Некоторое время мы поднимались молча, а затем Лата сказала:

– Осторожно!

Ее предупреждение несколько запоздало, так как за мгновение до этого я сильно треснулся теменем обо что-то твердое. «ГУУХ!» – разнеслось по шахте.

– Зарустра меня побери! – выдохнул я.

– Это люк, – пояснила Лата. – Он вроде того, через который мы сюда спустились, только каменный… Так что приподними крышку и отодвинь ее.

Я поступил согласно приказу, и тусклый дневной свет озарил шахту.

– Где мы? – спросил я, выглядывая наружу и потирая ушиб на темени.

Улица, похожая на тупик, в котором я очутился по прибытии в Ссылку, только немного шире.

Снизу прозвучало:

– Это центр города. Вылезай быстрее.

Я вылез, уселся на землю, скрестив ноги, и протянул руку появившейся следом Лате. Помощью моей она пренебрегла.

– Послушай, – сказал я, – если наемники проникли в эти ваши Норы, то они с тем же успехом могли устроить засады во всех местах, где из Нор есть выходы на поверхность…

– Могли, – согласилась она.

Я огляделся. Не заметил ни единого живого существа, но это еще ничего не означало.

Лата, с трудом установив каменную крышку люка на прежнее место, решительно произнесла:

– Значит, так. Я тебе помогла, и теперь мы расходимся, каждый своей дорогой. Все понял? Давай сапоги!

– А вдруг там где-нибудь все-таки есть засада? – предположил я. – Вдруг кто-то там решил «сделать засаду для убийства»? Это цитата, ты не поймешь…

– Плевала я на твои цитаты. То же мне книжник… Попадешь в засаду, значит, сам виноват. Так тебе и надо.

– Но и ты можешь попасться…

– Это уже мое дело.

– Нет, так не пойдет, – решил я улыбаясь. Мне почему-то нравилось доставать ее. – Я-то никуда не попаду, но ты – слабая девушка, должен же я тебя защитить в случае чего… Дойдем до конца улицы, а там посмотрим.

– Ты – защитить меня? – возмутилась она. – А ну сымай сапоги!

– Ты сейчас разговариваешь почти как Ватти. Может, еще и нож достанешь?

– У меня есть нож. Так что, может, и достану.

– Где ж ты его, интересно, прячешь? А! Кстати! Как насчет по…

Тут она разъярилась окончательно:

– Слушай, чего ты ко мне пристал, трам-тебя-та-рарам! Не собираюсь я целоваться со всякими рыжими полудурками, затарарамь себе на носу… трам-трам-трам!..

– Ну и не надо, – легко согласился я. – Можно подумать, великое счастье! Неужели до сих пор не поняла, что никаких сапог не получишь? – Я встал, решительно схватил ее за плечо и поднял на ноги. – Ладно, хватит разговаривать. Пошли.

Мы двинулись по улице: я – стараясь держаться возле домов, она – отойдя от меня почти на середину и задрав нос. Улица вскоре закончилась, и я осторожно выглянул из-за угла последнего дома. Там стояла деревянная будка с призывной вывеской:

Вокруг вроде бы никого не было.

– А у вас здесь и пиво варят, – удивился я, но Лата не ответила.

Мы сделали несколько шагов и увидели за будкой странную – во всяком случае, на мой взгляд – машину, нечто среднее между велосипедом и повозкой.

Особенно странным казалось то, что все ее части деревянные. Пока я, разинув рот, стоял и рассматривал это диковинное устройство, из-под него выскочили четверо людей в одинаково серой одежде, с арбалетами.

Лата ахнула и, развернувшись, попыталась дать деру, но один из наемников, обладатель длинных висячих усов, в три прыжка догнал ее, цепко обхватил за талию и поволок обратно. Трое других вскинули оружие, направляя на меня наконечники стрел. Я замер.

– О! – сказал тот, что тащил Лату. – Не зря на стреме стояли. Это ж, кажись, та самая… – Он стал разворачивать ее лицом к напарникам.

Лата тут же вцепилась в его волосы и даже, кажется, попыталась оторвать один из шикарных усов. Наемник заорал, остальные бросились к нему на выручку. Решив, что обо мне на время забыли, я попятился, но один из серых повернулся с арбалетом на изготовку и приказал:

– Руки за голову! Стой и не шевелись!

Тут на сцене появилось новое действующее лицо, и, увидев его, я обомлел.

Он сильно смахивал на волосатого вышибалу Мармадука из ресторана «На Горе», разве что растительность у него сосредоточилась лишь на груди, плечах и руках. Как и Лата, ниже меня на голову, но зато с такой мускулатурой, о которой я мог только мечтать. Одетый в широченные, перевязанные веревкой штаны, физию он имел самую зверскую – выступающую массивную челюсть, пухлые губы, обвислые щеки, сломанный нос, маленькие глазки, мохнатые, почти сросшиеся брови и узкий морщинистый лоб.

Ни слова не говоря, это страхолюдище приблизилось к наемникам сзади, кошачьим движением цапнуло двоих за волосы на затылках и столкнуло лбами, а затем ударило еще одного кулаком по голове.

Трое упали как подкошенные.

Усатый с расцарапанным лицом отпустил наконец Лату и повернулся, но обезьяноподобный незнакомец стремительно подкатился к нему на коротких ногах, ухватил одной рукой за ремень, другой за шиворот, на удивление легко, приподнял и швырнул. Описав в воздухе дугу, наемник рухнул на повозку и с треском проломил ее.

– Всего и делов-то, – пророкотал незнакомец.

– Да мы познакомились только что! – воскликнул я. – Чего ты ко мне пристал?

– Только что? – Голос, произнесший последнюю фразу, более всего напоминал звук, какой возникает, если сильно колотить палкой по пустой железной бочке. Вот только в данном случае это каким-то образом складывалось в членораздельную, хоть и несколько невнятную речь.

– И ты не обижал сеструху?

Я решительно заявил:

– Нет. Нет и еще раз нет.

– Хорошо, – заявил он. – А то я этого сильно не люблю.

Мы сидели на высоких лавках за грубым деревянным столом и пили кислое вино из глиняного кувшина. Мы – это я и ловко разделавшийся с наемниками обезьяноподобный незнакомец. Из соседней комнаты доносились плеск воды, бульканье и тихие восклицания – там умывалась Лата.

– Значит, с этим вопросом разобрались. Перейдем к другим. Как, говоришь, тебя зовут?

Я протянул руку и, широко улыбнувшись, представился:

– Уиш Салоник.

Для разнообразия на этот раз мою руку пожали.

– Я – Чоча Пат-Рай. Значит, ты не обижал ее и вы знакомы недавно, тогда как получилось, что вас вместе чуть не прихватили наемники?

Из-за стены раздался голос Латы:

– Чоча, не трогай его. Он новичок. Я подцепила его во время облавы и помогла спрятаться в Норах.

– Ага! – сказал Чоча. – Новичок? И зовут Уиш Салоник? Обалденное имя. Из-за него тебя сослали сюда? Или, может, подделка ценных бумаг, грабеж, мародерство, убийство, подлог, махинации с налогами, чего-нибудь еще?

– Ничего такого. Просто так получилось…

Я замолчал, уставившись на появившуюся в дверях Лату.

Она переоделась в другую рубашку – короче и белее первой, – подпоясалась синим поясом и стала гораздо чище. Волосы до плеч, оказавшиеся песочного цвета, были теперь аккуратно расчесаны, а не висели слипшимися сосульками.

«Ничего себе, – подумал я. – Совсем другое дело…»

– Так лучше? – небрежно осведомилась Лата, внимательно наблюдая за моей реакцией раскосыми зелеными глазами. Она не спеша прошествовала через комнату и села за стол возле брата.

– Гораздо! – искренне сказал я.

– Что это значит? – осведомился Чоча.

– Ничего, – ответила Лата, потрепав его по щеке. – Братец даже хорошую работу потерял как-то из-за меня. Очень бережет мои честь и достоинство…

Не сдержавшись, я спросил:

– И как, удается?

– Не твое собачье дело, Рыжий, – отрезала она, а Чоча грозно глянул на меня.

– Ясно, не мое, – поспешно согласился я. – Так вот, отвечаю на вопрос, Чоча. Я очутился тут из-за глупейшей ошибки…

Они оба рассмеялись, и Пат-Рай покачал головой.