— Заир! Ах!..

Ветер срывает широкополую шляпу с головы Марины, и уносит в мою сторону. Я, подпрыгнув, ловлю её на лету. Не потому, что такой ловкий, а потому, что повезло.

Марина смеётся, откинув голову. Я улыбаюсь ей, несу шляпу обратно. С Асей всё будет хорошо, а этот вечер надо посвятить Марине.

— Заир! Смотри, какие тучи. Может, вернёмся в номер?

— Пожалуй, — соглашаюсь я, и мы поворачиваем назад.

Гроза застаёт нас у самых дверей, но мы успеваем забежать в дом, почти не намокнув. Марина со смехом снимает с себя одежду, не забывая соблазнительно крутить передо мной задом.

Идём вместе в душ, занимаемся любовью. Потом достаём из холодильника еду и выпивку, перекусываем, и снова занимаемся любовью. Марина старается, а я как автомат — делаю дело, но ничего не чувствую. Техника-механика. Даже оргазм механический какой-то, как отрыжка. Старею, что ли?

На улице настоящее светопреставление. Слушаю, как ветер швыряет потоки дождя в стекло, словно песок горстями, и сердце не на месте. Марина лежит у меня на подмышке и теребит мне бороду. Недовольно дёргаюсь, отворачиваюсь. Сбрить её нафиг, надоела, сил нет.

— Заир? Скажи, что не так?

— Всё так. Спи.

— Но я же вижу! Поговори со мной, любимый.

— Марина…

Телефон прерывает меня, издавая тихое жужжание. Ох, как вовремя-то! Хватаюсь за него, словно за спасательный круг. Зотов на проводе.

— Слушаю.

— Заир, хорошие новости: флешка у нас.

Соскакиваю с кровати, без церемоний стряхивая с себя Марину.

— Говори!

— Линара нашла. Не поверишь, всё это время она была прицеплена к сумочке Аськи, как брелок. Евгений только что примчался от них. Сейчас я проверяю флешку на предмет взлома, но, кажется, всё чисто.

Хватаю трусы, пытаюсь вдеть ногу в штанину, одновременно удерживая телефон возле уха. Прыгаю, как идиот, на одной ноге, мудя болтаются, а я ору в трубку:

— Что она говорит? Как накопитель оказался у неё?

— Подробности не знаю. Евгений на радостях не успел расспросить. Сейчас пойдёт назад, всё выяснит.

— Не надо. Я сам. Уже иду.

— Заир?

— Да?

— Иди один.

— Ясень пень.

Одеваюсь за несколько секунд, хоть сейчас в строй. Марина тоже встала, и уже успела натянуть халат.

— Есть новости?

— Есть.

— Хорошие? Ну, скажи же!

— Кажется, документы нашлись.

— Правда?! О, наконец-то! Ты сейчас к Зотову? Когда придёшь? Мы ведь теперь можем забрать Асю и вернуться в Москву, так?

— Марина, не дави, — отцепляю от себя её руки. — Я ещё сам толком ничего не знаю. Как что выяснится — сообщу.

Обуваюсь уже в дверях.

— Зонтик возьми!

…

Какой-там, нахрен, зонтик?! Я мчусь, как волк на запах крови, не разбирая дороги. По лужам, сквозь стену дождя, подгоняемый какой-то неосознанной силой, смешанной с возбуждением. Значит, флешка, всё же была у Линары. Что это? Хитрый ход? Или невероятное стечение обстоятельств? Кто ты, Линара, белое или чёрное? А если белое? Если белое, Линара?

Сворачиваю на дорожку к их коттеджу: что за чёрт? Дверь нараспашку, мокрые шторы рвёт ветром. На патио столик с перевёрнутыми чашками и кофейником, скомканная скатерть трепыхается в траве. У меня внутри всё опадает, словно я ступил в пропасть. Влетаю в дом. На пороге лужа, размером с озеро. Шлёпаю по ней — в гостиной пусто, уже собрался заорать, как глаза упираются в закрытую спальню. Несусь туда, дёргаю дверь и застываю на пороге.

Спят. Обе. Мне судьба такая, что ли, смотреть на них спящих? Доча, как всегда, раскинулась на всю кровать, Линара мостится с краю, положив ладонь на животик Аськи. Обе сопят в унисон. Идиллия. Снаружи шторм, а тут покой и тишина. Спрашивается, чего я так нёсся?

Судорожно сглатываю ком в горле. Боюсь своим шумным дыханием разбудить их. Осторожно пячусь назад, прикрываю дверь. Хлюпая водой по полу, хватаю подвернувшуюся тряпку, вытираю лицо и шею.

Одежда на мне промокла насквозь, с волос и бороды капает. Растерянно оглядываюсь, не зная, что делать дальше. Наконец отдёргиваю шторы и плотно закрываю створки французского окна. В комнате сразу становится тихо. Залипаю на картине снаружи, скользя пальцами по запотевшему стеклу. Стою так минут пять, не шевелясь, ни о чём не думая. Просто слушаю тишину.

Набираю Зотова:

— Ну, что?

— Они спят. Подожду, пока проснутся.

— Ясно. Я проверил флешку — с ней порядок.

— Хорошо. Что дальше, Зотов?

И Аркадий излагает мне свой план.

Не могу сказать, что он мне нравится, но я доверяю своему другу. Тем более что он уверил меня в скорой развязке. Дай-то Бог.

Топаю в ванную — благо, я здесь каждый угол знаю. Раздеваюсь, выжимаю футболку, брюки, трусы, кидаю всё в сушку. Подхожу к зеркалу, упираюсь руками в умывальник, смотрю на себя: ну и рожа. Робинзон отдыхает. Дочь проснётся, а тут такое. Испугается ещё. Да. Теперь можно. Тянусь к ящику, где точно знаю, есть всё необходимое — отель, как-никак. Беру бритву, гель, и приступаю.

Выхожу из ванной комнаты в одном полотенце на бёдрах, ощущая невероятную легкость на лице. Направляюсь к холодильнику. Так, что тут у нас? Ананасовый. Пойдёт. Хлопаю дверцей, и…

— Ёб-т…

Я едва успеваю отклониться и блокировать удар, прежде чем увесистый металлический кувшин смог обрушиться на мою голову. Одновременно выбрасываю свободную руку вперёд и впиваюсь во что-то тёплое и податливое. Действую на полном автомате, потому не сразу соображаю, кто передо мной. Прихожу в себя, лишь, когда Линара уже начинает хрипеть и царапать мои пальцы, сжимающие ей горло.

Я тут же ослабляю хватку, и девчонка едва не валится на пол. Успеваю подхватить её, и она виснет на мне, как плеть, судорожно хватая ртом воздух.

— Дурочка! Я же чуть не пришиб тебя!

Убираю волосы с её лба, всматриваюсь в покрасневшее, испуганное лицо, глаза, полные слёз и изумления, приоткрытые губы… близко, так близко к моим. Взгляд блуждает по этим сочным губам, а ладонь сама собой начинает поглаживать раскрасневшиеся скулы, перемещаясь к шее, на которой уже начинают проступать следы от моего захвата.

Тураев, да ты спятил!

Рвавшийся из меня стон превращается в сердитый рык, и я грубо отталкиваю Линару от себя:

— Ты что творишь, а?

— Вы?.. Э-это вы?

— Конечно я, ослепла, что ли?

— Вы…

Она продолжает таращиться на меня — видать, еще не отошла от шока.

— А… где ваша борода?

— Сбрил!

Линара оглядывает меня с ног до головы. Потом ещё раз и ещё. А моё сердце начинает гулко биться от этого пристального внимания. Грудь непроизвольно выпячивается, плечи расправляются. Хочется развести руки в стороны и медленно так покрутиться перед ней: смотри, мол, смотри. Нравится? Так бери, не раздумывай.

— А почему вы в полотенце?

Вот, чёрт! Хочешь, чтоб я его скинул? Так я живенько…

Тут же мысленно даю себе пинка за неуёмную фантазию, и гаркаю, играя желваками:

— Вымок! На улице льёт как из ведра, если ты не заметила.

Грохою об стол невесть, каким образом, оказавшийся у меня в руках кувшин — ничего так шишка бы была! Отшвыриваю босой ногой расплющенный пакет сока, под которым расплылась очередная лужа, и иду к телефону, оставляя за собой липкие следы по всему полу. Да, хорошенький мы тут устроили бардак. Тыкаю кнопки, стараясь переключить мозги на английский — турецкий в моём состоянии сейчас превратится в один сплошной рррр…

— Hello?.. … В шестнадцатый «люкс» горничную, пожалуйста, один мужской комплект белья размер 2ХL, спортивные шорты и майку того же размера. И услуги прачечной впишите. Спасибо, жду.

Шмякаю на базу трубку и иду к бару, продолжая ощущать на себе жгучий взгляд русалки, под которым мои мышцы самопроизвольно сокращаются, вызывая дрожь во всём теле, а в одном определённом органе в особенности. Лежать! — приказываю я «органу», и наливаю себе изрядную порцию виски. Делаю глоток, жду, когда полотенце перестанет топорщиться парусом, выдавая меня с головой, и, только после этого поворачиваюсь к Линаре.