Тут ди Марон вспомнил про орла и поднял взгляд к небу. Птица исчезла. Только белые рваные облака медленно таяли в синеве.

«Раска сказала, что меня ждет встреча с прекрасной незнакомкой, – думал он, продолжая спускаться с горы вниз. – Да еще с такой, у которой ручной дракон. Слыханное ли дело – дракон! Я про них только из сказок знаю. Что-то перевернулось в этом мире, если в него вернулись драконы. Кругом тайны, пророчества, загадочные события. Думал ли ты, брат Уэр, что тебя затянет в такой вот водоворот? Того, что ты пережил за последние две недели, на десять жизней хватит, а все еще, похоже, только начинается. Мне ведь должна встретиться женщина. Прекрасная незнакомка. Хм! Тоже саганка? Если она благосклонно ко мне отнесется, я буду с нежностью вспоминать эти дни. Даже старого халан-морнаха. Держись, брат Уэр, теперь ты герой сказаний! Про тебя еще песни сочинят. Или забудут, что вернее всего. Сила Единого, хороша речка! Грязная, будто сам Харумис в ней искупался!»

Лофт и в самом деле выглядел угрожающе. Река вздулась от недавних дождей, и мутные стремительные воды неслись по руслу с бешеной скоростью. Поэт вышел на берег и некоторое время стоял у края воды в оцепенении. Неистовая река будто загипнотизировала его. Потом он вспомнил про мост.

Идти пришлось недолго. Мост висел так низко над водой, что волны, казалось, касаются его. Сильно болели ноги, хотелось есть. Ди Марон с опаской подошел к входу на мост, глянул вперед. Внутри ожил страх. Мост выглядел очень хлипким. Если этот непрочный настил подломится, он обязательно свалится в воду и утонет – выплыть из такой стремнины невозможно. Решимость ди Марона вдруг стала таять, как сосулька в кулаке. Идти или не идти? А если не идти, то что делать дальше? Дорогу обратно он, уж конечно, не вспомнит. Страх коснулся его волос, заставляя их шевелиться. И ди Марон зашептал молитву Единому, прося сохранить его жизнь и указать правильный путь.

Он не заметил, как за его спиной будто из-под земли появились шесть человек в шерстяных плащах, вооруженные арбалетами и боевыми топорами. И когда ди Марон все-таки решился и шагнул на мост, один из этих людей схватил его сзади за полу плаща.

– А! – только и успел сказать поэт.

В следующий миг его повалили на землю и приставили к груди острие меча. Потом над ним показалась зверская физиономия в обрамлении длинных рыжеватых волос и осклабилась в свирепой улыбке, показав скверные зубы.

– Ты лаэданец! – сказал обладатель зверской физиономии на ломаном лаэданском. – Говори!

– А что мне говорить? – ди Марон попробовал встать, но меч больно кольнул его, и он опрокинулся обратно.

– Шпион, – сказал другой, подходя справа. – Лазутчик.

– Вы волахи, да? – спросил ди Марон, оглядывая неизвестных воинов.

– А тебе какое дело, лаэданская крыса? – сказал третий воин, светловолосый и в рысьей шапке. – Если хочешь помолиться, сделай это, а то поздно будет.

– Вы… это, послушайте! Я шел к вам, – ди Марон полез за пазуху, достал медальон Соны. – Вот, смотрите! Я шел к вам, чтобы…

– Что там у тебя? – Рыжий сорвал медальон с шеи поэта, поднес к глазам. – Саганская безделушка, клянусь голосом гор!

– Ну-ка, дай взглянуть, – потребовал воин, заговоривший с ди Мароном третьим: он по всему был предводителем этого отряда. Какое-то время он изучал медальон, потом спросил ди Марона: – Откуда он у тебя?

– Мне дала его Сона. Бабушка Сона. А Раска сказала, что если я встречу людей, мне надо будет показать им этот медальон и они мне помогут.

– Прям-таки помогут? – усмехнулся начальник отряда. – А может, ты нам врешь?

– Клянусь Единым, что говорю правду. Я только что спустился оттуда, – и ди Марон показал пальцем на гору. – Раска и Вальк меня провожали. Никакой я не шпион. Вообще не знаю, чего ради меня сюда послали.

– Тебя послали? Кто?

– Сона и ее внучка Раска. Они мне сказали, чтобы я встретил тут женщину, у которой есть дракон. Чепуха какая-то. Но я пошел, потому что они велели идти.

– Дракон? – Начальник отряда задумался. – Пожалуй, этого недотепу надо отвести к эрлу Рослину. Пусть с ним поговорит. Хаукер, подними его.

– А если он шпион? – спросил рыжий. Спросил намеренно по-лаэдански, чтобы ди Марон его понял. – Не лучше ли камень на шею, и в реку?

– Прикончить его всегда успеем. Пусть Рослин поговорит с ним. А эта безделушка – штука особенная. Саганы таких никому не дарят. Верно, парень идет с важным делом.

– Вставай! – Хаукер поднял поэта за шиворот, будто ребенка. – На этот раз твоей заднице повезло. Но бойся меня разозлить, лаэданец!

Ди Марон промолчал. У него были вопросы, но он решил, что молчать мудрее и безопаснее. Воины повели его к мосту, и поэт сам не заметил, как перешел по нему через Лофт. Уже на другом берегу он с тоской посмотрел назад. Ему показалось, что он не просто перешел через бурную горную реку. У него появилось предчувствие, что возвращения обратно уже не будет.

Липке нездоровилось. Что стало причиной недуга – пережитые испытания, утомительная дорога или переправа через холодные воды Гау, – было неясно, да и не так важно. И хотя девушка крепилась и даже пыталась шутить, Хейдин был встревожен. Так встревожен, что даже не обрадовался, когда Зарята после того, как они перешли через реку, объявил:

– Мы в землях сидов!

– Спасибо за напоминание, – съязвила Руменика. – Пора бы и отдохнуть. После гребаной переправы через гребаную реку на мне сухой нитки не осталось.

– Привал! – скомандовал Хейдин. Все его мысли были о Липке. Он помог сойти ей с коня и расстелил для нее на земле войлок. У девушки был сильный жар, она кашляла.

– Позволь мне посмотреть, местьер рыцарь, – мастер Рекля уже успел снять с седла одну из своих сумок. – В университете нас обучали врачеванию, может быть, мне и удастся…

– Да все у меня хорошо, – возразила Липка, – просто застыла маленько. Согреюсь, и пройдет все.

– Не нравится мне твой кашель, милая дама, – заметил мастер Рекля. – Он сухой, надрывный, рвущий. Позволь-ка послушать твой пульс.

– Да что вы все, в самом деле! – рассердилась Липка. – Нашли тоже королевну! Мне простужаться не впервой. Вот прошлой зимой…

– Пожалуйте костер! – Зарята плюнул пламенем в кучу хвороста, собранную Ратиславом, и теперь с удовлетворением смотрел на яркий огонь. – Если сестрица желает, то может просто подержаться за мою лапу. Я насыщу ее кровь истинно чистым первозданным пламенем. Лучшее лекарство от лихорадок.

– Господи, одни лекари! – Липка закашлялась. – Вы бы лучше юрту поставили. Нам с Руменикой переодеться надобно. А вы тут суетитесь без толку.

– Будьте осторожны, – предупредил Зарята. – Сиды ой как не любят, когда жгут их лес.

– Разве это уже Сейдраведд? – спросил Хейдин.

– Еще нет, но это уже заповедные земли. За рекой Гау для людей нет места.

– Весело! – сказала Руменика. – Это ты нам велел сюда ехать. Опять впутаешь нас в какую-нибудь дрянную историю, братец.

– Дрянные истории ожидают вас впереди. Я уже сказал, что со мной вам ничего не угрожает. Сиды испокон веков с уважением относились к моему народу. А вы находитесь под моей защитой и покровительством.

– Я так мыслю, эти самые сиды уже знают о нашем прибытии, – сказал Ратислав, забивая в землю колышек для юрты. – Интересно, какие они? Я вот их и не видал ни разу.

– Их мало кто видел со времен последней Северной войны, – сказал Хейдин. – Говорят, они очень похожи на людей, но могут принимать разные облики. Мне рассказывали, что сиды иногда принимают образ животных или деревьев.