– Это было… неосторожно, – придушенно замечает Морковка, когда нойя перестаёт хохотать. – А если бы он ударил с Печати?

– Не ударил бы. Его хорошо проинструктировали. Надо думать, не только заплатили сверх стоимости контракта – ещё и объяснили, что будет, если он кого-то из нас заденет.

Грызи возится с оконными задвижками. Скрипят старые рамы – и в комнату вливается утренний воздух. Разгоняет козлиную вонь.

– В любом случае, ты вовремя, Аманда. И отличный блеф.

– Какой блеф, сладенькая? Его корешок на два года лишился силы. Если, конечно, он не попытается принять зелья для мужской мощи – тогда действие может и утроиться…

Нойя, мурлыча себе под нос что-то зловещее, стекает в свободное кресло. Румянец полыхает, в глазах странный блеск.

– Бедный, бедный мужчинка… Жаль, не родился в лейре – собратья бы избавили его от страданий ещё в детстве. Мать оставила бы дитя на перекрёстке, посвятила бы Знающей Все Дороги… и здесь было бы легче дышать, – брезгливо кривится. – Что за контракт он там притащил? Оборотни – это так интересно!

Грызи пялится на Конфетку, потому контракт со стола уволакивает Морковка.

– Исполнитель не вписан… и впрямь, по дате – заявлен больше, чем полтора месяца назад. Общий на несколько деревень в Нирвэа, это…

– Тильвия, – включается Грызи. – Западная окраина Вирских лесов.

Расстилает по столу карту, очерчивает – хотя что там смотреть. Вирские Леса бездонны, как мантикорья глотка. Здоровенные, дикие, пересыпанные болотами и старыми вирами – говорят, вымахали на местах каких-то проклятых крепостей, то ли обителей. Зверья там – не протолкнёшься. А где есть бестии – есть охотники. Стервятнички на окраинах. Ко всему ещё – куча банд контрабандистов, разбойники и куча разной швали. Как всегда в Тильвии.

– Меня больше волнует тот, кто мог послать нам это задание, – хмурится Морковка. – Не направить – напрямик перекупить у Гильдии, отправить с каким-то охотником. Если уж начистоту, это выглядит как-то подозрительно, и я бы не сове…

Грызи смотрит на контракт так, будто совершенно определённо понимает, кто нам мог подкинуть такое вонючее дельце. И, конечно, попрётся в Тильвию выяснять насчёт оборотней. Ну, вот пожалуйста:

– Я иду.

– И тебя там прикончат. Когда увидят, что ты варг. Там же ямочники и силочники, Грызи, ты не слышала, что ли? Они в жизни не поверят, что ты из охотничьей Гильдии.

Если у этих гадов весь промысел на охоте построен – представляю, что у них в деревнях творится. И с каким лицом Грызи будет ходить посреди этих…

Грызи, само собой, не об этом думает. Вид у неё такой, будто только разбудили.

– Да, точно, Мел… Нужен тот, кто сойдёт за охотника, – и делает шаг к столу с Водной Чашей. – Вызову Рихарда.

Его Светлость при мысли о том, что придётся куда-то там отпускать Гриз с Нэйшем, опять подскакивает с кресла.

– Зачем?! То есть, кхм… я хотел сказать… ты ведь говорила, они с Лайлом отправились куда-то… их может быть небезопасно вызывать, так ведь?

– Небезопасно вызывать? – Конфетка задумчиво крутит на палец прядь. – Об этом я не слышала, медовая.

– По связям Лайла, – машет Гриз. – Насчёт охотников и пересредников. В общем, если они ещё не успели сунуться вглубь…

Морковка следит за тем, как её рука подвигается к Чаше. Почти как алапард за кроликом.

– Разве нельзя без этого? Вообще, мы же не знаем, что там, и если местные не так поняли… вдруг привлекать Нэйша не лучшая идея? С его методами…

Морква дело говорит – Мясник сразу пойдёт направо-налево валить. Бестий, пьяниц, которые до него наверняка докопаются. Местных баб. Грызи это понимает, хоть и колеблется:

– Ты ведь понимаешь, что в таком случае охотника придётся играть тебе?

Его Светлость исхитряется и половиной физиономии изображает горячую готовность. Вторая половина физиономии – та, что ближе ко мне – наполняется виной.

– Да порядок, – говорю. – Мой отец его таскал по охотам. Как прикрытие сойдёт.

Грызи, нюхач там нужен? Проветриться охота.

И посмотреть на Морковку в роли охотника из Гильдии. Может, и на оборотня, если повезёт.

Грызи явно прикидывает – сколько охотников я могу перекалечить во время задания. И не перевешивает ли это мою полезность. Хотя ясно, что всё равно возьмёт. Спасибо ещё, двух вольерных недавно наняли – оболтусы, но питомник на пару дней оставить без страха можно.

– Четыре деревни, – журчит Конфетка, – так много… А гадалке нойя же всегда расскажут больше, да-да-да? Может, попросят составить заговор – отпугнуть нечисть. О, и я бы могла продать там несколько своих амулетов, ах да, там же охотники – тогда ещё и разжиться чем-нибудь полезным для зелий? И к тому же – оборотень…

Грызи мрачно обозревает нас одного за другим. Перед тем, как кивнуть.

На месте оборотня я бы не высовывалась, наверное.

ЯНИСТ ОЛКЕСТ

День перевалил за половину незаметно, где-то за серыми тучами. Он пахнет притворством, этот день. Отдаёт можжевеловым дымом и железом, мокрыми шкурами, тесаным деревом, потёртой кожей.

Мне пришлось обрядиться в куртку с капюшоном – охотники Гильдии часто скрывают лица. Ещё у меня есть арбалет, его притащила Мел со склада отобранного у браконьеров добра. Склад ещё до Перекрестья завёл Гроски, искренне возмущаясь: «Какого это вира вы ценным оружием раскидываетесь? Что отбираете у браконьеров ладно – а потом куда деваете? Никому не надо, вольерные Тодду продают? Да тут за одни ножи озолотиться можно!»

Мел сунула арбалет в руки, буркнула: «Солидности придаст», – и вдобавок повесила на меня ещё парочку ножей, чтобы я больше походил на охотника.

Гриз тоже натянула капюшон поглубже и налепила фальшивую Печать – цветок на ладонь, если вдруг будут любопытствовать.

Но они тут на диво нелюбопытны – люди, которые уже несколько поколений передвигаются по границе Вирского леса. И не стараются срубить себе прочные дома – всё равно ведь через десяток лет идти туда, где зверья побольше…

Утлые домишки разбросаны по трём жалким улочкам. Тщедушные хозяйства – куры, козы, овцы. Пища для жителей – и приманка для животных, за счёт которых здесь живут по-настоящему.

Каждый дом – свидетельство многих охот. Выточенные из костей грифонов рукояти ножей. Черепа волков вместо подпорок. Протёртые шкуры-одеяла – лучшие идут на продажу – амулеты из клыков у детей, ожерелья – у женщин. Распяленные челюсти капканов, сложенные тёсанные колья для ям-ловушек, петли для силков, охотничьи манки-амулеты…

И Гриз Арделл тиха рядом со мною. Молчалива, словно идёт через кладбище – да это так и есть, вокруг нас сейчас – могилы для сотни, а может, и для тысячи животных. Помнит ли она, что я иду рядом с ней? И что я могу здесь, на её вечном поле битвы…

Могу малое: размахиваю контрактом с гильдейской Печатью. И лгу, давясь, краснея и вспоминая уроки Лайла Гроски. Мы – из Гильдии Охотников, вот, взялись за контракт, остальные наши пошли к другим селениям, а нам бы пока узнать – как у вас тут всё началось, что происходило…

Я лгу вместо неё и расспрашиваю вместо неё, и выдумываю причину, по которой Гриз нужно взглянуть на местных псов (игольчатники и болотные сторожевые), отвлекаю хозяев, чтобы не увидели, как варг расспрашивает животных. Потом Гриз уходит посмотреть следы вокруг селения. А я остаюсь среди домов, полных костей, капканов и шкур. И лица-лица-лица кружатся и наплывают, а голоса сливаются в единый рассказ:

– Первым был мой муж, он у нас был лучшим ямником, – гордо вскидывает голову ещё не старая женщина. На шее – ожерелье из клыков, на каждом клыке – сложный узор. – Ушёл проверить ямы, не вернулся. Мы сперва думали – наскочил на кого. Потом уж нашли.

– Глотка-то порвана, ой-ой-ой… – охает досужая кумушка. – А не жрали его, так я сразу сказала: не людоед это, где видано, чтобы людоед и не жрал! Они ещё думали – алапард задрал, да и всё. На территорию, мол, к нему зашёл, ой-ой-ой! А я-то сразу говорю: оборотень-перевертыш, никак иначе, а они мне: да что ты понимаешь! А как остальные-то уж пошли – тут все и поняли…