Самое последнее кольцо, о котором коллекционер рассказывал, было куплено несколько дней назад, буквально после взлома, и внутри него была отпечатана дата одной из воздушных компаний Войны в Заливе. Прайс предположил, что это может быть то самое кольцо, о котором она рассказывала ему, когда они виделись. Они договорились, что он устроит ей встречу с коллекционером, на которую тот принесет кольцо для опознания.

Проблема в том, что Мия не была уверена, что сможет узнать кольцо. Она была далека от подобных вещей, из-за чего периодически испытывала чувство стыда. Ведь её отец погиб на войне. Да и перстень Боба она видела всего лишь пару раз. Он надевал его очень редко, лишь вместе с формой на церемонии и встречи с бывшими боевыми товарищами. А Рик хранил перстень в шкатулке с запонками.

Бен точно мог узнать перстень. Она позвонила ему, но его телефон был выключен.

И тогда она прослушала его сообщение, что, признаться, встревожило её. Его голос был таким печальным, а произнесенные слова были похожи на прощание. Она не хотела делать поспешных выводов, но интуиция подсказывала ей, что он уехал.

Подойдя к стойке регистрации, она обратилась к стоявшему там молодому человеку:

— Простите, вы можете проверить, мистер Хадсон у себя?

Но она уже сама видела, что ключ от номера висел на крючке позади служащего. Тот повернулся, оглядев доску с ключами, и произнес:

— Ключ на месте. Но дайте мне проверить.

Она уже знала ответ, но всё равно продолжила стоять у стойки, нервно кусая губы и стуча пяткой по полу, пока парень кликал мышкой.

— Да, точно. Мистер Хадсон съехал сегодня утром, — объявил он.

В груди что-то оборвалось. А сама она застыла на месте, переваривая услышанное. В голове вертелась одна единственная мысль: «Нет». Снова это невыносимое чувство необратимости, только в этот раз оно было немного другим. Липким и противным, обволакивающим со всех сторон и проникающим в самые недра души. Она сама просила его уйти. Не просто просила, кричала, как умалишенная. Он всего лишь подчинился. Но она не хотела, чтобы он уезжал. Не подразумевала. Правда. Просто в тот момент ей было необходимо одиночество. Ей нужно было осмыслить услышанное, он ведь её буквально оглушил своим признанием! Это не значит, что надо было совсем уезжать! Он должен был понять это! Как он мог не понять?

«Конечно, я же не отвечала на его звонки», — с горечью подумала она.

Всё могло быть по-другому, если бы не её малодушие. Возможно, они поговорили бы и пришли к чему-то. А так… Мост взорван. И она сама нажала на детонатор.

— Мисс? — ресепшионист сочувствующе смотрел на девушку, догадываясь по выражению её лица о какой-то яркой драме.

Мия медленно заморгала и осмысленно посмотрела на паренька.

— Извините, я задумалась, — глухо проговорила она. — Спасибо большое.

Она уже собралась уходить, как тот произнес:

— Подождите. Он оставил конверт. На имя Мии О’Нилл.

— Это я… — во рту пересохло при виде белоснежного прямоугольника с эмблемой отеля.

— Пожалуйста, — он протянул ей конверт.

Мия вскрыла его, лишь оказавшись в машине. В конверте оказался ключ от квартиры Рика.

Мия всхлипнула и закрыла рот рукой. В глазах защипало от подступивших слез, а из-за мучительного спазма, сдавившего горло, стало трудно дышать. Она сжала ключ так сильно, что резьба впилась в нежную кожу ладони, пронзая её и причиняя острую боль. Но не острее той, что Мия ощущала в сердце.

Бен уехал, а она с ним даже не попрощалась. Не успела. Зачем он так? Ведь мог бы и предупредить! Но вместо этого он ушел, не дав ей шанса объясниться. Противный внутренний голос пытался напомнить ей, что она сама прогнала его, а после игнорировала звонки, но затопившее её отчаяние заставило его умолкнуть. Неужели они расстаются вот таким образом? И ничего нельзя исправить?

Разжав кулак и убрав ключ в сторону, а другую руку ото рта, она потянулась за своим сотовым, вновь набирая номер Бена. Слезы стекали по её щекам крупными каплями. Но напрасно Мия пыталась дозвониться до Бена. Ведь его телефон по просьбе стюардесс был выключен на время полета и теперь лежал в кармане джинсов. Он решил не надевать форму, чтобы не привлекать к себе внимания.

Самолет, на котором он летел обратно в Мэдисон, был наполовину пуст. Бен один занимал свой ряд, сидя в кресле возле окна и, глядя на одеяло из облаков, что было под ним, размышлял о случившемся.

— Ты в своём репертуаре, — донесся до его слуха знакомый голос.

Мужчина вздрогнул и медленно повернул голову. В кресле возле прохода сидел Рик.

— Опять сбегаешь вместо того, чтобы встретиться со своими проблемами лицом к лицу.

— Я не сбегаю, — ответил ему Бен, — а лечу повидать мать перед тем, как вернусь обратно на службу.

— Ну-ну. Поэтому ты не встретился с Мией перед отъездом, так спешил к нашей матери?

— Она не хочет меня видеть, — буркнул Бен и вновь отвернулся к окну. — Я облегчил ей задачу.

— Называй вещи своими именами, — съязвил Рик. — Ты просто бросил её и всё. Предпочел исчезнуть, а не разбираться с последствиями того, в чем принимал непосредственное участие.

— Неправда! — с жаром возразил ему Бен. — Я не сбегаю от ответственности. Она сама прогнала меня!

— Это не оправдание твоему поступку, и ты знаешь это, — перебил его покойник. — Оставил её там совсем одну наедине со своим горем.

— Да что ты знаешь! — разозлился мужчина, сжимая кулаки. — Ты сам изменял ей при жизни! Знаешь сколько боли ты причинил ей?

— Не больше, чем ты сейчас своей трусостью!

— Мистер? — услышал он настойчивый женский голос.

Бен открыл глаза и увидел стоящую рядом стюардессу, которая легонько трясла его за плечо.

— Пристегните ремни и верните спинку в вертикальное положение. Самолёт готовится к посадке.

Он кивнул, тяжело сглотнув, и посмотрел на пустое сиденье возле прохода.

***

7 ноября, Мэдисон, 11:51

В аэропорту родного города его, как и в прошлый раз, три недели назад, посетило неприятное чувство: никто его не встречал. Да и с чего бы? Он не говорил с матерью с тех пор, как приземлился в Атланте. Так что его появление дома будет для неё сюрпризом. Сидя на пассажирском сиденье в такси, он придумывал ложь, которую скажет ей при встрече. Почему не предупредил о своём приезде. Как они с Мией справились с делами Рика. И что удалось выяснить о самой аварии. Он не хотел врать матери. Но это было необходимостью. Зачем расстраивать убитую горем женщину? Ведь, несмотря на все его страдания, ей больнее всех, ведь она родила их с Риком. А теперь с ней случилось ужаснейшее, что могло случиться с человеком, с женщиной, с матерью — похоронить собственное дитя.

Расплатившись и забрав свой багаж, он пошел в сторону дома. На улице стоял страшный холод, по сравнению с солнечной Атлантой. Меньше чем за минуту на свежем воздухе он успел продрогнуть, несмотря на то, что надел толстовку, а под нее футболку с длинным рукавом.

Ему открыл Марк. Увидев племянника, мужчина удивленно вскинул брови.

— Бен! — воскликнул он, пропуская его внутрь. — Вот так сюрприз!

Дом встретил его приятным теплом и родным, еле ощутимым запахом жасмина.

— Ты почему не сказал, что приедешь?

— Хотел сделать сюрприз. Где мама?

Эйлин вышла из кухни. При виде женщины его сердце сжалось. Она похудела и поседела еще больше, но, несмотря на это, она не запустила себя. Её волосы были убраны в аккуратную прическу, на ней было темное шерстяное платье с высоким воротником.

— Бен, дорогой, — она протянула к нему руки.

Он наклонился, обнимая её, утыкаясь носом в плечо и вдыхая запах жасминовых духов. К горлу подступил горький ком от переполнявших его эмоций. Хотелось, как в далёком детстве, прижаться к ней и поведать все свои страхи и обиды. Ему хотелось выговориться ей. Облегчить душу. Вновь ощутить, как в детстве, её нежное прикосновение рук к волосам и услышать, что все будет хорошо. Но он не мог. Потому что он уже не ребенок, а мужчина. Теперь он должен утешать её и оберегать её покой, заверяя, что все будет хорошо. Что он сделает все, что сможет, чтобы так и было.