Между тем слава его распространилась далеко за пределы города Флоренции. Монах, который осмелился открыто выступить против злоупотреблений папской власти, праздности монастырских обитателей и роскоши, расточаемой в дворцах властелинов, представлял собою настолько любопытное явление, что каждый желал познакомиться с ним.
Ближайшие итальянские города оспаривали друг у друга честь принять у себя знаменитого проповедника, и хотя Савонарола избегал всяких почестей, которые относились к его личности, но в надежде принести пользу своему делу время от времени проповедовал и в других городах. Из Болоньи он также много раз получал приглашения, так что наконец, уступая усиленным просьбам своих приверженцев, согласился провести здесь некоторое время.
Само собою разумеется, что весть о прибытии знаменитого проповедника покаяния и небесной кары тотчас же разнеслась по городу, и люди всякого возраста и звания спешили воспользоваться возможностью послушать его. Считалось хорошим тоном быть на проповеди прославленного доминиканского монаха, и так как о нём шли оживлённые толки, то его прежние друзья, жившие в Болонье, мало-помалу припомнили все обстоятельства его жизни, связанные с их городом.
Вспоминала о прошлом и супруга властителя Болоньи Орсола Бентиволио, урождённая Кантарелли, которая благодаря своему непростительному легкомыслию некогда доставила столько страданий молодому Джироламо. Ввиду этого давно забытого происшествия она вообразила себе, что должна оказать протекцию доминиканскому проповеднику, чтобы до известной степени загладить свою прошлую вину. В то же время ей хотелось выступить перед публикой в блистательном свете и разыграть роль покровительницы даровитых и свободомыслящих людей. Поэтому Орсола решилась сама отправиться на проповедь Савонаролы в собор, где всегда было наибольшее стечение народа, чтобы доказать своим соотечественникам, что если она, такая знатная дама, открыто покровительствует бедному доминиканскому монаху, то делается это только из уважения к его умственному превосходству. Она пригласила несколько дам высшего света пойти вместе с нею на проповедь Савонаролы и просила их предварительно собраться в её палаццо. Дамы были польщены честью, оказанной им супругой властелина Болоньи, и явились к ней разряженные в назначенный день и час. Орсола была в самом весёлом настроении духа и рассказала им со смехом, что Савонарола был некогда её поклонником и даже объяснился ей в любви.
В это время раздался благовест соборного колокола, возвещавший начало проповеди; некоторые из дам выказали признаки нетерпения, но Орсола не обратила на это никакого внимания. Наконец она поднялась с места и пошла в сопровождении своей свиты в собор, где, пройдя сквозь густую толпу, которая почтительно расступилась перед нею, направилась к первым рядам с торжественным и напыщенным видом.
Её поздний приход был не только помехой для слушателей, но и привлёк внимание самого проповедника. Он узнал Орсолу с первого взгляда, но её присутствие не пробудило в нём ни малейшего признака прежних ощущений, так как уже ничто земное не могло тронуть его сердце. Ему было только досадно, что неожиданное появление разряженных женщин отвлекло внимание его слушателей. Спокойно и с полным самообладанием он прервал на минуту свою речь и, обращаясь к вошедшим дамам, заявил им, что если они пожелают в другой раз слушать его проповедь, то он просит их прийти вовремя, чтобы не возбудить общего неудовольствия своим поздним появлением. Орсола считала себя слишком высокопоставленной, чтобы подобное замечание могло относиться к ней, поэтому она не придала ему никакого значения. Она осталась до конца проповеди и, громко разговаривая с дамами своей свиты, вышла с ними из церкви, не обращая внимания на остальную публику.
Несколько дней спустя Савонарола опять проповедовал в соборе, и Орсола осмелилась повторить ту же проделку. В своём нелепом тщеславии она хотела прежде всего выказать себя покровительницей красноречивого монаха, о котором говорил весь город. При этом Орсола надела на себя тяжёлое дорогое платье, так что когда она проходила по церкви с другими знатными дамами, то шорох богатой материи снова нарушил благочестивую тишину, господствовавшую в храме.
Савонарола опять обратился к ней с кафедры с увещеванием по поводу её неприличного поведения, но Орсола и на этот раз приняла равнодушный вид, как будто бы его слова вовсе не относились к ней.
В кругу своих приятельниц и знакомых она выражала живейший интерес к проповедям смелого доминиканца и даже хвасталась перед своим мужем, что Савонарола обязан ей своей славой, потому что неудачная любовь была главной причиной его поступления в монастырь.
Вскоре назначена была третья проповедь Савонаролы в Болонье, и гордая супруга Ипполита Бентиволио, не признававшая никаких правил приличия при своём высоком общественном положении, отправилась в собор позже прежнего. Она думала только о том, чтобы обратить на себя как можно более внимания и выказать перед публикой полную готовность покровительствовать умственным стремлениям своих соотечественников.
Но терпение Савонаролы было истощено. Глаза его сверкнули гневом, когда Орсола вошла в церковь в сопровождении своей свиты, он выпрямился во весь рост, отчего фигура его казалась ещё более величественной, и, прервав проповедь, сказал громким, резким голосом:
— Напрасно пытался я оградить от кощунства глас Господень, который говорит моими устами, ибо кто положит конец высокоумию гордых и уничтожит их надменность! Вот идёт демон, чтобы ввести нас в искушение и нарушить слово Божие...
Эти слова поразили присутствующих как удар грома, но для Орсолы они были смертельным оскорблением, потому что делали её посмешищем презираемой ею толпы. Не помня себя от ярости, она тотчас же вышла из церкви в сопровождении разряженных дам, которые сочли за лучшее последовать её примеру.
Савонарола спокойно продолжал свою проповедь; когда он кончил, то его окружили многие благомыслящие люди и, не стесняясь, выразили сочувствие его резкой выходке против супруги властителя Болоньи, находя её вполне заслуженной.
Между тем Орсола поспешила домой и бросилась в комнату мужа, который был занят пробой нового оружия. Она рассказала ему о случившемся взволнованным, прерывающимся голосом и, требуя кровавой мести за нанесённое ей оскорбление, доказывала своему супругу, что он должен немедленно убить высокомерного монаха. Но Ипполит Бентиволио не имел ни малейшего желания исполнить это требование, и так как его любовь к Орсоле уже значительно охладела, а, с другой стороны, её прежнее поведение относительно Савонаролы было далеко не безупречное, то он ответил решительным отказом.
— Если ты хочешь мстить, — добавил он, — то сама займись этим, потому что ни один разумный человек не согласится принести подобную жертву из-за нелепой женской фантазии. Савонарола — любимец народа, и в настоящий момент его жизнь, быть может, имеет больше значения в глазах толпы, нежели наша. Советую тебе подавить гнев и забыть сегодняшнюю историю; не говоря о прошлом, ты и теперь вполне заслужила его негодование своим легкомысленным поведением.
Орсола дрожала от злобы, но ей ничего не оставалось, как мысленно принести клятву отомстить тем или другим способом ненавистному монаху, а пока надеть на себя перед светом личину полнейшего равнодушия, тем более что смелый проповедник вскоре после того выехал из Болоньи.
Во время отсутствия Савонаролы во флорентийском монастыре Сан-Марко умер настоятель, и поднят был вопрос о назначении его преемника. Монахи тотчас же решили между собой выбрать в настоятели Джироламо, как самого смелого и даровитого среди них. Почти все молодые доминиканцы преклонялись перед ним, и даже между более пожилыми монахами были у него приверженцы, которые относились к нему с уважением и любовью. Многие из них готовы были пожертвовать жизнью ради Савонаролы, и это решило вопрос о выборе его. Когда он вернулся в монастырь, то ему торжественно объявили о его новом сане. Но смиренный Джироламо видел в этом событии только указание Божественного промысла и беспрекословно покорился воле монахов.
