Наступил день, но разлившийся по небу свет не опускался к Атлансу: топкая болотная мгла, которая заволокла все пространство вокруг Горы Мира, словно отпугивала его. Громада возвышалась из облака разбухшей мягкой плесени, что шевелилась под склонами и наползала, поднимаясь все выше.

Пятно густой зелени, отделившееся от нее, приближалось.

— Отец… — сказала Лана. — Ведь он там.

— Повелитель Праха знает, что Око у меня, — обратился Эльхант к старцу. — Он видел. Этот обруч… от него что-то влилось в меня, я почувствовал себя иначе.

— К Оку никто не прикасался долгие годы, оно лежало, позабытое… Возможно, теперь оно выпустило магию, накопившуюся за это время. Видишь пятно?

— Оно навроде скачет, — подал голос Орхар. — Мчится к нам.

Лучшая Песня пояснил:

— Это кто-то, кого Некрос послал за младым Альваром. Быть может, его пес. Еще до полудня он будет здесь. Поглядите на корабль.

Они спустились ниже. Затянутый тиной и мхом корпус стоял наискось, склонившись левым бортом к воде.

— Ты и Кучек — садитесь на него. Я отдал ему часть своей песни, он понесет вас к Пределу Тверди. Плывите, никуда не сворачивая…

— В Предел Тверди? — переспросила Лана. — Но разве там что-то есть? Ведь везде вокруг — океан.

— Есть. Иные миры. Впрочем, вы и не сможете повернуть. Команда корабля, которую Некрос убил в конце своего путешествия к Атлансу, когда преследовал Октона, поможет вам. Их души остались в дереве, в мачтах, переборках и трюме. Напоенные моей песней, они ненадолго воспрянут. Альвар-юнец, ты должен найти жемчужины, вернуть Оку его Слезы, сколько бы их ни было, и возвратиться в Атланс, к Горе. Мира.

— Сколько бы их ни было… — повторил Эльхант. — Что это значит? Когда мне возвращаться? Когда я найду две, три, четыре?

— Мы не ведаем, сколько всего Слез испустило Око. Три или четыре… Попытайся узнать это там, куда отправляешься. Амазонка, солдат, вы пойдете со мной к воеводе. По дороге отыщем гномов, они сейчас наверняка возле остатков своего летающего корабля. Мы должны убедить Монфора подняться выше и встать возле могилы Октона. Умертвие попытается разрушить ее, сломать коридор… раздробить кости, прежде, чем я смогу высвободить из них древнюю сущность.

— Но мы не продержимся против мертвоживых и дня! — воскликнула Лана.

— Если так — детям деревьев придет конец.

— И что это за древняя сущность? Она могущественна? Если ты ничего не знаешь о ней…

— Я знаю то, что поведало мне существо, и гномы, и пленница Темной Башни. Я попытаюсь вновь воспользоваться силой Вечного, при помощи которой Октон проклял своего преследователя.

— Но если эти жемчужины давно затерялись? Где мне искать их? — спросил Эльхант.

— Слезы — это не то, что может затеряться. Ну а сейчас, когда нашлось Око, и все всколыхнулось… Ты не поймешь этого, Альвар-юнец. Но я ощущаю, какие волны разошлись по мирам. Думаю, это подняло бурю вокруг всего, что связано с Оком, подняло везде. Сейчас там, — старец показал в сторону Предела Тверди, — вокруг Слез тоже начались какие-то события.

— Я не возьму Око с собой, — сказал агач. — Оно не нравится мне.

— Не нравится? — Драэлнор улыбнулся. — Да, конечно. Око останется в Атлансе, его возьму я. Дай.

Септанта снял с плеча обруч и протянул старцу. Когда рука Драэлнора коснулась его, тело покрылось поблескивающей накипью звуков, музыка плеснулась язычками трелей, подернулась рябью звона… Драэлнор медленно поднял Око, возложил на седую голову, и все с изумлением уставились на Лучшую Песню, Теперь это был не старец — но старик. Часть морщин исчезла, серая кожа посветлела, плечи расправились.

— Око даст мне немного времени, — произнес окрепший голос.

— И все же куда ты отправляешь Эльханта и Кучека? — спросила Лана. — Войско продержится не больше одного дня! Возможно — два. Старик, как за два дня они смогут…

Но агач уже принял решение.

— Нужны ножны для меча, — сказал он. — И еще оружие.

— В сарае куча старья, — откликнулся Орхар. — Ржавое, но чего-нибудь раздобудем.

— Хорошо. И еда. Чем питается Кучек? И еще…

— Еда… — повторил Лучшая Песня. — Что ж, возьми немного. Но не думаю, что ты успеешь сильно проголодаться. Альвар-юнец, вы должны пронестись по чужим мирам подобно молнии.

С палубы было видно, что пятно, скачками приближавшееся от болота, которым река становилась в нижнем течении, приобрело форму вытянутого силуэта.

— Он будет здесь вот-вот! — выкрикнула Лана. — Эльхант! Вы отплываете неизвестно куда… И даже не взяли оружия!

В ответ Кучек, стоящий рядом с агачем на палубе, потряс серпом.

— Убоюн здесь!

Септанта показал в сторону Горы и крикнул:

— Берегитесь того, что скачет сюда.

— Мы с юной воительницей и солдатом пойдем дорогой леса, — громко ответил Драэлнор. — Так минуем мертвоживых.

— Но в лесу они найдут нас… — начала Лана, недовольно глядя на старика.

— В лесу? Амазонка, я сказал: дорогой леса, а не по лесу. Младой Альвар, корабль знает, куда ему плыть. Он донесет вас быстро, пройдя через Слепое Пятно. Добудь, жемчужины и возвращайся немедля. Мы постараемся продержаться у могилы Октона.

Обруч на голове старца блеснул золотым огнем — и корабль дрогнул. Голем отступил от борта, Эльхант присел. Едва различимые призрачные силуэты проявились в воздухе вокруг: из досок узкой дымной полоской взлетела мачта, развернулось молочное полотнище паруса, и кто-то, напоминающий низкорослого эльфа, полез вверх по протянувшемуся наискось от носа канату…

Палуба качнулась, корабль приподнялся — а все, что окружало его, наоборот, отступило книзу. Теперь вода плескалась у середины бортов.

— Спуститесь в трюм! — прокричал Драэлнор Лучшая Песня. — Вы поплывете быстро, очень…

Но последние слова унес ветер: корабль понесся вперед, рассекая воду закругленным носом, и вскоре три стоящие рядом с туловищем дракодонта фигуры пропали из виду.

Пахло гнилыми яблоками, чем-то перебродившим, а еще — болотом. Трюм на четверть заполняли прокисший сидр, тина и мох. Кучек сидел на ступеньке, погрузив ноги в густую желто-зеленую жижу, а она поплескивала, колыхалась вокруг них: корабль плыл, качаясь на волнах. Сквозь широкие щели в трюм проникали лучи, расчерчивающие пьяную болотную смесь темными и светлыми полосами.

— Не все помнится, — говорил голем. — Но возникает. То угол дома — тогда дом вспоминает Кучек. А то он уйдет назад, базар появится… вспоминает Кучек базар. Но всегда — кузня. Кузня не уходит, хорошо видно. Горн. Молоток. Железо. Гады железные… Огонь из них… Не победить!

Он сунул серп в жижу и начал задумчиво помешивать. Суп всколыхнулся, забулькал крупными пахучими пузырями.

— Прекрати. — Эльхант, сидящий на ступеньке выше голема, выпрямился.

— Хозяин… не припомню хозяина! — заскрипел Кучек. — Человечек, фигурка в тумане плывет… Не хочет выйти, прячется. Кучек любил хозяина. Любил. Но гады железные… Не припомню!

Тяжело поднявшись, он шагнул в жижу и погрузился почти по пояс. Опустив серп — тот не утонул, остался лежать плашмя на бурой поверхности — сложил руки за спиной и, накренясь вперед, будто в глубокой задумчивости, пошел. Септанта смотрел на него, взявшись за кольцо горизонтального люка, под которым заканчивалась лестница. Кучек дошагал до переборки, развернулся, подняв вал спутанной тины, и побрел назад. За каждой ногой тянулась цепочка буро-зеленых пузырей.

Раскрыв люк, Эльхант покинул трюм. Преодолел твиндек — все каюты были пусты, — пару лестниц и вылез наружу. Ветер свистел, рвал рубаху. Корабль мчался со скоростью, которую никогда бы не смогло, развить ни одно судно корабельщиков Стир-Пайка. Все качалось; вокруг кипела бесшумная деятельность. Септанта огляделся, для равновесия упираясь ладонями в палубу.

Она была пуста… и полнилась движением. Мачты, паруса, полоски натянутых или провисших линей, свернутые бухты канатов — все это двигалось вместе с кораблем, трепетало и подергивалось на ветру. И команда, призрачные фигуры… Эльхант решил, что это фигуры людей, тех, о ком говорил Лучшая Песня. В отличие от такелажа, они были цветными — хотя тоже полупрозрачными, будто сотканными из разноцветного дыма. Иногда ветер отрывал от силуэтов блеклые хлопья и уносил прочь. Куда выше карликов-гномов, но на две головы ниже агача, босые, облаченные лишь в широкие штаны матросы занимались своим делом: вели корабль к цели, которую назначил Драэлнор. У них были буро-красные, словно ржавые волосы, и командовал ими коротышка-боцман с торчащей из зубов короткой трубкой — такие же, но куда больших размеров, Эльхант видел у некоторых сынов омелы. Матросы проходили мимо агача, не замечая его; босые пятки шлепали по палубе… беззвучно.