Спустившись под землю, я почти забыла тошнотворное зловоние, но продолжила думать о незнакомце, распутывая наушники в вагоне метро. И все-таки что же могло случиться в жизни этого парня, чтобы довести его до такого вида?

Он словно восстал из могилы.

Я вздрогнула и быстро замотала головой. Мурашки все еще бегали по коже, пока я открывала дверь в закусочную, но я постаралась отогнать это жуткое видение. «Закусочная Барнарда» славилась своими блинчиками с кленовым сиропом, поэтому кухня всегда пахла так сладко, что у меня сводило зубы. Даже когда закусочная пустовала после ночного отдыха, аромат задерживался. Он словно впитался в деревянные столешницы этого заведения.

Я подавила настойчивое урчание в желудке и взялась за работу. До открытия закусочной оставалось полтора часа, поэтому я протирала столики и натирала посуду, пока кисти не начали ныть. Колокольчик на двери громко звякнул. Старик Барнард и еще двое молодых парней зашли внутрь. Повар Алек и еще один официант уже были здесь. Я взглянула на часы и поняла, что мы вот-вот должны были открыться.

— Доброе утро, Бар, — крикнула я из-за барной стойки.

— Доброе, Мора! С днем… — начал он, но тут же отступил, заметив выражение на моем лице. — Рад тебя видеть. С посудой закончила?

Этот день был особенным, и вовсе не потому, что с того дня мы начали продавать пончики вдобавок к блинчикам. Но об этом позже.

Я знала, что этот день станет моим последним в закусочной Барнарда, и это придало запоздалому утреннему солнцу ностальгического блеска. Дверь в заведение то и дело хлопала. Я неожиданно обнаружила, что стала напевать себе под нос однотипные мелодии, раздававшиеся из старых колонок у потолка. Заказы шли легко, постояльцы улыбались мне чаще обычного, и я даже ни разу не уронила ничего за свою смену. Чаевые лились рекой.

Когда пришло время перерыва, я радостно сорвала с себя фартук и бросила его в подсобке. В раковине служебного туалета по-прежнему отсутствовала горячая вода, но это уже не так меня раздражало. Неужели это предстоящий переезд на меня так поразительно действовал? Усталость даже не казалась мне такой заметной в тот день.

Впрочем, дышалось мне тоже легче. Словно кто-то наконец сдвинул с груди тяжелый камень. Я снова затянула за спиной фартук и вошла в кухню. Лицо моментально обдало приятным жаром и запахом сыра. Алек жарил хлеб для сырных сэндвичей, отчего у меня потекли слюнки.

— А вот и ты, держи! — пропел напарник-официант Сэм Сэмаэль, (да, его действительно так звали), и всучил мне в руки свой блокнот с заказами. — Я сейчас умру, если не выкурю сигарету.

Его волосы всегда были взъерошены, словно он только что поднялся с постели и даже не удосужился причесаться. И я никогда не видела, как он потреблял что-либо кроме хлеба, кофе и пачки сигарет. Мне не удалось разобрать практически ничего из того, что Сэм наскреб ручкой в блокноте. Выведенные по диагонали каракули словно насмехались надо мной. Наугад я схватила один из готовых заказов и понесла к ближайшему столику.

— Бургер из говядины с луковыми кольцами, верно? — улыбнулась я и поставила тарелку на стол.

Мужчина в полосатой рубашке тотчас поднял голову и перевел искрящийся от голода взгляд с меня на тарелку на столе. Лимонад в его бокале уже закончился.

— Мора, вы издеваетесь? — озадаченно посмотрел на меня постоянный гость нашей закусочной. — Что это за дрянь?

Я опустила взгляд на тарелку, что стояла перед ним, и почувствовала, как сердце совершило прыжок вниз со скалы. На тарелке лежал почти полностью сгнивший бургер, который пах не менее отвратительно, чем выглядел. Булочка покрылась серо-зеленой плесенью, овощи и мясо совсем потеряли свой цвет и скукожились, точно попали в будущее с помощью машины времени.

Ошеломленная, я молча схватила тарелку и помчалась на кухню. Однако Алек посмотрел на меня такими же изумленными глазами, что и посетитель минутами ранее. Я готова была поклясться, что бургер выглядел абсолютно нормально, когда я выносила заказ.

— Может, ты его по дороге уронила? — пожал плечами Алек.

— Смеешься? До столика было всего два метра. Я бы заметила.

Алек недоверчиво взглянул, и меня замутило. Он присмотрелся к останкам блюда на тарелке и повернул висящую с потолка лампочку в нашу сторону, как будто это помогло бы пролить свет на произошедшее.

— Ну и дела, я же его только приготовил! Уронить еду на пол — это одно, но, чтобы, так…

— Моя репутация как официантки оставляет желать лучшего, но я никогда бы не опростоволосилась настолько, чтобы подать гостю сгнивший обед!

Алек фыркнул. Комната вокруг начала немного кружиться. Как раз в этот момент дверь запасного выхода хлопнула.

— Кажется, у меня шок! — Я опустила локти на колени и уткнулась лицом в ладони. — Господи, какой стыд!

— Иди присядь, отдохни. Я сейчас сделаю новый, — пробормотал он.

Я послушно уселась на стул возле посудомоечной машины и сконцентрировалась на ее монотонном гудении. Бургер абсолютно точно выглядел нормально перед тем, как я поставила его на стол.

Что за чертовщина?

Остаток смены я провела за уборкой и посудой, держась подальше от еды и заполненного зала закусочной. Перед глазами стояла странная пелена и сосало под ложечкой. История с гнилым бургером прокручивалась в голове, как старая пластинка: она заедала на одном и том же месте.

Дверь в подсобку тихо скрипнула. Барнард смотрел на меня и потирал бороду, но стоял на пороге, словно не решался войти. То, что случилось сегодня, определенно тянуло на причину для увольнения. Он еще не знал, что этот день и так стал бы моим последним рабочим днем в его заведении.

Однако, как бы мне ни хотелось бросить свою жалкую карьеру официантки, расстаться с Барнардом нужно было по-хорошему. Старик-таки запал мне за это лето в душу. А ведь Алек предупреждал, что так и будет.

— Мора… Иди-ка ты домой пораньше. Сегодня посадка неполная.

От его слов в мышцах появилась легкость, хоть я и понимала, что он лгал. Я кивнула.

— Если что, я в гараже, — сказал Барнард и спустился в подвал, через который можно было попасть в гараж его дома, расположенного прямо за закусочной.

Я вытащила из кармана своей толстовки небольшой конверт и положила на стол в кабинете Барнарда. Припрятать я его решила под грудой банковских выписок, чтобы он не сразу заметил, что я предпочла написать ему о своем увольнении на бумаге вместо признания в лицо. Завтра вечером меня уже здесь не будет, и я никогда не узнаю насколько сильно он расстроится.

Собрав все свои вещи в сумку, я бросила последний взгляд на поблекший зеленый шкафчик, хранивший все это лето мою одежду в подсобке. Мои пальцы мягко прошлись по его металлической поверхности, словно лелея воспоминания о Винбруке, о добром старике Барнарде, о запахе кленового сиропа, и о кусочке моей свободы.

Произошедшее сплеталось в идеальные узоры, которые вели меня к новому и неизведанному. Они вели меня прочь из Винбрука к теплым пескам на юге Абаддонии. Я еще не знала конечной точки своего пути, и потому находилась в предвкушении.

Впереди меня ждало путешествие всей моей жизни.

***

Дорога домой прошла незаметно. Поднявшись из метро, я прошла мимо того самого перекрестка, где случайно столкнулась с бездомным парнем, и снова вздрогнула. Дыхание перехватило, и я ускорила шаг.

Окна в нашем маленьком двухэтажном доме не горели, а значит, мама уже ушла на работу. Чувство облегчения смешалось с чувством грусти. Было бы хорошо провести последнюю ночь в Винбруке вместе с ней, но я все еще злилась на нее из-за пустяковой ссоры. И я знала, что она меня не отпустит. Накануне мама говорила, что нам предстоял разговор о чем-то серьезном, и я боялась, что она подозревает о моих планах.

Перепрыгивая через ступеньки, я поднялась на второй этаж. На всякий случай я проверила на месте ли чемодан, прятавшийся в шкафу под грудой зимней одежды. Он ждал меня, набитый недельным запасом моих любимых чипсов и месячным запасом легкой одежды. Этого хватит на первое время.