В рассказе были турниры и поединки в защиту обиженных, и истории о суровом милосердии и заступничестве, и восхищение тем, как двадцатитрёхлетний полководец сумел обуздать Приграничную Смуту после смерти короля. Как стал опорой Илаю Вейгордскому, своему кузену и другу.

Рассказ всё тек – а она проваливалась в тепло, в запахи сливок и мёда, и Морвил тыкался в ладонь, и можно было вечно смотреть – на оживлённое лицо, россыпи веснушках на щеках, отросшие, растрепавшиеся рыжие кудри…

Нельзя об этом сейчас. Нельзя об этом вообще.

– Приношу извинения за внезапный визит. Но вы ведь ждали чего-то подобного?

– Да. Я ждала, что ко мне придут.

Голос у Первого Мечника спокойный и усталый. Лишённый властности и мечной стали – но лишённый и фальши.

– Вопросы, которые я буду задавать, могут показаться вам слишком прямыми или неприятными. Но мне говорили, что вы не сторонница обходных путей.

– Верно. Предпочту услышать всё как есть.

«Потому что вы знаете, что это за вопросы, не так ли?» – спрашивает взгляд первого Мечника. Гриз чуть склоняет подбородок: знаю, готова ответить.

– Ваш визит в Айлор девятницу назад. Без ваших пояснений он может быть расценен как нарушение Хартии Непримиримости.

– Хартия Непримиримости подразумевает лишь запрет на торговлю, браки и дипломатические отношения. Мы были приглашены как вольнонаёмные, директор питомника не был поставлен в известность и в нашей поездке не участвовал.

– Не сомневаюсь, – Дерк Милтаррский бросает взгляд на дверь, за которой где-то далеко прячется Лортен. – Но вы и ваши люди считаетесь состоящими на службе в королевском питомнике. Который, в свою очередь, считается прямой вотчиной короля Илая.

– Однако нашей заказчицей выступила Касильда Виверрент.

Насупленные брови слегка приподнимаются.

– Жена Эвальда Шеннетского…

– И, как всем известно, его злейший враг. Таким образом, выполнив распоряжение госпожи Виверрент, мы не оказали услуги Эвальду Шеннетскому или действующему правительству Айлора. Скорее уж, напротив.

Первый Мечник слегка склоняет голову.

– Можете ли вы сообщить, какого рода услуги вам пришлось оказать госпоже Виверрент?

– Только в самых общих словах и если вы будете настаивать. Это тайна клиента, и… боюсь, я сама не всё понимаю в этой истории.

Дерк Горбун снова кивает. Может, ему уже сообщил кто-то о веретенщиках на территории Айлора и о лаборатории в Шеннетене.

А может, эта беседа – лишь разминка, как в схватке на мечах. Перед главным вопросом.

– Вы говорили с Эвальдом Шеннетским.

– Верно.

– Что он вам сказал?

– Кроме всего прочего – он говорил, что однажды ко мне придут. И просил передать вам это.

Письмо Эвальда нагрелось в кармане. Посверкивает бирюзовой печаткой. Письмо ложится в жёсткую, мозолистую ладонь Мечника. Дерк Горбун касается печатки правой ладонью со Знаком Дара, вскрывает конверт и пробегает послание от старинного врага Вейгорда. Потом начинает читать медленно и вдумчиво. Иногда останавливаясь и перечитывая заново.

Гриз отворачивается к камину. Орудует кочергой в молчании. Стараясь не думать о том, что они преступники.

Нарушители Хартии между странами.

– Бросьте в камин, прошу.

Она молча берёт у советника короля письмо. Отправляет в огонь. И они вместе вслушиваются в сытое, довольное потрескивание.

– Нужно мне было прийти раньше, – говорит Первый Мечник так, будто беседует со своим доверенным лицом. – Я ведь собирался наведаться в питомник и до того. Илай… король спрашивает – как там его задумка. А отчёты Лортена, конечно, пространны… Но едва ли он в одиночку одолел орду пьяных танцующих яприлей.

– Яприль был один, и мы его не так давно выпустили на свободу. Но вряд ли вы хотели навестить питомник из-за отчётов Лортена.

– Верно. Хотел поговорить с вами. Но после Энкера решил выждать и понаблюдать, потом – знаете, как бывает – отвлёкся на иные дела…

Знаю, – кивает Гриз и старается не думать о Янисте Олкесте. С которым всё не получается поговорить: то он в отъезде, то она занята, а может – они избегают друг друга.

– Бешенство зверей в питомниках. Недавнее появление Ребёнка Энкера на улицах города. Сумасшествие терраантов. Исчезновение охотников. Вы полагаете – всё это связано между собой?

Под испытывающим взглядом Дерка Милтаррского Гриз старается не опустить глаз.

– Мне кажется, что что-то из этого может быть связано. Однако пока что связи я не вижу. Не вижу причины.

– Эвальд Шеннетский, – Дерк Мечник кивает в камин, где истлевает пепел от письма, – считает, что это лишь первые знаки. Признаки того, что мы на пороге войны. Не новой войны между Айлором и Вейгордом, но чего-то наподобие Войны за Воздух. Или, может быть, ещё хуже – поскольку он полагает, что в это дело втянуты силы и стороны, которые нам неведомы.

– Именно так он и полагает.

– И вы не считаете, что он вам лгал.

– Нет. Я думаю, он не лгал в этом.

На миг ей кажется – сейчас сурово сжатые губы дрогнут, раздвинутся в улыбке. И Дерк Мечник поднимет её на смех. Сумасшедшую, которая верит, что Шеннет хоть в чём-то может не лгать.

Горбун молчит, глядя в камин. В глазах плещется теперь пламя.

Двое сумасшедших, понимает Гриз. Двое в одной комнате, которые верят, что Эвальд Шеннетский, Хромой Министр – когда-то да может быть искренен.

– Почему он обратился к вам? – спрашивает Дерк Мечник тихо. – Почему хочет избрать союзником именно вас? Он считает, вы что-то знаете?

Считает, что у меня есть некое оружие, которое я рано или поздно сумею использовать… Нет. Об этом нельзя. Немой договор не-упоминания – и не её тайна.

– Думаю, он считает, что я что-нибудь смогу узнать. Прочитать эти знаки или доискаться до причины. Я варг и ковчежник, жила в общинах терраантов… – Гриз поворачивает правую ладонь, открывая шрамы. – И если в Кайетте орудуют варги крови – я смогу… может быть… понять, чего они хотят. Потому что знаю, как использовать Дар на крови.

– Да, я слышал об этом. Тяжкое бремя среди ваших собратьев.

Баллада, облекшаяся в плоть. Тонкий горбоносый профиль и меч с названием Верный.

Благородство и сочувствие – в каждой строчке.

– Но ещё вы не умеете стоять в стороне. Дело Моргойлов, дело Линешентов… и это ведь вы были в Энкере на Луну Мастера. Законник Тербенно в своих отчётах очень красноречив. Скажите, а то, что вы не были арестованы или хотя бы допрошены…

– Шеннет. И поверьте, я его об этом не просила.

– Верю. Говорят, для Эвальда Шеннетского такое обычно. Оказывать услуги как бы авансом, ставя тебя в положение должника.

Мрачный взгляд сгорает в камине вслед за письмом. Что-то было в тех строках. Оказанная услуга… тайна? Предупреждение?

Что-то, отчего Первый Мечник, ходячая быль, облёкся в тень и теперь вот похож на печального кондора с перебитым крылом.

– Мне не по душе Шеннет. Он предал двух королей, а из своей королевы сотворил марионетку и правит от её имени. Он достигает своего любыми способами и слишком уж часто бьёт в спину.

«А ещё он безжалостен, – добавляет Гриз мысленно. – Знаете вы историю о глупом мальчике Йеллте Нокторне, который посмел поцеловать Касильду Виверрент?»

– Среди врагов Вейгорда в списке он – первый, и, как говорят при дворе, сделает всё, чтобы завладеть нашими гаванями. Он крайне опасен и как враг, и как союзник.

«Да, – вторит ему Гриз про себя. – ”Любыми путями“. Что случилось с Третьим Мечником Кайетты? Шеннет опасен. И он не остановится».

– Не говоря уж о его склонности к интригам, лжи и предательству. Слово Эвальда Шеннетского…

«…что может стоить слово того, кто даже любовь свою прячет под маской вражды с женой? Но…»

– Но отказать Шеннету в дальновидности или в проницательности – значит, быть полнейшим глупцом. Как и усомниться в его возможностях. Дело Гильдии их показало как нельзя лучше.

Разгром Гильдии Чистых Рук… Аманда смакует подробности, вольерные пересказывают друг другу новость в лицах. Лайл Гроски прячет глаза, а нынче вот в Вейгорд-тэн отпросился.