него взгляда.

Если что-то и удивило других членов семьи, то никто не выразил этого. Спустя несколько секунд Бен уже садился в автобус, а после из окна наблюдал, как его близкие машут ему, а Мия вновь прижалась к Рику, вызывая в нём горечь.

***

10 ноября, Даллас, 16:02

Бен стоял возле телефонов-автоматов в международном аэропорту Далласа. До посадки на самолёт в Киллин оставалось еще пятнадцать минут, он вполне мог успеть позвонить матери и предупредить её о прибытии в Техас. Разговор вышел довольно коротким, и Бен повесил трубку, уставившись на хромированные кнопки — он не разговаривал с Мией с того самого утра, после совместной ночи.

Достав мелочь из кармана, он позвонил на её мобильный, чувствуя, как ускоряется сердцебиение. Мия тем временем лежала в постели Роуг, читая конспекты лекций, которые пропустила, и пытаясь наверстать материал. Ей было лучше. Температура почти спала, с утра было лишь девяносто девять градусов. Кризис миновал, но она была все еще слаба, а из носа текло, как при Великом Потопе.

Внезапно зазвонил телефон, вырывая её из формул и расчётов. Номер был незнакомый. Она поколебалась секунду, прежде чем ответить:

— Алло? — прохрипела она в трубку.

— Мия? — это был Бен.

Она замерла, чувствуя, как от её лица отхлынула кровь, а сердце упало куда-то в желудок.

— Да, — она откашлялась.

— Что… — в его голосе слышалась растерянность. — Что случилось? Ты заболела?

Она вновь ощутила жар, но не из-за вируса. Из-за злости. Он довёл её до такого состояния. Стал последней каплей в череде несчастий и гнетущих вестей. Он ведь натурально бросил её, не сказав и слова. Бросил её тут одну, когда обещал всегда быть рядом.

— Да, Капитан Очевидность, — едко произнесла она.

На том конце провода Бен поджал губы, проглатывая колкость и её пренебрежительный тон, ощущая, как внутри него просыпается знакомое чувство самоистязания:

— Что случилось?

«Ты случился», — хотелось ответить ей, но вслух она произнесла:

— Грипп, — девушка помолчала, а затем добавила. — Первые симптомы обнаружились, когда ты уехал.

«Вот тебе. Теперь сиди и думай себе, где бы ты ни был, что произошло со мной из-за твоего поступка».

Её слова возымели желаемый эффект, заставив Бена страдать. Он зажмурился, сжав свободную руку в кулак.

— Мне очень жаль, — произнес он спустя долгую паузу.

«Прости, что меня не было рядом».

— Мне уже лучше, — призналась Мия, смягчившись. — За мной ухаживает Роуг и её соседка по квартире.

— Та, с которой ты меня познакомила? — он попытался немного абстрагироваться от невыносимого чувства вины.

— Да, — Мия вмиг помрачнела, вспомнив реакцию Роуг на Бена.

Он нахмурился, уловив перемену в её голосе, не понимая её природы.

— Откуда ты звонишь? — спросила его Мия, лишь бы не молчать.

— Из Далласа, — последовал незамедлительный ответ. — Я в аэропорту, завтра возвращаюсь на базу.

— Понятно, — она почувствовала, что разговор зашел в тупик.

Так много хотелось сказать, но она понимала, что тем самым сделает только хуже обоим. Тем более, Бен возвращался на службу и сейчас буквально прощался с ней, а ей не хотелось делать это вот так, через ссору и обвинение.

— Хочешь, я приеду? — вдруг спросил он. — Серьёзно. Ты заболела, тебе нужен уход, а я… — он не договорил, но Мия и так поняла, что он хотел сказать.

Она хотела согласиться, только сейчас осознав, как сильно она нуждается в нём. Хотела вновь увидеть его и ощутить его заботливое прикосновение. Мия открыла было рот, но слова застряли в горле.

«Зачем?» — произнес тоненький противный голосок внутри неё. — «Чтобы всё повторилось, и вам потом вновь было больно, потому что ты не можешь дать ему то, что он хочет?»

«Он бросил тебя», — продолжал голос. — «Сбежал. А ты, слегка захворав, уже готова простить его за это? Ты должна быть сильной, для Рика. А для того, чтобы быть сильной, тебе не нужен Бен».

— Мия?

— Да я здесь, — ответила она. — Не надо. Возвращайся на службу. — В её голосе звучал металл. — Со мной всё будет в порядке, девчонки заботятся обо мне, да и, как я уже говорила, мне лучше.

— Ты уверена? — он не мог скрыть своего разочарования.

— Абсолютно. Тебе не о чем волноваться.

«Но я волнуюсь», — подумал Бен. — «А еще виню себя за это. Ты нуждалась в моей помощи, а меня не было рядом, потому что я трус».

— Как скажешь, — потерянно произнес он. — Рад был слышать тебя. Надеюсь, ты скоро поправишься.

— Я тоже.

— Ну, тогда пока?

— До свидания, Бен.

Мия почувствовала, как внутри неё все сжимается. Как бестолково всё вышло:

— Береги себя.

— Ты тоже. Я… — он оборвал себя на полуслове. — До встречи.

И повесил трубку.

24 ноября, Атланта, 17:23

Мия стояла над огромным раскрытым чемоданом, лежащим на кровати соседки по комнате, которую не использовали по назначению уже второй учебный год. Она укладывала вещи Рика, которые обещала привезти домой в Мэдисон. Это давалось ей с большим трудом. Чего только стоило предварительно рассортировать весь его гардероб, чтобы выбрать, что оставить себе.

«Вещи, Мия», — говорила она себе. — «Это просто вещи. Неодушевлённые предметы, служившие Рику в быту, а не частички его души».

Она тяжело вздохнула, убрав подставку для стола с хрустальным глобусом и часами, предварительно завернув её в несколько свитеров, чтобы не повредилась при погрузке. Девушка не без отчаяния глянула на маленький будильник, который она специально поставила так, чтобы видеть время. Ей уже нужно было выдвигаться в аэропорт, если она хотела успеть на свой рейс и провести День Благодарения в кругу близких, а она сложила только половину его вещей.

Девять дней назад Мия окончательно поправилась и вернулась в свою комнату в общежитии, несмотря на то, что Роуг и Джина уговаривали остаться у них еще на несколько дней. Мия должна была признать, что скучает по девчонкам и их постоянному присутствию. По бесконечной болтовне обо всём и ни о чём, что отвлекала от мучительных мыслей. Она осознала, как ей на самом деле не хватало этого — друзей, которые, не являясь частью твоей боли, могут по-настоящему отвлечь и выслушать, при этом не сделав и не сказав ничего, отчего бы стало еще хуже. Но пришла пора возвращаться к себе. Она и так чувствовала себя ужасно неловко из-за того, что пробыла у них целую неделю, исполняя роль принцессы. Она была им страшно благодарна и не знала сможет ли когда-нибудь отплатить за их доброту.