— Этого я и сам не знаю и только выполняю по отношению к вам возложенное на меня поручение.

— Так я пойду к самому г-ну Стеену, — воскликнул Ян, поражённый случившимся, — и спрошу у него, на каком основании...

— Господин Стеен вовсе не желает с вами видеться, — отвечал старший приказчик. — И вы только напрасно потеряете время, если даже и повидаетесь с ним: он своего решения не изменит.

— Да если бы я только мог узнать, что именно побуждает его к такому странному способу действий! Или, может быть, вы не были довольны мною? Может быть, вы жаловались на недостаток старания с моей стороны или на моё обхождение?

— Никогда ни на что не жаловался.

— Так, верно же, кто-нибудь оклеветал меня перед г-ном Стееном?

— Кому это в голову придёт? Все здесь — честные работники. Может быть, он вам отказывает просто так, потому что времена вообще тяжёлые... Вы младший из нас, а ему вздумалось сократить число приказчиков; ну, вот он с младшего и начал.

— Так почему же он не допускает меня к себе и даже не дозволяет с собою проститься?

— Разве вы не знаете, как он ценит время и какой он враг всяких излишних формальностей? Полагаю, что и ему нелегко с вами расстаться, а потому он и желает как вас, так и себя оберечь от такого неприятного свидания.

Тут уж потрясение, вызванное этим событием в душе Яна, разразилось слезами. Не в силах будучи удержаться, Ян разрыдался и, сунув деньги в карман, стал поочерёдно прощаться со своими товарищами. Затем он вышел на улицу, и ему всё ещё не верилось. Он оглянулся в последний раз на хозяйский дом и увидел самого хозяина у окна его конторы. Он готов был вернуться, подойти к нему и спросить: «Да что же я вам такое сделал, что вы так вдруг решились отпустить меня, бедняка, на все четыре стороны?!» Но мрачный и суровый взгляд, брошенный в его сторону хозяином, приковал его к месту. Минуту спустя Госвин Стеен уже отошёл от окошка.

Глубоко и тяжело вздыхая, направился бедный юноша к дому Детмара. «Что они обо мне подумают!» — вот что прежде всего вертелось у него в голове. Особенно мучило его то, что, пожалуй, фрейлейн Елисавета усомнится в его способности быть со временем толковым и дельным купцом и, пожалуй, подумает, что он какой-нибудь лентяй, которого прогнали со службы за ненадобностью!.. Несколько раз подходил он к дому Детмаров, но всё не решался в него войти. Наконец, он задумал сначала попытаться поискать себе место у других хозяев, а потому принялся бродить по городу.

А между тем в семье Детмаров уже давно знали о том, что от места ему отказано. Секретарь через одного из своих племянников, служившего в конторе Стеена, узнал о случившемся с Яном и уже успел довести это известие до сведения фрау Детмар и фрейлейн Елисаветы.

Елисавета тотчас же вышла из комнаты, чтобы скрыть свои слёзы. Ненавистный ей секретарь не должен был видеть, какое сердечное участие она принимала в несчастье, постигшем Яна.

— Как же это так скоро могло случиться? — спросила Беера хозяйка дома.

Тот только усмехался да плечами пожимал.

— Да что же это? — с досадою проговорила фрау Детмар. — Не мучьте, пожалуйста, а просто скажите: что вам об этом известно?

Секретарь многозначительно поднял брови и, наклонясь к уху почтенной женщины, произнёс с расстановкой:

— И знаю, а сказать не могу — это большая тайна!

— А почему же не сказать? — возразила фрау Детмар, подстрекаемая любопытством. — Право, странно: сами называете себя нашим другом, собираетесь даже войти с нами в родственные отношения, а между тем отказываете мне в доверии?

— Если бы я мог быть уверен в том, что вы никому не передадите... — с некоторой нерешительностью заявил секретарь, — тогда, конечно...

— Помилуйте, да я вам слово даю! — поспешила сказать фрау Детмар. — Ну, говорите же скорее, что там за тайна?

— А в том и тайна, — начал Беер, подвигаясь поближе к почтенной супруге мейстера Детмара, — что Госвин Стеен рассчитал молодого Ганнеке по особому соображению. Он положительно не желает иметь у себя на службе приказчиков, которые позволяют себе думать о женитьбе.

Фрау Детмар только отскочила от секретаря и посмотрела на него во все глаза. Наконец она проговорила:

— Так разве же Ян собирается на ком-нибудь жениться?

Секретарь только откашлялся вместо ответа.

— Да на ком же? На ком же?

— На фрейлейн Елисавете Детмар.

— Да кто же это осмелился сказать? — яростно вскрикнула фрау Детмар.

— Кто же, как не он сам? — отвечал ей Беер совершенно спокойно, поглаживая набалдашник своей палки.

— Как! Он позволил себе говорить такую бесстыжую ложь? — продолжала кричать почтенная дама. — Хорошо! Пусть придёт теперь домой, так он у меня не порадуется!

Секретарь вскочил с своего места.

— Помилуйте, разве вы позабыли данное слово? Ведь вы же обещались мне, что никому не выдадите эту тайну. Нет, уж извините, если вы не сдержите вашего слова, так я вам ни в жизнь не поверю больше!

— Помилуйте, так что же мне прикажете делать? — спросила фрау Детмар, растерявшись и вздыхая. — Ведь не могу же я этого допустить, чтобы какой-нибудь мальчишка, подобный Яну, осмелился распускать такие небылицы о нашей дочери Елисавете?

— Само собою разумеется, что этого допустить и нельзя.

— Это ведь бросает тень на всё наше семейство!

— Полагаю.

— Ну, что о нас могут подумать!

— Да, да, неладно!

— Так как же тут быть? — обратилась уже плаксивым голосом фрау Детмар к своему собеседнику.

— Вы женщина умная и радетельная хозяйка, — вкрадчиво отвечал ей Беер, — и уж, конечно, сумеете так обставить дельце, что вам не придётся нарушить данное мне слово. Но только я должен вам сказать, что я теперь с вами распрощаюсь, и, вероятно, надолго, потому что я к вам больше не ходок.

— Как!! — воскликнула фрау Детмар в величайшем изумлении, грузно опускаясь на стул.

— ... А так, я ведь тоже обязан о своей репутации заботиться. Ну, а ведь вы знаете, сколько у нас в городе охотников до сплетен и пересудов? Так вот и мои частые посещения вашего дома, конечно, не остались незамеченными. Стали поговаривать и о том, что я посватался за вашу дочь, и о том, что даже я уже женихом её состою... Ну, а я не желаю вовсе сделаться предметом насмешек для моих сограждан, что неминуемо должно случиться, если ещё будут продолжаться все эти хвастливые россказни молодого Ганнеке. А потому, почтеннейшая фрау Детмар, пока этот молодец ещё будет оставаться в вашем доме, я к вам — ни ногой, что, конечно — хе! хе! хе! — для вас не существенно важно. Честь имею вам откланяться.

И он поспешно удалился, прежде нежели почтенная дама успела опомниться от изумления...

В тот же день, вскоре после ухода секретаря, между мейстером Детмаром и его женою ещё раз происходил длинный разговор наедине; судя по громким речам, долетавшим до слуха домашних, объяснение было очень бурное. Наконец, супруги, видимо, пришли к какому-то соглашению, которое в тот же вечер отразилось более чем осязательно на бедном Яне Ганнеке.

Бедняк возвратился домой усталый и ослабевший. Все усилия его по части отыскания места, конечно, ни к чему не привели. С одной стороны, время было действительно не такое, чтобы хозяева могли увеличивать у себя количество приказчиков; с другой — Яну вредила внезапная потеря места в торговом доме Госвина Стеена и сына, который был известен тем, что вообще без крайней нужды не отпускал своих служащих.

При том тяжёлом настроении, в каком Ян возвратился домой, он очень был доволен, когда застал мейстера Детмара одного. Со слезами рассказал он ему о своей неудаче.

Мейстер Детмар только затылок почесал. Он сначала посмотрел на Яна даже с некоторым участием; однако же было заметно, что в нём боролись какие-то совершенно противоположные чувства, с которыми он никак не мог совладать.