Мне не хотелось рассказывать гвардейцам, и даже Ратбоуну, что мы затеяли. Чем больше людей отправилось бы с нами, тем меньше шансов осталось бы выведать что-то полезное у Амалы. Она определенно знала больше, чем казалось на первый взгляд. По крайней мере, я на это надеялась.

— У тебя есть родители? — спросила я у Киары, пока мы ждали у входа в магазин.

— Да, а что? — удивилась она.

— Просто мы делим постель, а я о тебе ничего не знаю.

Мы обе рассмеялись.

— Хорошо, дорогуша. Спрашивай.

— Где твоя мама? Мне кажется, я не видела ее в Доме крови.

Все-таки я познакомилась с обоими родителями Ратбоуна, а о Киаре не знаю толком ничего.

— Моя мама… — Ее радостный взгляд сменился тревогой. — Она не живет в Доме крови, или в каком-либо Доме в принципе.

— Почему?

— Так было решено. Так решил… мой отец.

Она упомянула своего отца с дрожью в голосе и на полтона ниже.

— А твой отец живет в Доме крови?

— Да.

Открылась дверь магазина, и оттуда вышла счастливая парочка в возрасте с шуршащими пакетами.

— Заходите, — таинственно произнесла Амала, словно мы пришли покупать у нее нечто незаконное.

Я не была до конца уверена, что это не так. Мы точно пришли делать что-то, как минимум, неэтическое по меркам моего мира. Однако мораль мира магии, несомненно, отличалась.

Внутри она погасила многочисленные свечи, оставив парочку на полу, и закрыла шторы, скрыв витрину и нас от остального мира. Пахло воском, пеплом и горькими травами. Ощущение, что мы собирались совершить нечто опасное, лишь усилилось.

Переступая с ноги на ногу, я смотрела, как Киара помогает ей выложить необходимые для ритуала ингредиенты.

— Тимьян, бараньи копыта, бурбон… Так это же проклятие, а не любовный приворот! — вскрикнула Киара и бросила холщовый мешок на пол.

— А разве все это не одно и то же? — отмахнулась она.

— Это яблоки и апельсины. Разные. Вещи.

— Что одно фрукт, что другое. Он изменял мне двадцать лет, пока я всю жизнь думала, что мы жили в счастливом браке, — взмолилась Амала.

Киара хмуро смотрела на нее, но не спешила уходить.

— Ему уже шестьдесят восемь, и он вышел из всех передряг сухим. Я вытягивала его, потому что любила-м. А он… — едва сдерживая слезы, рассказала Амала. — Будь у меня хоть какие-то остатки магии, я бы сделала сама. Но я жертвовала и жертвовала, пока ничего не осталось. Они даже выгнали меня из Дома земли!

Черты лица Киары смягчались, а старушка шмыгала носом.

— Разве магия может просто кончиться? — сказала я, пораженная ее рассказом. — Мне говорили, что такое невозможно.

— От природы? Нет. Если только кто-то не ограничит силы, — пояснила Киара.

Амала молча закатала рукав платья, показала металлический браслет, плотно прилегающий к ее предплечью, и сразу же вернула рукав на место. Она достала что-то из кармана.

— Вот он, — сказала старушка.

Она протянула нам фотографию сидящего на стуле с резной спинкой старика, который опирался на золотую трость. Его лицо не отличалось от любого другого пожилого мужчины, ничего примечательного. Но эта трость… Рукоятка была выполнена в форме головы ворона с клювом и детально проработанными перьями. Перья покрывали и всю остальную трость, и блеск можно было заметить даже на фотографии.

— За что вас наказали? — спросила Киара.

— За него, — сказала старушка и тихонько заплакала.

Ратбоун говорил, что в тюрьме Синклита преступники окружены специальным барьером, который практически полностью лишает магов их сил. Но Амалу лишили сил волшебным браслетом.

— Я сделаю это, — сдалась-таки Киара. — Но зелье должно попасть ему в кровь.

— Он выпьет его за завтраком с апельсиновым соком и даже не заметит-м. Старый дурак пропил обоняние! Я все продумала.

Пока Киара подготавливалась к ритуалу, мысли роем вихрились у меня в голове.

— Но как это возможно, что вы отделались одним браслетом, а кого-то Синклит отправляет в специальную тюрьму?

— Синклит? — переспросила она.

— Ну, это ваше сообщество Домов: теней, пространства и земли.

— А… ты, верно, росла без магии?

Я кивнула.

— Не все рождаются с одинаковым уровнем сил. Кого-то действительно требуется оградить в специальном помещении, чтобы лишить способностей. Мне повезло родиться достаточно посредственным магом.

Она грустно улыбнулась.

— Готово, — прервала нас Киара, когда я собралась задать больше вопросов.

Через десять минут ритуал был окончен. Киара смешала странный набор трав и подозрительно выглядящих конечностей животных в деревянной миске, измельчила и нашептала туда что-то на незнакомом мне языке, пока ее глаза горели, прямо как машинные фары. Она прерывалась, чтобы сцедить капли крови из предварительно нанесенных ран на безымянном пальце. Ее багряная кровь смешалась с ингредиентами и превратилась в грязное месиво. В воздухе пахло металлом.

— Будет лучше, если он примет эту смесь в праздник. Чем ближе к Равноденствию, тем меньше капель понадобиться, чтобы сделать свое дело.

Амала благодарила Киару, чуть ли не опустившись на колени. А затем открыла своим ключом стеклянный короб на полке и вынула оттуда часы. Ничего волшебного не произошло, но у меня загудели ноги от волнения. Наша первая победа, первый предмет из списка Миноса.

Киара получила свои сапоги. Они оказались на размер больше, но ее это не волновало. Дверь антикварной лавки тихо закрылась над нами. На улице пахло дождем, и ветер царапал щеки.

— Ливень на подходе, — отстраненно пробормотала Киара и поглубже укуталась в кардиган.

— Что случится с этим мужчиной? В чем заключается проклятие?

— К нему больше не захочет прикоснуться ни одна женщина. И при любом удобном случае он будет чувствовать такую сильную вину, что постарается сделать жизнь Амалы раем до конца их дней, — сердито ответила Киара.

Справедливое наказание.

— Хочешь коротким путем или длинным? — спросила я, надеясь, что она выберет второе.

Меньше всего мне хотелось в тот момент возвращаться в Мираж. В кармане у меня лежали волшебные часы, а Меридиан накрывала ночь, пусть и дождливая. Не знаю, как, но мне хотелось встретить кого-то из мира магов и получить нужные ответы, даже если я промокну до нитки в процессе.

Я могла так и поступить, но духу у меня не хватило. Еще оставалось время найти остальные предметы и последовать плану Миноса. У него была моя кровь, и это до мурашек пугало.

— Нам не стоит гулять на острове ночью без охраны. Но я обещаю, что завтра мы выйдем куда-нибудь вечером развеяться. Просто не одни, а с гвардейцами, — грустно улыбнулась Киара.

Наверное, со стороны я выглядела, как черный ком тревоги. Если бы с нами что-то случилось, мы бы даже не смогли позвонить никому. По этому острову наверняка бродили существа и пострашнее того двуглавого кролика. Киара осторожно отвела меня подальше от края.

Ну и трусиха же я.

Скоро мы уже отряхивали ботинки от грязи меридианских дорог у входа в гостиницу. Но вместо привычного запаха старины и пыли нас встретил побледневший Мауриц.

— Я не знаю, что с ним… Но я такого никогда не встречал.

Он смотрел на нас, но будто не видел.

— Ратбоун, он… С ним что-то не так.

Остров Меридиан отрезало от материка плотной стеной дождя.

Начавшийся почти сразу, как мы вошли в гостиницу, шторм бушевал, стремясь пробиться внутрь. Капли неистово бились о стекло, пытаясь добраться до единственного источника света в округе. В комнате немного пахло гнилью.

Ратбоун лежал на кровати под балдахином посиневший, точно труп. Его кожу покрывали синяки глубокого фиолетового цвета, и дрожал он совсем как деревья за окном.

— Ки, сделай же что-нибудь! — взмолился Моррисон, и я впервые услышала, как он ее так называл.

— Черт! Черт! Черт! Минос же мне голову снесет, — ругал себя Мауриц, расхаживая по комнате.