В нем было пусто.

Дверь в комнату с грохотом ударилась о стену.

— Что, черт возьми, на тебя нашло? — спросил запыхавшийся Мауриц.

Позади него стоял раздраженный и изрядно вспотевший Моррисон.

— Карты. Они пропали, — выдавила я, не веря своим словам.

Ратбоун и гадалка были правы. Я все порчу.

Лестница гостиницы громко заскрипела под нашими ботинками, не привыкшая к такой спешке. Вместе с гвардейцами мы спустились на первый этаж, где ничего не подозревающий управляющий пил чай. Он держал чашку за самый верх, то и дело переставляя пальцы. Дым исходил от напитка и скрывался у него в усах.

Когда мы с грохотом остановились перед столом, он пролил его на себя и зашипел.

— К чему такая суматоха, молодые люди? — сказал он, вытираясь и цокая.

— В вашей многоуважаемой гостинице завелись воры!

Управляющий побелел от моих слов и стер последнюю каплю с усов. Его взгляд перебегал с одного гвардейца за моей спиной на другого. Я не видела их позади себя, но не сомневалась, что они так и сочились угрозой.

— Я вас уверяю, быть такого не может! Что случилось?

— В моей комнате лежала важная для меня вещь. А теперь она пропала! — возмущенно вскрикнула я. — Кого прикажете винить?

Он встал в позу. Я взяла паузу, чтобы отдышаться и успела заметить имя, вышитое на его рубашке.

Дункан.

— А вы уверены, что она не лежит в другом месте? Вы везде проверили?

Не везде. Более того, я нигде, кроме как в рюкзаке, даже и не искала. Ведь я не касалась их с того дня, когда припрятала. Карты покоились в потайном кармане, и, если только Киара не страдала клептоманией, они по-прежнему должны были там лежать.

Гвардейцы переглянулись. Моррисон играл желваками, Мауриц опустил руку на кобуру.

— Мне нужно поговорить с каждым из ваших работников. Где они? — потребовала я.

— Прежде чем обвинять кого-либо, давайте я с вами поищу. Возможно, вы просто…

У входа послышалось шарканье ног, и я переключила внимание туда. Дверь гостиницы открылась и вошел низкий худощавый мальчишка. Он тащил за собой крупный холщовый мешок.

Увидев нас, он кинул его на пол и выбежал на улицу.

— Держите его! — заверещала я.

Мы бросились в погоню. Гвардейцы опережали меня, но мальчишка бежал еще быстрее. Он скрылся за поворотом и умчал на задний двор. Мы перепрыгивали через кусты, чтобы не упускать его тощую фигуру из виду. Что-то больно царапнуло меня по ноге, порезав сквозь штаны, но я тут же об этом забыла. Мной овладела ярость и чувство собственности. Мальчишка украл мои карты!

— Поймайте его, во что бы то ни стало! — крикнула я гвардейцам, у которых было больше шансов догнать беглеца.

Он добежал до высокого забора, что вел на частную территорию, и успел забраться наверх, но его кроссовок в последнее мгновение зацепился за ржавый гвоздь. Пока он отчаянно дергал ногой, Мауриц приблизился достаточно, чтобы стащить его вниз.

Мальчик повалился на землю и заныл. Теперь, когда я видела его вблизи, выглядел он лет на пятнадцать. Лицо и одежда перепачкались в грязи, но сдаваться он намерен не был. Он попытался встать, но Моррисон прижал его коленом.

— Не рыпайся, сопляк! — сказал Мауриц и плюнул в него.

Плевок приземлился мальчику на шею, и он скривился. Гвардейцы оба посмотрели на меня, ожидая следующего шага, а я буквально тряслась от злости. Я подошла к мальчишке вплотную и спросила ледяным голосом:

— Где карты?

Он попытался состроить невинную гримасу, но вышло чересчур карикатурно. Пошатнуть меня надутыми детскими губами не удалось. Я присела на корточки и спросила еще раз. Он несколько секунд молчал, поэтому Мауриц пнул его по ребрам, чтобы заговорил. Подросток застонал и скорчился.

— Да забирайте их, ради бога!

Мауриц высвободил ему руку, и мальчик полез в карман. Он швырнул в меня потрепанной колодой.

— Все равно они какие-то проклятые! У матери то и дело подгорает хлеб, когда колода в комнате! — надулся он.

— И зачем ты их взял? — спокойно спросил Моррисон.

Мальчик не решался ответить, поэтому Мауриц пнул его снова. Теперь, когда карты лежали у меня в ладони, ярость как рукой сняло.

— По ним видно, что они дорогие! Моя матушка держала раньше свою лавку, и я умею отличить настоящую магию от муляжа! — горделиво сказал он.

— И ты решил, что вот так можешь заработать? Обворовывая чужих людей? — Мауриц зарычал и схватил ребенка за грудки.

— Нет, нет… Я вовсе не…

Гвардеец не дал ему договорить и ударил кулаком в лицо. Кровь хлынула у него из носа. Я ахнула от неожиданности и бросилась вперед.

— Ты чего, Мауриц? — шокировано прошептал Моррисон.

— Вы сумасшедшие какие-то! — захныкал подросток.

Мауриц еще раз пнул его по ребрам. Моррисон оттолкнул напарника и освободил мальчика, но Мауриц продолжал стрелять в него ругательствами и плевками.

— Да прекрати же ты! — встряла я и пихнула его в сторону, подальше от мальчишки. — Что на тебя нашло?

Я прижимала карты близко к груди, боялась их снова потерять, но мысли наконец перестали путаться. В легких жгло от бега, а на ноге зияла кровавая царапина. Боль вернулась ко мне одновременно.

— Я не… — начал Мауриц и тут же замолк.

Его глаза все еще блестели яростью, и искреннего сожаления в них я не нашла.

— Он обычный человеческий сопляк, который решил, что можно ограбить тех, у кого есть больше. Пустая трата, — выговорил он и вытер пот со лба, а затем быстро пошел к отелю.

Моррисон лишь пожал плечами.

Весь путь назад меня сверлило отвратительное чувство, от которого болело в груди сильнее, чем от раны на ноге. Мауриц избил мальчишку за то, что тот украл у меня из рюкзака карты для гадания.

Которые я сама же и стащила у старика на ярмарке.

Чем я была лучше него?

***

— Спасибо за помощь, Дункан, — раздраженно буркнула я, оставляя на лестнице за собой грязные следы.

Управляющий закричал что-то вслед, но кровь слишком громко стучала у меня в ушах. Дверь в нашу с Киарой комнату была приоткрыта.

— Где Киара? — спросила я у Ратбоуна.

Он сидел на краю кровати и разглядывал картину с яблоками на стене.

— Она с гвардейцами во дворе. — Ратбоун повернулся. — Ну и подняли вы шума. Что произошло?

— Не могу избавиться от чувства, что я во всем виновата.

Бледнокровка изогнул бровь. Я присела рядом и понизила голос, словно собиралась открыть большую тайну. Впрочем, это и был мой секрет.

— Я умыкнула эти карты на ярмарке. Точнее… Я не специально их украла. Просто положила в карман и забыла отдать.

Он прыснул.

— Так теперь это называется?

— Эй! Правда, я не специально.

Я достала из заднего кармана затасканную упаковку с картами. Фиолетовая колода для гадания погнулась и потрепалась по краям. Мальчишка совсем ее не берег.

— Эти карты какие-то ненормальные, — вздрогнула я.

— Ты хочешь сказать заколдованные?

— Не знаю, чего я ожидала, — грустно улыбнулась я. — Стоило догадаться, что не все тут просто. Они воззвали ко мне.

— Так и скажи, что оправдываешь свою клептоманию!

Ратбоун смеялся и выглядел… живым. Грудную клетку защемило. Когда он вот так по-доброму шутил, а не язвил и издевался, он виделся мне невероятно красивым.

Возможно, именно таким он был до того, как умер. Захотелось, чтобы мы встретились прежде, чем его существование превратилось в это… что бы это ни было. В ходячего мертвеца.

— Когда я почувствовала, что карты у мальчика в кармане, меня охватила неистовая злость. Словно он украл не несколько разрисованных картонок, а мою почку или сердце. Нечто жизненно важное. Понимаешь?

Ратбоун посерьезнел и кивнул.

— Они связаны с тобой.

— Но почему со мной? — удивилась я.

— Это предстоит выяснить.

Я разложила на кровати карты. Одна была краше другой. Вместо привычных героев изображались русалки, голубые горы, разбитые зеркала и покрытая блестками луна. С виду никто бы не подумал, что размалеванные пастельными цветами и несерьезными рисунками карточки для шуточного гадания могли иметь в себе магию. Я решила, что в этом и была их суть.