– Даже не знаю, Лайл. По-моему, ситуация не выглядит такой уж опасной. Они же даже не использовали кляп. Я бы, к слову, непременно использовал.
– Какие-то неправильные законники, – жалобно простенали у меня над головой. – Или я слишком сильно обдолбался.
– Но если ты настаиваешь, – размеренно продолжал Нэйш, – Господа, вы правда собирались убить моего напарника? Есть столько форм насилия, не приводящих к смерти, но гораздо более увлекательных. Скажем, лишение Печати – кое-где в Дамате это расценивается даже страшнее, чем смерть. К тому же, при вытравливании Печати едкими зельями – процесс может быть длительным и крайне болезненным. Однако использование самой магии тоже может быть эффективно. Я вижу, среди вас есть маги Огня – так вот, прижигание…
Клоповник с вонью зелий начал походить на зал потрёпанных портновских манекенов. «Кристальные» замирали, приоткрыв рты, будто мерная речь вводила их в транс. Хоть в этом с Нэйша был толк: пока он витийствует – на него явно смотрят даже те, кто должен бы в меня целиться.
Так что пора доставать козыри из рукавов.
– …не говорю, что ломание пальцев эффективно – грубый приём, к которому прибегают дилетанты, однако иногда, по чуть-чуть…
Верный ножичек скользил в пальцах, перерезая верёвку – потихоньку, потихохоньку, спешить нельзя, показывать движения нельзя…
– …удары, ориентированные в пах, крайне результативны, как и прочие манипуляции в этой зоне – к примеру, с режущими предметами, – народ чувствительно сглотнул, и до меня долетело слабое «Ой, надо было принять больше». – И при всём изобилии вариантов – вы собирались именно убить его? Понимаете, в таком случае мы натыкаемся на маленькое недоразумение. Но я уверен, мы могли бы…
Первым не выдержали нервы у парняги, который стоял к Нэйшу ближе всего. Огненная вспышка полыхнула в полутьме, мелькнуло белое, раздался тихий свист и вопль – ладонь «кристального» была пришпилена к стене серебристым лезвием. Прямо в середину Печати.
– Я предупреждал, это больно, – не меняя выражения, произнёс «клык». Левую руку он теперь держал вытянутой вперёд, направляя палладарт. – Так о чём мы?
«Три, два, один, – считал я миги тишины, пиля верёвки. – Накинем ещё парочку из-за того, чем они накачаны… О, ну вот».
«Кристальные» атаковали почти одновременно. Бахнув по Нэйшу магией из всех своих трясущихся Печатей.
Бутылки и кружки на столах раскололись и заледенели, заорал кто-то, подпаленный ударом товарища, вихри ветра смешались с вихрями пламени, и в этой неразберихе я повалился на бок – на случай, если ребятушки позади решат выполнить обещание насчёт «убить». По-моему, они даже не заметили: тоже кинулись к Нэйшу. Кто-то запнулся за мои ноги и улетел дальше, задорно хрустя костями о пол, кто-то громко блевал в углу, кто-то выл: «Аы-у-у-у-у, жжёт, жжё-о-о-о-от!» – и посреди общего веселья я допилил клятую верёвку. Высвободил руки, принялся выпутываться из верёвочного кокона, ощущая себя грузной и не слишком-то удачливой бабочкой. Которой приспичило вылупляться, когда рядом тхиор разбирается с мешающими друг другу шнырками.
Пятеро уже валялись на полу – правда, неясно, кто их вырубил, Нэйш или сами друг друга. Ещё троих «клык» отключил тычками по слабым точкам. Предпоследний, за секунду до того, как его голова поздоровалась с полом, успел выдать эпохальное заключение: «Я узрел магию, которая не дей…»
Последний Травник попятился, уселся на копчик, выставляя перед собой ладонь с Печатью. Поднатужился, икнул и вырастил из пола пару мухоморов. Тупо посмотрел на грибочки и отключился от перенапряжения магии.
Нэйш осмотрел тильвийский клоповник взглядом алапарда, которому не додали мясца в обед.
– Не могу припомнить, как ты выразился, когда уверял, что справишься один?
– Всё пошло не по плану, ясно?
Наводка была на торговцев зельями, так что я-то настроился на разговор с более адекватной публикой. Всяко уж не с братией с бешеными шнырками в черепушке.
– Действительно, – Нэйш слегка поддел носком ботинка какого-то стонущего бедолагу. – Кто мог знать, что здесь окажутся настолько опасные, коварные…
– Не у всех тут Печать Щита, к твоему сведению.
Я понадеялся, что отвяжусь от напарника при обыске, но лаборатория оказалась за соседней же дверью. Тесная комнатушка с перегонными кубами и простенькими нагревающими артефактами. Два стола, ящики с ингредиентами у стен, шкаф, в котором полно склянок с разноцветной дрянью.
– Не знаю, стоило мне вообще торчать под окном… как ты там сказал? «Дышать тебе в затылок и руинить твою работу»? Если подумать – я всего только…
– Да-да-да, спас мне жизнь, – я уловил говорящую паузу за спиной и добавил: – Во второй раз. О, смогу ли я воздать, смогу ли я воздать и так далее.
– Забываешь о поместье Линешентов.
Ну да, ну да, кое-кто же великодушно закрывал нас Амандой своим идеальным телом. И куда менее идеальным щитом, и если подумать – какого вира болотного я всё время цепляюсь мыслью за этот щит…
То что я искал, никак не желало находиться. Я пошарил под столом, похлопал дверцами шкафа – ничего похожего на клетку или коробку с чем-то живым.
– Ты со всеми ведёшь такие подсчёты? Ну там, Аманда, Мел, Гриз… Что-то вроде ещё одной коллекции? Кто пока лидирует? И потом каждому тычешь в нос квитанцию об оплате, или как?
Нашлось всё-таки – среди ящиков с грибами и корзин с травами, в куче ингредиентов. Крошечный плотный мешочек, а в него запихнули трёх змеек длиной по пару пядей. Полуживые бедолаги – чуть не задохлись.
– Есть, нашёл. Три пересредника, интересно бы знать – где они их спёрли. Спросить, что ли.
Вдруг там ещё есть – Мел обрадуется.
«Пересредник, или вживулька, тварь дорогая и редкая, с умением временно перенимать чужой Дар. При случае чужой же магией и подпитываются». После побега Хааты Следопытка шпиговала меня знаниями щедрее, чем Фреза – свинину чесноком.
– Вы уж не обижайтесь, парни, – пробормотал я. Осторожно дал импульс магии с Печати.
Пересредники слабо задвигались, подняли головёнки и приветственно зашипели. Ну вот, до питомника доживут, только устроить поудобнее в просторном мешочке. Любопытно было бы знать – что «кристальные» собирались делать с этими тварюшками. Может, хотели сварить в каком-то из своих развесёлых зелий. Нанесло на группу упоротых экспериментаторов – остальные жрут то, что отшибает мозги или вызывает толпы грудастых розовых грифонов (из личного опыта). А эти вот решили бахнуть того, что позволяет достигнуть кристальной ясности сознания. Вплоть до того, что можешь видеть суть вещей.
Не знаю, как эта штука на самом деле действует: я и представиться-то не успел, как один заорал: «Законник, законник!» А двигаются эти ребята, когда захотят, довольно нервно: вмазали под дых магией воздуха и примотали к столу, а потом уже дофилософствовались до «убить». Моих аргументов никто особенно не слушал.
Выходя из лаборатории с мешком, я даже раздумывал – а не стоит ли поместить в грудь что-нибудь вроде благодарности. Потом увидел Нэйша, и решил, что придётся подождать, пока чувство «он меня достал» освободит благодарности хоть дюйм места.
Устранитель развлекался, стоя над тем самым «кристальным», который орал сперва про «законника», потом про «жжёт». Нэйш перевернул его на спину, и теперь парень пялился на «клыка» снизу вверх, прерывисто икал и что-то бормотал со всхлипами. Нэйш внимал с чуточку заинтересованным видом того, кто раньше не сталкивался с таким поведением насекомых.
«Белое, – разобрал я среди вздохов и цокота зубов. – Белый… скорпион… клетка и коридор. И дверь».
Нэйш носком ботинка самую чуточку придавил ему шею, и парень замолк.
– Знаешь, Лайл, я тут подумал… пора нам с этим заканчивать.
Я потряс мешком с многосущниками и сделал лицо того, кто в упор не слышит скрытых смыслов.
– Обычно я не веду подсчёты и не требую оплаты в случае с кем-либо из «тела» – в основном потому, что в схожей ситуации могу рассчитывать на ответную любезность. Можешь считать это вложением активов с моей стороны. В случае же с тобой, мне кажется, счёт едва ли не просто выровняется, а… – он сделал короткий жест, как бы показывая, что мне в этой игре со спасениями жизни не светит даже размочить счёт. – Так что, я думаю, небольшая оплата…
