Моряки и Эрланга удивленно воззрились на Тео Смолика, а Гана, схватившись за крон, привстал на перекладине, когда увидел возникшего в проеме желтолицего – необычайно для тхайцев высокого, в богатой одежде и с саблей в руках. За спиной его стояло еще двое человек. Сквозь распахнутые окна в помещение просунулись ружейные стволы. Смолик, в руках которого уже был пистолет – и смотрел он точно в лоб появившегося в дверях человека, – громко заговорил:

– Спокойно, спокойно, господа! Мистер Кокачин, похищенную принцессу должны были передать вам? Уверяю, мы ни при чем, это все эрзы, они забрали ее. А мы появились здесь совсем недавно, лишь немногим ранее вас, и увидели ту же картину, которую теперь видите вы. Ну же, опустите оружие наконец! Господа, позвольте представить вам господина посланника Тхая на Салионе. Всем опустить оружие, я сказал! Пират, это и тебя касается. Ведь мы не станем скакать тут по столам и перестреливаться с ним и его людьми, как какие-нибудь мальчишки? Или станем? Если станем, то имейте в виду, господин Кокачин: вам я успею продырявить лоб прежде, чем хоть кто-нибудь сдвинется с места.

Пятеро людей посланника расположились под одной стеной, моряки и Эрланга – под другой. Оружие убрали в ножны и кобуры. Тео и господин Кокачин сели за стол друг напротив друга; Гана, спустившись с лестницы, привалился к ней спиной, внимательно наблюдая за происходящим и прислушиваясь к разговору.

– Хорошо выглядишь, де Смол, – произнес тхаец звучным голосом, без свойственного желтолицым акцента. – Лучше прежнего, а?

– Это так, – с достоинством согласился Тео. – Да и ты, господин Кокачин, цветешь, как орхидея в саду его превосходительства Чиораны.

Тхаец разгладил воротник камзола.

– Давно не бывал в этих местах, отстал от жизни? Чиорана Третий забросил оранжерею. Но к делу! Не твои ли моряки сторожили айклит без названия, что стоит на краю портовой бухты?

При этих словах матросы под стеной переглянулись, а Смолик подался вперед, положив кулаки на стол.

– Мертвы? – спросил он.

Тхаец качнул головой.

– Нет, зачем же. Мои люди лишь оглушили их и оставили на берегу. Хотя следовало бы...

– Имей в виду, айклит мой! – перебил Смолик.

Губы господина Кокачина изогнулись в усмешке.

– Нет, теперь судно принадлежит его превосходительству. Как раз сейчас корабль следует вокруг Салиона. Я конфисковал айклит, потому что заплачено за него было из казны Тхая.

Смолик откинулся на стуле, переваривая тот факт, что он лишился очередного корабля, хозяином которого толком даже не успел стать.

– И ладно, демон с ним. Но что ты делаешь здесь, господин Кокачин?

– А ты?

Последовала длительная пауза, и наконец Тулага, по-прежнему стоящий возле лестницы, произнес:

– По договору с Маричем Алие принцессу должны были доставить к Чиоране?

Представитель Тхая на Салионе медленно обернулся, окинул Гану взглядом, вновь повернул голову к Смолику и спросил:

– Кто этот юнец?

– Всего лишь человек из моей команды, – с любезной улыбкой ответствовал Тео. – Просто он лично знал несчастную девочку и озабочен ее судьбой. Не обращай внимания. Хотя ведь мальчонка прав? Картина перед нами вырисовывается именно такая: люди Марича и ваш крелинг должны были доставить принцессу правителю. Это, – Тео махнул рукой, – именно крелинг?

– Жидкий Скальпель, – кивнул тхаец.

– Вот-вот. Хотя... Скальпель? Ведь они не в ладах с Чиораной. Неужто Жидкий Скальпель согласился выполнить это дело для него?

– В Доме наемников не знали, кто оплачивает похищение принцессы. С ними общался только я...

– Ага. Так вот, продолжаю. По всей видимости, эрзы получили и второй, секретный приказ: доставить девчонку к ее старшему брату. Вас, как бы это получше сказать, дорогой господин Кокачин, не употребляя слово, которое считается предосудительным в приличном обществе... вас вероломнообманули? Или я не прав?

– Прав, – легко согласился дорогой господин Кокачин.

– Вот так вот. А эрзы с принцессой уже покинули остров или все еще на Салионе? В последнем случае мы могли бы объединиться в нападении на них, а уж потом решить...

– Их нет здесь, – перебил собеседник. – Недавно мне доложили: у восточного берега стал на спираль эфироплан под названием «Желтая смерть». – Он взглянул на Тео и пояснил: – Коршень Марича де Алие.

– Ах даже так! Что же, неужели сам Марич...

– Не думаю. Скорее, он просто прислал за своими людьми и похищенной девушкой самый быстрый эфироплан из тех, что имеются в его распоряжении.

Они замолчали, выжидающе глядя друг на друга. Тео спросил:

– И что ты собираешься делать теперь?

– А ты?

Смолик покосился на Гану.

– Мы вернемся на наш драйер.

– Драйер? – переспросил тхаец. – Это не тот ли, что встал возле бухты?

– Он, он. Такой большой, с тридцатью пушками на борту, полными оружейными кладовыми и отборной командой, все – бывшие военные моряки и отъявленные головорезы, представляешь себе? И пушки просто удивительно дальнобойны. Могут задать хлопот твоему городку, если до вечера мы не вернемся на корабль. Приказ я оставил простой: открыть огонь из всех стволов по порту. Так и сказал своей команде, понимаешь? Так и сказал: если до вечера не вернемся, значит, мы мертвы. Тогда не медлите, палите, а после уплывайте обратно, когда здесь бревна на бревне не останется. Команда у меня послушная, господин Кокачин, а уж какая мужественная!

Собеседник вновь улыбнулся.

– Не потерял хватку, де Смол? Здесь, на Салионе, еще много тех, кто вспоминает тебя... проклиная или благодаря в душе, потому что...

– В общем, мы с тобой понимаем, что к чему? – перебил Тео, поднимаясь из-за стола. – Мы оба не добились своего. Эрзы уже на середине Боранчи, спешат, чтобы доставить принцессу в Эрзац. Мы ее потеряли – ладно, мы отступаем. А что будешь делать ты?

– Пошлю гонца к Рогачу.

– Почему к Рогачу? – спросил Гана, отваливаясь наконец от стены и подходя к столу. Тхаец коротко взглянул на него и сказал Смолику, будто вопрос задал он:

– Так ты ничего не знаешь? Флот Тхая сейчас там, и новая раковина Чиораны Третьего тоже. Рогач разрушен.

Смолик, Тулага, моряки и даже Эрланга воззрились на посланника.

– Разрушен? – переспросил Смолик. – Что, во имя вонючего зева Канструкты, это означает? Рогач – не дом или башня. Как можно разрушить полуостров?

Господин Кокачин также поднялся со стула.

– Этого не ведаю. По слухам, там произошло нечто... нечто невообразимое. На западе Гроша было небывалое землетрясение, потом пошла волна, смывшая все живое с мелких островов. Говорят, часть Рогача, та, где Грязевое море, опустилась в облака, другая треснула... Я не знаю всего. Расскажи-ка мне, кто тебя прислал сюда, де Смол? С чего вдруг тебя интересует судьба девчонки?

Смолик, ожидавший этого вопроса, ответил не раздумывая:

– Считай, что я официальный посланец Рона Суладарского, короля архипелага. Волна докатилась и до нас. Вестей с севера не было, и король отправил драйер к Цепи, чтобы узнать, что происходит. Это совпало с похищением принцессы. Вслед за нами вышли и другие корабли, мы же должны по возможности нагнать похитителей и попытаться разузнать, что у вас тут произошло. С принцессой все ясно. Теперь, думаю, повернем к Рогачу.

– Другие корабли плывут следом? – повторил тхаец. – Не те ли это шержни, драйер и скайва, что встали недавно рядом с бухтой, неподалеку от твоего драйера, де Смол? Так ты теперь собираешься к Грязевому морю? Что, если я отправлю гонца к его превосходительству Чиоране вместе с твоей экспедицией? Это выгодно и для тебя: тогда, по крайней мере, сторожевые раковины подпустят тебя к флагману.

Стемнело не так давно, и сон Гельты был неглубок – когда дверь каюты скрипнула, принцесса сразу открыла глаза.

Она спала в платье, накрывшись старым пледом, голова лежала на продавленной подушке. Девушка не пошевелилась, лишь глянула в темноту. Дверь, которую вечером Оли Вырежглаз самолично запер, открылась шире, и командир убийц скользнул в комнату.