Как велика была власть Лоренцо в это время, можно видеть из того, что турецкий султан по первому его требованию выдал Бернардо Бандини, которому удалось найти убежище в Константинополе. Бандини привезли во Флоренцию, где он был немедленно приговорён к повешению.

С давних пор boccia (игра в шары) была в большом ходу не только в Болонье, но и во всей Италии и служила удобным поводом к сближению обоих полов, которые вообще были строго отделены друг от друга. Молодые девушки привилегированных классов воспитывались в монастырях или под надзором матерей, которые держали их вдали от общества. Этот обычай соблюдался в Болонье строже, чем где-либо, потому что знаменитый университет привлекал массу молодёжи из других стран и далеко не все юноши отличались нравственностью и одинаковым рвением к науке. С другой стороны, замкнутая жизнь неблагоприятно отражалась на молодых девушках и способствовала их вольному обращению с молодёжью другого пола, которую они видели только во время весёлых празднеств. В сущности, какое дело было беспечным юношам и девушкам до серьёзных политических соображений отцов и материнской заботливости об их будущности в те счастливые часы, когда они сходились в местах общественных игр или в цветущих садах и всецело предавались наслаждению минуты!

Ежегодно Бентиволио в Болонье устраивали блистательный праздник в залах своего дворца и примыкавших к нему садах. Это делалось в честь короля Энцио, предка фамилии, с целью сохранить о нём воспоминание в памяти жителей. При этом ничто не должно было напоминать тяжёлую борьбу гвельфов с гибеллинами, в которой многолюдный промышленный город принимал деятельное участие. Между тем эта борьба была причиной того, что любимый сын Фридриха II Генрих, или Гейнц, прозванный итальянцами Энцио, содержался двадцать лет в Болонской тюрьме. Вышеупомянутый праздник должен был только служить напоминанием героической любви Лючии Вендаголи, уроженки Болоньи, к императорскому сыну. Печальная судьба немецкого принца, которого вели пленным по улицам города, и его привлекательная наружность тронули сердце прекрасной Лючии. Она нашла доступ в его темницу и оставалась при нём неотлучно до самой смерти в качестве его жены. Род, происшедший от этого замечательного супружества, назывался Бентиволио и благодаря родственной связи с императорским домом пользовался особенным уважением. Наконец, по прошествии многих лет, фамилия Бентиволио, пользуясь смутами в городе, достигла безграничного господства с помощью папы и получила в Болонье такое же значение, как Медичи во Флоренции.

Естественно, что празднество, устроенное в память верной любви, было преимущественно предназначено для юношества. Если в данный момент между представителями фамилии Бентиволио были юноши и девушки, то празднество получало ещё более весёлый характер, и всё было направлено на то, чтобы устроить самые разнообразные увеселения собравшейся молодёжи. Роскошная природа Италии придавала особенную прелесть этого рода празднествам, когда они устраивались в лучшую пору года, как, например, в мае, как это было в данном случае. Множество прекрасных цветов, связанных гирляндами, украшали стены великолепного дворца Бентиволио, образуя пёстрый ковёр, на фоне которого выделялись милые юношеские физиономии, сиявшие весельем.

На этот раз был только один молодой представитель фамилии Бентиволио, и так как с ним были связаны все надежды родителей и родственников, то он составлял для них предмет безусловного поклонения. Ипполиту Бентиволио только что исполнилось двадцать лет; это был богато одарённый в физическом и нравственном отношении юноша, хотя безграничная любовь близких ему людей способствовала развитию его природного высокомерия. Внешний признак немецкого происхождения, роскошные белокурые волосы несчастного Энцио время от времени встречались у его потомков, как у мужчин, так и у женщин. Такие же густые белокурые волосы были у Ипполита Бентиволио и при этом большие тёмно-голубые глаза, которые в минуты гнева или радости принимали металлический отблеск. Его прекрасная сильная фигура, закалённая с детства в физических упражнениях и верховой езде, вполне подходила к его будущему положению — вождя могущественной Болоньи. Естественно, что все девушки города относились благосклонно к красивому юноше, которому предстояло такое блестящее будущее. Он мог выбрать любую из них, так как матери больше своих дочерей ухаживали за ним и каждая считала бы для себя величайшим счастьем породниться с фамилией Бентиволио.

В этом году по случаю празднества в честь Энцио опять собралось множество юношей и девушек во дворце Бентиволио. Время проходило незаметно среди всевозможных увеселений. К вечеру приготовлен был в саду народный праздник с различными играми, состязанием в беге, лазаньем по шесту и пр. В заключение должен был быть великолепный фейерверк на обширном лугу, где, по примеру древних театров, были устроены амфитеатром ряды мест для зрителей. Но пока ворота оставались закрытыми для народной толпы, молодёжь знатных фамилий собралась в саду для игры в boccia, при которой бросались шары и затем сообразно расстоянию от цели определялся выигрыш или проигрыш. Игра эта сопровождалась весёлым смехом и шутками и нередко служила поводом к оживлённым спорам, которые всегда кончались миролюбивым образом. Во время более или менее продолжительных промежутков между играми прислуга разносила десерт.

При этом немедленно составлялись группы, около некоторых девушек теснились их поклонники. Ипполит Бентиволио не принадлежал к их числу, потому что сам был центром многочисленного женского кружка, среди которого были самые красивые и наиболее тщеславные девушки.

Орсола Кантарелли была бесспорно самая красивая среди своих сверстниц. Она только что вышла из детского возраста, но по уму и развитию давно уже достигла зрелости. В ней не было и следа робкой ребяческой наивности, и только холодный расчёт руководил ею; но она умела искусно скрывать его под маской детской беззаботности. Желание нравиться пробудилось в ней вместе с сознанием могущества своей красоты, и хотя по внешнему виду она оставалась невинным, беспечным ребёнком, но в душе это была себялюбивая кокетка в полном значении этого слова.

Игра кончилась, и опять наступил довольно продолжительный перерыв. Орсола, не пренебрегая никакими средствами, чтобы обратить на себя внимание Ипполита, хотела ещё более увеличить число своих поклонников.

Она обратилась с лукавой улыбкой к стоявшему около неё молодому офицеру:

— Я должна вам заметить, синьор Оньибене, что ваш брат Джироламо не принадлежит к числу любезных кавалеров! Всякий раз, когда прерывается игра, он отходит в сторону и предаётся своим мыслям, между тем он мог бы заняться беседой с молодыми дамами и блеснуть своими необыкновенными умственными способностями, о которых столько говорят у нас.

— Будьте снисходительны к нему, синьорина, клянусь честью, что Джироламо хороший и честный человек, хотя и мечтатель. Он самый умный в нашей семье и в десять раз лучше меня, у которого нет других достоинств, кроме искреннего желания выказать свою храбрость в битве против неприятеля.

— Всё это прекрасно, — ответила со смехом очаровательная Орсола, — но я желала бы знать, какие мысли могут настолько поглощать молодого человека, что он не обращает никакого внимания на нас, молодых девушек. Как вы думаете, о чём размышляет он в настоящую минуту?

— Мне трудно угадать это, потому что мы ежедневно видимся с ним. Я знаю, что в последнее время всё его внимание было поглощено событиями во Флоренции, и держу пари, что мысли его заняты ими и теперь. Он недоволен заговором Пацци и его последствиями. Если я ошибся, и не это в его голове, то он, вероятно, думает о своих учёных книгах и стремится к ним душой, хотя в угоду мне принимает участие в этом великолепном празднике.

— Во всяком случае со стороны вашего брата крайне невежливо, что он так высоко ценит свои книги, что из-за них пренебрегает нами! — возразила она, бросив взгляд на юношу серьёзной наружности, который шёл по аллее с опущенной головой и в эту минуту свернул на уединённую тропинку. — Тем не менее, — добавила она вполголоса, — любопытно видеть человека, который думает о заговоре Пацци и стремится к своим книгам в то время, когда все мы собрались сюда с единственной целью — повеселиться.