Я зачарованно сделала один шаг в направлении поразившего мое воображение оружия. Лэнар схватила меня за руку, кивком указывая на алну, которая как раз собиралась разразиться торжественной речью. Пафосные высказывания настоятельницы Ордена, не затрагивая слуха, пролетали мимо, пока мои глаза алчно пожирали меч. Наконец был дан сигнал начала Выбора, поддержанный всеобщим выдохом: «Хвала Единому!» — и шелестом рукавов темно-синих одеяний при ритуальном касании лба. В отличие от большинства послушниц, потерянно бродивших среди всего этого великолепия, я уверенно направилась в нужную сторону. Но мою уже потянувшуюся за мечом руку опередили.

— Уй! — взвизгнула Мера, отдергивая пальцы, которые окрасились выступившей из глубокого пореза кровью.

Я не стала ждать, пока оружие приглянется еще кому-то. Моя рука на секунду опередила громкий крик алны:

— Лия, нет!

Но настоятельница безнадежно опоздала. Рукоять совершенно естественно улеглась в ладонь. Это был мой меч. И не он — она, истинная подруга воительницы, без жалости разящая врагов. Неотразимая. Чем не имя для оружия?

«А не слишком самонадеянно?» Ну и пусть, мне нравится. Здоровая доля оптимизма в таком деле только на пользу.

Я любовно погладила идеально наточенное лезвие, с удивлением отмечая, что на огрубевшей от тренировок коже не осталось ни капельки крови. Острие со свистом рассекло воздух, без дрожи замирая в вытянутой руке. Баланс был идеален. Пусть только попробуют ее отобрать!

Ална приблизилась демоном возмездия. Мои руки крепче взялись за рукоять, успокаивающая бархатистость которой уняла предательскую дрожь.

— Как это очутилось здесь? — Заданный свистящим шепотом вопрос настоятельницы был обращен к перепуганной алоне, беспомощно вцепившейся в пустую подушку.

— Светлейшая, — провинившаяся монахиня упала на колени, — вы сами приказали — все клинки…

— Но не проклятые же! — оборвала ее ална очень тихим голосом, отлично слышным в примолкшем зале. Она круто развернулась в мою сторону, хлестнув подолом одеяния коленопреклоненную алону. — Лия, — невозможно ласковым тоном попросила настоятельница, — может быть, ты изменишь своему предпочтению?

Я отрицательно мотнула головой, смело глядя ей в глаза.

— Что ж, это твой выбор! — веско уронила Астела. Потом с непроницаемым лицом обернулась к другим послушницам и сделала приглашающий жест: — Дочери Ордена, ищите свое оружие. Не ошибитесь в предпочтениях.

Притихшие девушки одна за другой выбирали себе оружие и присоединялись ко мне. Последовавший за Выбором праздничный банкет проходил в похоронном молчании и до боли напоминал тризну, щедро сдобренную многочисленными косыми взглядами в мою сторону.

С тех пор прошло больше месяца напряженных тренировок. Мои вопросы об источнике проклятия остались безответными, но меня перестали сторониться и перешептываться за моей спиной. Каждый вечер после насыщенного трудового дня я не уставала нежно заботиться о Неотразимой. Сушила ее тальком, с тревогой простукивала молоточком — не отзовется ли где битым хрусталем трещина, протирала выклянченным у Ранель ценой бесконечных восхвалений непревзойденным сальгрийским маслом. И все не могла ею налюбоваться.

Неотразимая уже не порхала бабочкой в воздухе, как в начале тренировки, с каждым проведенным на площадке часом прибавляя в весе. Карие глаза противницы терпеливо дожидались моей оплошности. Эту приятную в другое время девушку с русой косой до пояса, задорным курносым носом и россыпью золотистых веснушек звали Клессия. Бой длился больше получаса, что говорило о моих несомненных успехах в ратном деле. Искусство поединка состояло отнюдь не в том, чтобы красиво танцевать вокруг противника, соблюдая весь ритуал честного единоборства. Цель — молниеносно вытащить из ножен меч и убить ворога с одного удара. Нападала я — она не справилась, — очко в мою пользу. Мы продолжали выжидающе кружить вокруг друг друга, изредка обмениваясь раззадоривающими фразами, стараясь вывести противника из себя.

— Лия, пожалей свою хворостинку! Переломится, — поддела Клессия, метя мне в шею легким, широким, но коротким мечом.

— А от твоего оружия, как я погляжу, уже кто-то оттяпал половину, — не осталась в долгу я, уходя вниз от удара.

Аалона Валента с видом надсмотрщицы прохаживалась между сражающимися парами, по ходу бросая едкие реплики:

— Мера, куда мажешь! Лия, хочешь отрубить руку — руби, не стесняйся! Ранель, метя в пах, представляй, что эта тварь лишила чести твою младшую сестру! Тала, что ты флиртуешь с ней, как шлюха из квартала развлечений!

Если поединок не закончить в ближайшее время, комментарии станут куда более ядовитыми. Здесь главное — предоставить инициативу противнику и правильно воспользоваться ситуацией. За этим дело не стало. Клессия метнулась вперед, вероломно метя в мой беззащитный живот. Мое тело, обтесанное и натасканное болезненными тренировками, легко сместилось с линии атаки. Неотразимая плавно поддела лезвие нападающего меча, высвобождая место для маневра. Коса при стремительном развороте больно стеганула плечи, лезвие, дрожа, застыло в миллиметре от поясницы соперницы. Клессия опустила меч, полностью признавая свое поражение. Если бы дело происходило в реальном бою, оружие рассекло бы потенциального противника до позвоночника. А при доброй силушке да желании можно и пополам разрубить. Чистая победа.

«Красиво». А то.

Три месяца в Ордене ни для кого не прошли бы даром. И я не зря помучилась на ритуале — схватывала теперь приемы с одного-двух раз, иногда даже быстрее, чем другие сестры. Наука боя вбита в мышцы на совесть.

Как всегда внезапно, наступило время обеда. Хотя с утра ты стараешься поторопить желтый, ленивый кругляш солнца, который еле ползет по небосводу, потом становится не до того: тебя постоянно кто-то старается побольнее ударить, пнуть или хорошенечко приложить о землю. И вдруг ты, уже окаченная прохладной водой, валяешься на траве в тени крепостной стены и жуешь безвкусные «опилки», считающиеся здесь самой полезной едой для молодых алоний. Такие моменты хочется продлить подольше, и уже не мешает припекающее солнце, даже лень поправить прилипшие к шее жаркие прядки, выбившиеся из косы. Но самое прекрасное — это чистая прохладно-сладкая вода, льющаяся в твое пересохшее горло.

«Имидж ничто — жажда все». Угу. Блаженство.

— Лия, а зачем ты вчера ползала на четвереньках, стуча лбом обо все встречающиеся камни? — вдруг поинтересовалась Голла.

Вода, так же неожиданно застрявшая в горле, изверглась оттуда фонтаном.

— На прочность проверяла, — буркнула я, откашлявшись. — Голову…

В дремотной обеденной тишине выстрелом прозвучал сигнал охотничьего рога. Именно этот звук возвестил мое торжественное прибытие в Орден. Три месяца минуло… а кажется, я здесь уже три года, такие глобальные изменения произошли за прошедшее время.

— Герцогиня приехала, — сказала, приподнимаясь на локтях, Ранель. — Неспроста…

— Да уж, просто так она ничего не делает, — пессимистично подхватила Лэнар.

— Не каркайте, — оборвала их я, испытывая разом все симптомы дурного предчувствия.

— Принесли же ее Сумерки! — в сердцах бросила Ания. — Могли бы еще на травке поваляться, а так Валента живо нас на площадку спровадит.

— Не богохульствуй!!! — взвилась Сеш.

Жаркому спору на религиозную тему не дали разгореться. Слова Ании оказались пророческими — аалона скомандовала подъем. Тренировка уже началась, когда во двор величаво ступила прекрасная Велисса вместе с невысокой женщиной в пышном платье, смешно смотревшемся на ее необъятной фигуре. Она бегала вокруг герцогини, как квочка возле последнего из выводка цыпленка. К ним навстречу поспешила алона Тентра:

— Ваше сиятельство, чем обязаны столь скорому возвращению?

Расслышать ответ мне помешал довольно болезненный тычок в бок, который я получила, зазевавшись, от Талы, моей напарницы после обеда. Тренировка продолжилась уже без оружия, но проще она от этого не стала. К тому времени когда я смогла отвлечься, двор опустел.