— Но с тех пор почему вы не обратились к императору с просьбой о помощи? — спросила герцогиня. — Если бы он узнал, что вы спасли его, то несомненно позаботился бы о вас и ваших детях и вам не пришлось бы терпеть нужду и биться из-за куска насущного хлеба.

— Вы забываете, герцогиня, — ответила вдова, — что я дала обет хранить тайну, не заставляйте меня раскаиваться в моей откровенности. Клянусь спасением моей души, что ни за какие сокровища мира я не согласилась бы взять деньги за услугу, оказанную мною тогда нашему императору. Вы, герцогиня, слишком дурного мнения о нас, простых людях. Я была орудием Провидения в этом деле, так что не может быть и речи о награде. Мы не терпели особенной нужды до моей болезни, но и тут Господь послал вас на помощь нам и спас от крайнего бедствия.

Герцогиня была тронута до слёз словами бедной женщины. Она видела в ней такое твёрдое упование на Бога, что невольно упрекнула себя в недостатке веры в небесное милосердие. Выходя из хижины, она мысленно произнесла обет переносить с терпением все испытания, какие ей ниспошлёт судьба.

Не далее как в следующие дни ей пришлось убедиться, что она может ожидать самого худшего по тем известиям, которые были получены из Италии.

Небольшая армия, навербованная её мужем, вследствие недостатка дисциплины не в силах была состязаться с французскими войсками. Храбрый Лодовико Моро очутился в безвыходном положении, проиграл несколько битв и, наконец, взят был в плен; кардинал Асканио также попал в руки неприятеля, между тем как остальные члены фамилии Сфорца спаслись бегством в Германию, где искали покровительства императора Максимилиана, которое было им оказано по просьбе императрицы Бианки.

Трудно передать словами горе несчастной герцогини Марии, когда она узнала о печальной судьбе своего мужа.

Людовик XII приказал отвезти пленного герцога на юг Франции, где его с позором провели в цепях среди белого дня по улицам Лиона, а затем заперли в небольшой крепости, в которой он должен был оставаться до конца жизни.

С этих пор у герцогини Марии не было другого желания, как поселиться с детьми вблизи несчастного Лодовико Моро, иметь право хотя изредка видеться с ним и принести ему утешение своей неизменной любовью.

Но исполнению этой мечты мешали непреодолимые затруднения. Французский король велел держать своего узника в строгом заключении и мог не только запретить ему встречи с женой, но встретил её просьбу с оскорбительной насмешкой. Теперь она снова переживала томительные дни полного душевного одиночества и напрасных неопределённых отношений. Наряду с воспитанием детей и исполнением религиозных обязанностей она по-прежнему занималась благотворительностью. Но ничто не могло отвлечь несчастную женщину от упорно преследовавшей её мысли, так что её единственным утешением была переписка с немногими близкими ей людьми.

Леонардо да Винчи принадлежал к небольшому числу друзей, с которыми она постоянно обменивалась письмами. Великий художник жил в это время во Флоренции, где он писал фрески в большой зале палаццо Синьория. Леонардо был другом герцогини в продолжение многих лет и выказывал такую неизменную преданность её мужу, что она откровенно изливала перед ним свою печаль и не раз писала о том, что считала бы для себя величайшим счастьем жить вблизи любимого человека.

Да Винчи оставлял эти жалобы без ответа, тем более что не придавал никакой цены утешениям, пока они ограничивались одними словами. Таким образом несчастная женщина пережила ещё несколько месяцев безнадёжного горя, нередко доводившего её до полного отчаяния. Но тут, против всякого ожидания, она получила письмо от Леонардо да Винчи вместе с официальной бумагой, собственноручно подписанной королём Франции, который разрешал ей выбрать для жительства любое место в его государстве.

Печальные письма герцогини Марии глубоко встревожили её друга Леонардо да Винчи. Он не мог спокойно работать; и даже почётные заказы, полученные им в родном городе, потеряли для него всякий интерес. Его занимала одна мысль: помочь тем или другим способом несчастной женщине в исполнении её сердечного желания.

Несмотря на пари с Микеланджело, который вместе с ним работал в палаццо Синьория, он решился оставить Флоренцию и отправился в Рим, так как надеялся через герцога Валентинуа найти доступ к французскому королю. Хотя ему дорого стоила решимость возобновить отношения с ненавистным для него человеком, который по-прежнему составлял предмет ужаса для всей Италии, но он опять сумел заслужить его расположение.

Леонардо, рассчитывая на славу, связанную с его именем, попросил Чезаре Борджиа порекомендовать его французскому королю. Герцог Валентинуа охотно исполнил желание художника, который был немедленно вызван в Милан, так как Людовик XII считал для себя честью, что любимец бывшего миланского герцога, знаменитый творец «Тайной вечери» в церкви Maria della Grazia, хочет поступить на его службу.

Таким образом Леонардо да Винчи снова очутился в городе, который был свидетелем высшей его славы и лучших дней творчества. Он употребил все усилия, чтобы приобрести благоволение французского короля, и наконец выпросил у него в виде особенной милости дозволение герцогине Марии жить во Франции.

Король с живым интересом следил за рассказом художника о его отношениях с семейством Пацци, начиная с первой встречи с Марией в замке Буэнфидардо. Он не только подписал собственноручно пропускной лист, но отдал приказ проводить герцогиню с детьми до той местности, где находилась небольшая крепость, в который был заключён Лодовико Моро.

Здесь, на небольшом расстоянии от моря и крепостных стен, поселилась бывшая миланская герцогиня и в продолжение многих лет вела ту же тихую и замкнутую жизнь, как в уединённом замке Тироля. Весьма немногие знатные и царствующие особы удостоили её своим посещением; но в ближайшей деревне часто жил более или менее продолжительное время друг её ранней молодости Леонардо да Винчи, который последовал за королём Людовиком во Францию. Сердце его, как и в былое время, жаждало близости той женщины, которая была добрым гением его жизни и творчества. Но в его художественной деятельности не было прежней силы; он уже никогда не достигал той высоты таланта, как в то время, когда создал «Тайную вечерю» и собрал вокруг себя целый круг учеников. Леонардо да Винчи не принадлежал к числу титанических натур, у которых сила творчества заглушает личные чувства.

Не раз было отмечено, что честолюбивые люди к концу своей общественной деятельности стремились с удвоенной энергией к достижению целей, занимавших их в течение всей жизни. То же случилось и с Чезаре Борджиа, судьба которого была так тесно связана с судьбой папы Александра VI, что они составляли как бы одно лицо. В последние годы жизни своего отца Чезаре упорнее, чем когда-нибудь, добивался исполнения своей заветной мечты сделаться королём средней Италии. Историки сообщают нам о множестве гласных и тайных убийств, совершенных герцогом Валентину а, чтобы захватить в свои руки и укреплённые замки, и княжества Романьи. Предводители более или менее значительных партий погибли один за другим, так как их смерть была необходима для честолюбца, который шёл шаг за шагом по избранному пути, разрушал семейное счастье, платил чёрной неблагодарностью своим прежним друзьям.

Внезапная смерть папы разрушила все планы его сына. Одни говорили, что святой отец умер от лихорадки, которая в те времена уносила немало жертв при жалком состоянии тогдашней медицины. Другие упорно утверждали, что Александр VI погиб от яда, так как на одном парадном обеде пил отравленное вино, которое было приготовлено его преступным сыном для одного из присутствовавших кардиналов. Среди общего развращения нравов трудно было добиться истины при подобных условиях, хотя весьма вероятно, что слуги намеренно перемешали бутылки. Во всяком случае, по той или другой причине, отравленное вино было подано Александру VI и его сыну: первый умер почти внезапно; второй опасно заболел.